Я все еще верю, что к жизни вернусь,-
однажды на раннем рассвете проснусь.
На раннем, на легком, в прозрачной росе,
где каплями ветки унизаны все,
и в чаше росянки стоит озерко,
и в нем отражается бег облаков,
и я, наклоняясь лицом молодым,
смотрю как на чудо на каплю воды,
и слезы восторга бегут, и легко,
и виден весь мир далеко-далеко...
Я все еще верю, что раннее утро,
знобя и сверкая, вернется опять
ко мне - обнищавшей,
----------------безрадостно-мудрой,
не смеющей радоваться и рыдать...
1949
Ольга Берггольц.
Собрание сочинений в трех томах.
Ленинград, "Художественная Литература", 1988.
__________________ И подпускать людей ни к сердцу, ни к уму уже не хочется... (с) Д.Колдун, "Почему?"
И скучно и грустно, и некому руку подать
В минуту душевной невзгоды...
Желанья!.. что пользы напрасно и вечно желать?..
А годы проходят - все лучшие годы!
Любить... но кого же?.. на время - не стоит труда,
А вечно любить невозможно.
В себя ли заглянешь? - там прошлого нет и следа:
И радость, и муки, и всё там ничтожно...
Что страсти? - ведь рано иль поздно их сладкий недуг
Исчезнет при слове рассудка;
И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг -
Такая пустая и глупая шутка...
Наконец-то дома нашла маленький сборник стихов одного дзержинского автора - Сергея Кувшинова
Скрытый текст:
Помню, когда еще в школе, в 2000 году, нам рассказали про судьбу этого тридцателетнего человека. Когда он пришел из армии, востанавливался на учебу в университет, получил травму позвоночника - упал с 10-метрового флагштока. С тех пор он не покидал пределов своей маленькой квартиры и писал стихи. Мне очень понравились тогда его строчки - такие жизнерадостные они!
К сожалению, не знаю, что сейчас с этим человеком, уже 10 лет прошло с того времени, как я узнала о нем.
Облака, словно взбитые сливки,
Будто чудный небесный пломбир,
Как из сахарной ваты загривки -
Хоть сейчас это явство на пир.
Вот бы ложкой огромной-огромной
Зачерпнуть эту дивную смесь,
(Понимаю: не очень-то скромно)
Рот пошире открыть, да и съесть.
...А потом до ушей облизнуться...
эх, родная, не все - на лад... предначертано это свыше...
запустелый вишневый сад платит дань лепестками вишен...
он, не слыша твоих канцон, знать не хочет чужого слова –
он смирился с таким концом, без надежды воспрянуть снова…
лепестки унесут ветра – может, где-то их ждут другие…
для ветров это блажь, игра, для тебя это – ностальгия…
ты рисуешь вишневый сад, и бумага незримо плачет,
у любви был восход, закат – тоже свыше ей предназначен…
это жизни лихой беспредел… но и он не всегда всевластен…
помогает обычный мел: напиши ты им слово «счастье»
на асфальте, двери, стене… и увидишь, что мел - кудесник…
сад вишневый – пока во сне, но проснется, как добрый вестник,
лепесток долетит к тебе, возвестит – жизнь пошла сначала,
и отныне в твоей судьбе – алый парус опять у причала…
и диван заворчит опять, и в окно – аромат вишневый…
ничего не вернулось вспять... это - счастье пришло по новой…
__________________ от чудовищной свободы до спасительной любви
Молодой нахал языком махал,
В небесах лакал облака -
Медный колокол, бедный колокол,
В синяках теперь все бока.
Не из шалости бьют без жалости,
Тяжела рука звонаря…
Пусть в кости хрустит, коли Бог простит,
Значит, били тебя не зря.
От затрещины брызнут трещины,
Станешь голосом дик и зык.
Меднолобая деревенщина,
Кто ж тянул тебя за язык?
Из-под полога стянут волоком,
Сбросят олуха с высока.
Медный колокол, бедный колокол,
Домолчишь свое в стариках...
Отзвенит щегол, станет нищ и гол,
Но, пока сам себе закон,
Громыхает упрямый колокол
Раскалившимся языком.
Суп фасолевый, шут гороховый,
Флаг сатиновый на ветру,
С колоколенки на Елоховой
Звон малиновый поутру...
__________________ от чудовищной свободы до спасительной любви
Грустно... Душевные муки
Сердце терзают и рвут,
Времени скучные звуки
Мне и вздохнуть не дают.
Ляжешь, а горькая дума
Так и не сходит с ума...
Голову кружит от шума.
Как же мне быть? И сама
Моя изнывает душа.
Нет утешенья ни в ком.
Ходишь едва-то дыша.
Мрачно и дико другом.
Доля, зачем ты дана!
Голову негде склонить,
Жизнь и горька и бедна,
Тяжко без счастия жить.