Невольные свидетели любви

[Маргарет]

Сообщение от SerjAnd

ты мучилась с ответом, значит, топталась посередине, где-то между… Значит… я был недостаточно хорош для тебя, недостаточно любим…

Мужчины интересно рассуждают)) Если девушка задумалась с ответом, значит что-то не так... А если мужчина на протяжении нескольких лет не делает предложение, значит это нормально)) И ему можно

А вообще, очень трогательно!! Жаль, что не всем мечтам было суждено сбыться...

[SerjAnd]

Сообщение от Маргарет

А если мужчина на протяжении нескольких лет не делает предложение, значит это нормально)) И ему можно

Такие серьёзные вопросы с кондачка не решают, нужно быть на 100% уверенным в своей половине! Смеюсь!
Спасибо за чувствительную инъекцию!

[Quierida]

SerjAnd, последний кусочек просто супер! (Хотя все предыдущие тоже очень даже хороши))) Но этот... Он заставил улыбаться и радоваться за Вас и тому, что существуют еще такие возвышенные чувства. И мне кажеться, что твое долгое ожидание сделало твою радость еще больше, в момент когда ты все таки услышал то долгожданное "Да"...

[SerjAnd]

Мощным движением я сразу нырнул в твоё бархатное тепло, и ты, потянувшись ко мне, снова отдала мне всю себя, с лёгкостью раскрывшись навстречу неизбежному наслаждению. Я пропустил руку тебе под бедро, чтобы ещё ближе быть к тебе, чтобы ощутить тебя каждой клеточкой своего тела, и со всё убыстряющейся силой заполнил тебя всю, взамен отдавая всего себя без остатка.
Сейчас наше единение было необузданным и почти грубым, требовательным и неистовым. Неостaновимый экстаз и сладчайшая боль… На мгновение я ощутил себя наездником на молодой норовистой кобылке, мчащимся во весь опор. Вперёд! Увидел впереди барьер и рванул к нему, чтобы его взять. Быстрее! Вот уже ближе, ближе, скорость нарастает… Ещё! Быстрее… Выше! Наше дыхание становилось тяжёлым и частым, натруженным, тела – скользкими от жара нарастающей страсти. Мы мчались по самому краю бездны, взбирались на волны наслаждения, и вот уже мы в воздухе – в потоке эфира, как будто его огромные тёплые и мягкие крылья подняли нас вверх обоих, вознося к самой вершине наслаждения. Внизу – ничего, пустота… лишь мерцание разноцветных искр. Блаженство… Если бы никогда не возвращаться на землю, вечно парить так! В таком же состоянии мы издаём ликующие вскрики – барьер взят! Высота покорена!.. И наступила тишина – слышно только наше лихорадочное дыхание… С блаженным стоном наслаждения я упал на тебя, потом перекатился на спину, всё ещё продолжая обнимать тебя.
- Ты был в ударе и мне кажется, ты так спешил, что совсем забыл о вступлении, - пробормотала ты.
- Угу, прости, некогда было, в следующий раз, - промычал я, затуманенным взором оглядывая твоё ещё окрашенное страстью лицо, и закрыл глаза…
…
- Милый? – через несколько минут ты погладила меня по груди и поцеловала в сомкнутые веки.
Я, повернув к тебе голову, чуть приоткрыл глаза:
- М-м-м?
- Тебе не кажется, что пол немного жестковат для того, чтобы дремать на нём?
- А кто это дремлет? Я просто восстанавливаю свою мужскую силу, – сощурив один глаз, многообещающе отозвался я.
Ты медленно высвободилась из моих рук и забралась на меня сверху, отчаянно работая бёдрами.
- Раз так, я помогу тебе, - кошкой промурлыкала ты, сжав мои бёдра коленями. - Теперь ты в моей власти…
- Милая, пощади! Пожалей меня! – наигранно взмолился я, издавая измученный стон и надевая на себя страдальческую маску. – К тому же я голоден, мне необходима пища, а ты виляешь хвостом! Неужели ты не понимаешь, что делаешь со мной? У меня уже совсем не осталось сил…
