Акела - Тетрадь пессимиста

[Акелла]

Летать...
Тишина... Снова гнетущая, оглушающая тишина... Не слышно ни гудков машин, ни шороха листьев на ветру, ни барабанной дроби весеннего дождя по карнизу... Сквозь неплотно прикрытые шторы проникает тусклый лунный свет, придавая предметам в комнате причудливые очертания. Грустно улыбается плюшевый медведь... На столе - кружка остывшего чая... Вот уже почти неделю молчит телефон... Спрятаться под мягким пледом, и ничего не слышать... И не видеть... Не знать...
Закрыть глаза... И всё равно Его лицо всплывает в памяти... Его улыбка... Его слова... И ничего этого уже не будет...
Лёгкая тень промелькнула в окне... Наверное птица... Как бы Ей хотелось так же летать... Улететь далеко. Так далеко, как только возможно, в глухой лес, в горы... Туда, где никого нет... Летать?.. Летать... Летать!..

Утро. Весеннее солнце ласково освещает умытые ночной росой улицы. Зеленеющие листья на деревьях перешёптываются, потревоженные лёгким порывом восточного ветра...
Неровная надпись на влажном от росы асфальте... Каким острым, холодным кинжалом станут для какого-то сердца эти слова... "Прости... Ты знаешь... Я Тебя люблю..."
А Она улетела... Улетела туда, где нет подлости и обмана. Где все чувства искренны и сильны. Где никто никогда не оставляет в одиночестве людей, которым очень плохо...

А Он, выходя утром из дома, просто перешагнул через эти слова, сделав вид, что Ему всё равно. Но в памяти Его навсегда осталось это тёплое майское утро, эти зелёные листья на деревьях, последний звонок, прозвеневший почему-то в звенящей тишине, так несвойственной городскому утру... И слова человека, который когда-то был очень близок Ему... И с которым Он поступил так несправедливо. И в первый раз в жизни Ему захотелось летать...

[Маляшка]

Красиво написано, трогательно, мило, нежно! Молодец! Чувственно и с глубоким смыслом о том, что было не прошло, осталось в душе, в мыслях и чувствах, только жить надо дальше, идти вперед, чтобы потом снова взлететь, но больше никогда не падать вниз. Человеку достаточно одного раза, чтобы сделать ошибку и больно упасть о землю, пусть не по своей вине, в следующий раз он будет осторожен, но это не помешает стать счастливым!

[Акелла]