- Да? – ты удивлённо вздёрнула брови, склоняясь ко мне, - а вот некая часть твоего тела определённо с тобой не согласна!
Я засмеялся и провёл ладонями по твоим бёдрам и вверх, туда, где они сходились, потом выше, чтобы осторожно взять в руки грудь.
- До чего же ты красива… невыносимо…
Ты свила бёдра в чувственное кольцо, по моему телу пробежала волна желания.
- Ладно, милая, сейчас ты у меня узнаешь, где раки зимуют! – я крепко обхватил тебя за талию и начал задавать темп. – Ну, погоди… - бормотал я, и тело моё обильно покрывалось бисеринками пота. – Ну, доставь же меня на вершину блаженства, девочка!
Наслаждение было столь невыносимо, что мне казалось, ещё немного и я разобьюсь на кусочки. И не собрать! Сильная судорога пробежала по твоему телу и, откинув голову назад, ты негромко вскрикнула. Твой голос утонул в слабом стоне и я, крепко удерживая тебя в своих руках, приподнялся навстречу, чтобы в объятиях взорваться в тебе в финальных конвульсиях. Ты моментально обмякла в моих сильных руках, почувствовав слабость во всём теле. Опустившись на пол, оба, дрожа и остывая, лежали рядом. О, Боже Всемогущий! Мне казалось, что я умер и взлетел на небеса. Всё моё существо словно было легче пёрышка и недвижимо висело в воздухе. Не было сил даже говорить. Я поглаживал тебя ладонями.
- Ну, ты и женщина, солнышко! О такой только мечтать можно! Ты опустошила меня и разорила всё моё хозяйство, - еле шевеля языком и губами, говорил я, целуя твои сомкнутые веки, ловя слабую улыбку на губах. По-видимому, и у тебя уже не было сил открыть ни глаза, ни рот…
Когда, наконец, твои веки дрогнули, выпуская прятавшийся под ними свет, я с осторожностью ревностно спросил:
- Иногда мне очень хочется увидеть того, кому ты дарила два года свои чувства… - Даже сейчас, всецело обладая тобой на протяжении уже четырёх лет, мне ужасно не хотелось, чтобы у тебя до меня был какой-нибудь мужчина. Мне всегда больно было думать, что чьи-то руки трогали твоё тело, чьи-то губы целовали и ласкали тебя, что ты дарила свою нежность кому-то кроме меня…
- Что это ты вспомнил вдруг? Столько лет прошло… Но, скажу тебе, ты был бы разочарован… - ты лукаво взглянула на меня и небольно щёлкнула по кончику носа. – Он был красив и хорошо сложен… И вообще я очень любила общаться с парнями и с некоторыми довольно быстро устанавливались вполне дружеские отношения.
- Так я должен ревновать тебя, милая?
- Едва ли! – ты озорно рассмеялась, качнув головой. – Мне было всего восемнадцать!
- Ну, конечно, детка! Как глупо с моей стороны. Ты ведь теперь на-а-а-много старше! – шутливо произнёс я, но в моих словах была доля правды. Будто целая жизнь отделяла тебя от той юной девушки в облаке светлых волос, что бесстрашно доверила мне свою судьбу.
- Я никогда не спрашивал тебя, - вдруг сейчас я решился задать вопрос, который периодически всплывал в моей памяти и не давал покоя, – и ты можешь не отвечать, если не хочешь… Но мне интересно, насколько сильно ты любила своего… ну,… того парня?
На твоё лицо вдруг набежала тень лёгкой грусти, но, отмахнувшись от неё, ты ответила:
- Знаешь, любила… не знаю как, не знаю с чем сравнить… И до него встречалась с парнями, но стоило возникнуть дружбе, как почти все стремились перевести её в сферу сексуальных отношений. А мне это не нравилось и вынуждало меня относиться к своим приятелям с недоверием и даже опаской. А он оказался совсем другим. Он был очень скромным, даже несколько стеснительным, добрым и нежным и совершенно неискушённым в любви, - ты с хитринкой посмотрела на меня. – Я была ослеплена его чувствами ко мне, его нежностью, но желания более близких отношений у меня не возникало. Наши отношения были чисты и невинны. Никто первый не решался заговорить о более близких отношениях, хотя я подозреваю, что с его стороны такое желание было. Лишь спустя два года постоянных в последние месяцы встреч я сознательно пошла на близость с ним, хотя и понимала, что в первый раз с неопытным мужчиной на удовольствие рассчитывать не приходилось и не ожидала многого. В тот день… он был особенно нежен и ласков, но… всё сложилось неудачно, ничего не получилось. Толи наша неопытность и страх первой близости, толи неуютность обстановки и спешка при временном отсутствии родителей сыграли главную роль, но мы оба чувствовали себя виноватыми друг перед другом… Тогда секс показался мне ужасным и совершенно безрадостным. Несостоявшаяся с ним близость совсем по-новому окрасила наши дальнейшие отношения и отнюдь не способствовала их укреплению. Наши последующие свидания стали неизменно оставлять во мне чувство какой-то неловкости, он часто пребывал в недовольном настроении и был нервозен. Разочарование от постигшей нас неудачи, наложило отпечаток на всю нашу в прошлом довольно прочную дружбу. Разговор о близости больше ни разу не заводился и, наконец, через пару месяцев, после напрасных надежд на то, что всё изменится к лучшему, после месяца отпусков, проведённого врозь, мы расстались… А спустя ещё месяц он уже утешился в объятиях другой… - ты замолчала, уставившись немигающим взглядом в пространство над нами.
Я положил ладонь на твою руку.
- Ты расстроилась?
- Сначала да… Я же чувствовала, что любила его… Думала, что мы сможем преодолеть неприятность, но он не захотел… - ты тряхнула головой и улыбнулась, коснувшись подушечками пальцев моего лица. – Но ты спас меня, мой принц. С тобой всё сразу произошло по-другому. Я чувствовала, как ныло моё тело, когда я просто думала о тебе, и это новое ощущение было безумно приятным! Ты был совсем другим, дерзким, весёлым, беззаботным и невозможно сексуальным… больше похожим на тех, кого следовало держать на расстоянии… - твоё лицо покрылось нежным румянцем, ты заволновалась, в глазах вспыхнули яркие искры. – Но я влюбилась без памяти и была готова на всё, лишь бы наши отношения продлились как можно дольше… Потом… ты подарил бесценный подарок – самое незабываемое и несравнимое ни с чем мгновение первой близости… А что может на свете быть более интимного, чем желанное вторжение чужой плоти в твоё тело, доставляющее райское наслаждение и ощущение счастья? И ты со своей абсолютной непредсказуемостью, необузданной страстностью и взрывоопасностью был всегда необыкновенно ласков и нежен, так внимателен ко мне, научил меня с ценностью относиться к себе и побороть мою излишнюю скромность, - ты озорно хихикнула и спрятала своё раскрасневшееся лицо в моих ладонях. – Ты разжёг во мне такой пожар, о котором я даже не подозревала…
- Это ты, моё горячее Солнышко, своей нежностью, чувственностью и скрытой эротичностью заставила меня плавиться от одних только мыслей о тебе и падать перед тобой на колени. Ты разбудила во мне очень странное ощущение, когда невозможно без тебя существование, как без своего собственного сердца…

[Гермина]

Когда читаешь твой рассказ, понимаешь, насколько естественны чувства и желания человека и как это на самом деле красиво... спасибо!

[Я-Лилия]

Сережа, как никогда очень откровенный и горячий кусочек. Давно ты не писал так горячо и пылко используя в одном кусочке своей истории столько ласковых слов.
Ты мастер слова!

["angel"]

Фух, аж жарко стало от такого продолжения. Разве так можно, Серёж? Даже стыдно немного, что я опять подглядывала. Шпионка завелась тут.girl Но кусочек, как всегда, великолепный. Сколько страсти, сколько огня, а любви.. ммм... Супер.

[Manunja]

Очень чувственный, откровенный отрывок! Я безгранично восхищаюсь твоим умением передавать все эмоции, ощущения, которые с вами происходили! Безумно красиво написано...

[SerjAnd]

Я гладил пальцами твои нежные губы, трепещущие веки, наслаждаясь созерцанием твоих довольных глаз, ты благодарно целовала мои ладони, откровенно ласкаясь о них лицом.
- Знаешь, а я очень даже рада, что с ним у нас ничего не получилось.
- Да-а-а, - задумчиво протянул я, - я тоже безумно рад этому стечению обстоятельств, и зато только я знаю, что ты можешь вздыхать с удовлетворением.
Я привстал, удерживаясь на локте и касаясь взглядом твоего довольного лица, добавил:
- Послушай, радость моя, мы, по-моему, сегодня не только открыли бутылку шампанского, но и выплеснули всё её содержимое. И, знаешь, если бы я его сейчас встретил, я бы с превеликим удовольствием рассказал ему, что он потерял. Какое сокровище выпустил из рук…
- Спасибо, родной мой, - ты ласково погладила меня по щеке. - Но давай договоримся, до конца наших дней не вспоминать о нём каждый раз, когда мы будем откупоривать шампанское, - шепнула ты и прикусила мне мочку уха. - По-моему, я хочу есть.
- По-моему, мы оба хотим есть. Яичница с сосисками подойдёт? – в ответ я дёрнул тебя за свесившуюся на лицо прядку волос.
- У меня есть идейка получше! Может быть, омлет со сметаной или сыром? – ты расплылась в улыбке, поймав лучик солнца на колечко.
Я был не в восторге от подобной комбинации и состроил недовольную мину:
- Фу! Пропускаем сыр и сметану.
- А почему бы не пропустить сосиски?
- Тогда, может быть, откажемся и от омлета? – нежно промурлыкал я, оплетая тебя своим руками и целуя в шею.
- Серёжка, - выдавила ты из себя, едва сдерживая смех, - ты сумасшедший! Но я обожаю тебя! – ты несильно укусила меня в плечо, а я провёл рукой по твоему бедру. - Мы же опоздаем в кино, - хихикнула ты, снова принимая меня в свои объятия. Казалось, нашим желаниям не будет конца…
- Значит, обойдёмся без завтрака или без уборки…
Мы снова перебрались в постель, и прошёл ещё минимум час, прежде чем мы решили окончательно из неё выбраться.
- Ну и ну! – еле слышно выдохнула ты, собирая пальцами бисеринки пота с моего лба. – Сегодня ты был просто великолепен!
- Взаимно, красавица! – тихо усмехнулся я. – Мне так хорошо с тобой, с ума сойти можно!..
- Так мы пойдём сегодня куда-нибудь? – ты села на постели, волосы твои были всклокочены как у неопрятной девчонки и вызвали во мне волну смеха.
- Я бы не отказался, - ответил я, не сводя глаз со своего окольцованного пальца. – Но меня сегодня ещё не кормили, - надул я губы.
- Ах,… бедняжечка. Ты же не захотел мой омлет с сыром.
- Ну-у-у… - я снова придвинулся к тебе и поцеловал в спину, – меня устроило и то, что я получил взамен .
- Какой же ты бесстыдник! – шутливо сказала ты и щёлкнула меня по кончику носа, выбралась из постели и сладко потянулась. Ты стояла в солнечном луче босая, с высокой грудью и тонкой талией. Вся золотая… Мне казалось, что ты сейчас оторвёшься от пола, подхватываемая воображаемым ветерком, и взлетишь… такая лёгкая… Но ты стянула резинкой спутавшиеся волосы, накинула на себя невесомый халатик и, обвеваемая прозрачным розовым облаком, приготовилась выпорхнуть из спальни. – Пойду, всё-таки приготовлю завтрак.
- Нужна моя помощь? – потягиваясь, поинтересовался я и растянулся на кровати. Ты из-за двери послала мне воздушный поцелуй. - Можешь пока принять душ.
Несколько минут спустя, обернувшись вокруг бёдер полотенцем, я появился на кухне с бутылкой шампанского и парой бокалов из спальни и водрузил их на обеденный стол. Ты возилась у кухонного стола, на плите уже жарилась яичница.
- Ты знаешь, я не силён в выражении чувств, - сказал я, обнимая тебя сзади и целуя в любимую тёплую макушку. От тебя пахло розами и дождём. Так пахнут только любимые – лучшими ароматами земли... - Ты для меня всё! Целый мир! Моя Вселенная! И теперь никакие силы небесные не способны противостоять нашей свадьбе! Вот дождёмся Лёшку, как обещали, и в ЗАГС!
Ты, аккуратно нарезав хлеб, сложила его в тарелку и бросила нож в мойку.
- Я очень хочу стать твоей настоящей женой, хотя и без этого считала тебя мужем. Я по-настоящему счастлива… Никогда не думала, что можно быть настолько счастливой… - сквозь пелену слёз шептала ты, бесцельно перебирая кусочки белого хлеба и перекладывая их с места на место. – Я… я не ожидала, что такое счастье возможно когда-нибудь с тобой…
- И не такое возможно, моя радость, - так же волнующе прошептал я, перебирая губами твои волосы. – Ты веришь мне?
Я, развернув тебя к себе лицом, коснулся пальцами твоих дрожащих губ. Ты смотрела на меня широко открытыми глазами, словно внимательный ребёнок и я, вновь пропадая в их влажной бездне, поклялся мысленно, что никогда не предам нашу любовь. Я привлёк тебя к себе, нежно целуя светлый завиток выбившихся из-под резинки волос на твоей шее.
- Милая моя, невинная девочка… Чудо моё! Самая замечательная! – я сдавил тебя в руках так, что ты вскрикнула, полотенце с моих бёдер упало на пол. Ты вдруг поспешила разомкнуть мои объятия, уже зная мою внезапную решительность и быструю готовность к новой атаке. Но моя реакция оказалась быстрее, и в следующую же секунду ты оказалась в тисках. Аккуратно сняв резинку, я запустил руку в распущенные волосы и, притянув твою голову к себе, соединился с твоими губами в горячем длительном поцелуе, застонав от вновь охватившего меня желания, сильного и никогда не прекращающегося.
- Дорогой мой, - не сдерживая улыбки сквозь слёзы, пробормотала ты, - я очень люблю тебя, но если ты сейчас же не прекратишь, яичница сгорит, а мы никогда никуда не попадём.
- А тебе не всё равно? – прошептал я, лаская губами краешек твоего уха и забираясь руками под коротенький халатик.
Ты улыбалась. Сосиски на сковороде яростно брызгали горячим маслом, а яйца вздувались пузырями.
- Нет, да,… но… мы могли бы поесть, раз уж всё готово…
Я похлопал тебя пониже спины и выключил газ…
...
Через полчаса мы оба накрыли на стол, замерли на минуту, чтобы снова поцеловаться, прежде чем сели за стол и, наконец-то, позавтракали остывшей яичницей и чуть тёплым кофе, обсуждая сегодняшнее сумасшедшее утро. Разговоры за столом всегда оставались лучшей частью наших трапез. Я уже и не помнил, было ли такое время, когда тебя не было рядом, чтобы поделиться своими мыслями, высказать своё мнение, задать вопрос или просто поговорить ни о чём. Казалось, мы знали друг друга с самого рождения…
…
На улицу мы выбрались только около трёх часов дня и находились в обалдевшем от перенасыщения любовью состоянии. В кино мы явно опаздывали. Появившись у кинотеатра на 20 минут позже назначенного времени, мы были встречены неодобрительными Геркиными выкриками и несильным, скорее шутливым, подзатыльником мне. Он ожидал нас на улице, в то время как остальные члены нашей небольшой компании уже были в кинотеатре. Конечно, нам было неловко, что четверо товарищей ожидали только нас двоих и мы, перебивая друг друга, старались оправдаться, ссылаясь на веские причины, совершенно отличные от истинных. Герман снова был с новой подругой, и тут же представил нам её. Разорвав отношения с предыдущей, он буквально на следующий же день попадал в объятия следующей. Я не успевал как следует разглядеть его девушку, запомнить её имя, как её вскоре же сменяла другая…
Встретившись в фойе Григорием, я был приятно удивлён, приметив рядом с ним нашу одноклассницу.
- Вика! – вырвался из меня радостный вопль. Я был искренне рад увидеть свою школьную подругу впервые после окончания школы. Она сразу после выпускного уехала учиться в Ленинград и теперь, отмучившись пять лет в институте и, отработав два года, вернулась в Москву. Она периодически позванивала, справлялась о наших успехах, но увидеться за эти семь лет нам так ни разу и не пришлось. Мы бросились в объятия, осыпая друг друга комплиментами:
- Отлично выглядишь! Похорошела!
- Ты повзрослел! Возмужал!
- Так рад тебя видеть! Надолго приехала?
- Соскучилась по нашим! Навсегда…
Вопросы сыпались один за другим, казалось, им не будет конца, но друзья уже тянули нас в зал.
- Молодые люди, проходите в зал, сеанс уже начался и не шумите, - ворчала билетёрша, придерживая тяжёлые двери.
Мы шумной гурьбой ввалились в тёмный зал, когда уже заканчивался киножурнал и, не долго думая, заняли свободные места в любимом последнем ряду. Здесь можно было не беспокоиться, что своим шушуканьем и возней мы будем отвлекать зрителей.
Так получилось, что я занял место между тобой и Викой и уже не заботясь о том, что происходило на экране, я, пользуясь ситуацией, умело сочетал приятное с полезным – жарко целовался с тобой и обменивался новостями с подругой. Вика никогда не была ничьей из нас четверых девушкой, и, хотя в школе мы часто проводили время вместе с ней, она всегда оставалась только нашей подругой. Сегодня мне было приятно увидеть её рядом с Григорием, и я мысленно пожелал им сложиться в пару. Возможно, внешне они совсем не подходили друг другу – Вика была довольно высокой и крепкой девушкой, в то время как Гришка заметно проигрывал ей в теле, хотя совсем не уступал в росте, но в их характерах было много похожего и мне казалось, они могли бы образовать совсем неплохой союз.

[Утренняя роса]

Уже более 2-х лет читаю эту историю и каждый раз сердце замирает-неужели ТАКАЯ любовь могла пройти? Сереж, а что насчет беременности? Я так понимаю, подозрения не подтвердились?