Паутинка

Долгие года петляли, путались следы... Но не пересекались. Долгое время они ходили по Земле, но не встречались. Но всё меньше становились эти круги, всё ярче светило солнце. И вот, наконец, настал момент - и они встретились.
И светило весеннее солнце, играл в листве лёгкий, свежий ветерок. Её волосы развевались на ветру, её глаза светились от счастья... Он смотрел на неё, и не мог понять, как такое может быть - она с ним. Он с ней. Они вместе. Казалось, что всё происходит во сне, такой неожиданной была их встреча.
Но люди быстро привыкают к хорошему... Прошло совсем немного времени, и чувства его стали немного остывать. Он не понимал её мыслей, её отношения к жизни, её постоянной лёгкой грусти... А она хотела быть рядом с ним всегда, каждую минуту, каждое мгновение своей жизни... Она всегда его ждала, она верила, что он придёт... Он приходил, и она была счастлива.
А в парке, в углу беседки, маленький трудолюбивый паучок плёл свою паутину. И когда вечернее солнце освещало её своим мягким, чуть красноватым светом, казалось, что тысячи мельчайших лампочек загорались на тонких нитях паутины. И в такие минуты душа её замирала в ожидании чего-то...
Наступила осень. Снова закружился в вальсе листопад. Всё чаще моросил нудный мелкий дождь. Она ходила по аллеям, старясь согреть замёрзшие, мокрые руки в карманах лёгкого плаща, и в глазах её отражалась боль. Боль сердца, боль, которая в последнее время не давала ей спокойно жить... Она чувствовала, как исчезает из её жизни радость, как вместе с ней уходят силы... Один шаг - и можно спастись. Просто закрыть глаза, сжать зубы - и сделать этот шаг. Но она его так и не сделала...
А паук всё так же плёл свою паутину, надеясь поймать в неё тех редких мошек, которые ещё летали в эти холодные осенние дни. И казалось ей, что сердце её попало в такую паутину, и никак не может из неё выбраться...
И вот снова выглянуло солнце. Закружились в воздухе тонкие белые ниточки-паутинки... Пришло бабье лето. Мягким теплом прошло по аллеям парка, даря людям последние погожие денёчки и пряный запах мокрой листвы. Они гуляли по парку, собирали листья. И в последний раз он слышал её смех - такой звонкий, мягкий, солнечный... И видел её глаза... И её улыбку...
А потом... Потом она исчезла. Словно солнце зашло за тучу. Ушла, чтобы никогда больше не возвращаться. Угасла, как тихий огонёк, мелькнувший на миг в окне далёкого дома... И вместе с ней ушло с городских улиц тепло.
Снова шёл дождь. Облетали с деревьев последние листья. Он один ходил по парку, и вспоминал... Вспоминал, каким нереальным, каким несбыточным казалось вначале это счастье... Вспоминал, как она радовалась встречам, каким теплом и любовью светились её глаза, когда он просто улыбался ей... Он смотрел на паутину, сверкавшую в сером свете пасмурного дня маленькими капельками прошедшего дождя. И вдруг резким движением руки он сорвал эту паутину со стены беседки. И казалось ему, что таким же лёгким движением он сломал чью-то жизнь... Как-то нечаянно, мимоходом... И только теперь он понял, как дорога была для мира эта жизнь... Для мира... и для него. Как жаль, что порой мы это понимаем слишком поздно... И в осенних лужах на фоне серого октябрьского неба отражались глаза, которых он больше никогда не увидит...

[Акелла]

Безлюдную платформу освещает одинокий фонарь. Осенний ветер пробирает насквозь... Мёрзнут руки... Одинокая фигурка в длинном плаще стоит под фонарём... Молодая девушка с удивительно яркими глазами и густыми чёрными волосами, развевающимися на ветру грустно смотрит вслед проходящим поездам... Кого она ждёт?..
Где он, тот человек, из-за которого она в такую погоду вот уже почти полчаса стоит одиноко на платформе?.. Почему не приезжает?
А приедет ли он вообще, этот человек? Как часто мы ждём, что вот сейчас, вот в это мгновение из дверей вагона вдруг выйдут люди из нашего прошлого... Дорогие нам люди, которых мы когда-то потеряли... Но проходят поезда, сгущаются сумерки, а мы всё так же стоим в одиночестве на платформе, ожидая чуда. А чудес на свете очень-очень мало... И все они происходят почему-то не с нами.
Кого же она ждёт?.. Маму?.. Любимого?.. А может быть подругу?.. Или сестру?..
Быстро бегут минуты, сокращая время, отмеренное этому дню... Пролетают мимо скорые поезда... А там - люди, которых, может быть, вот так же кто-то ждёт на платформе, несмотря на дождь и холодный, пронизывающий ветер...
Кто же всё таки он? Наверное, этот человек всё-таки не приедет... Напрасно она мёрзнет этим поздним вечером и ждёт. Ждёт... Как часто мы слышим это "надо подождать", "пройдёт время"... А ведь время действительно проходит, оно не ждёт, пока мы решимся, пока что-то сделаем, что-то скажем... Оно проходит незаметно мимо нас, чтобы никогда больше к нам не вернуться... И как больно и как сладко бывает тратить это время на часы, дни, а иногда и годы ожидания...
А девушка всё неторопливо ходит по платформе... Обычно, когда мы встречаемся с кем-то, кто нам дорог, мы стараемся не опаздывать, не заставлять себя ждать... Как хорошо знать людей, чтобы не разочаровываться в них... Люди страшаться ненависти, а самое страшное - разочарование и презрение... Ненависть обычно проходит, забывается, а разочарование остаётся с человеком на всю жизнь. и исправить это крайне сложно...
Но вот подъезжает электричка... Из последнего вагона выходит молодой человек. И сразу глаза девушки вспыхивают ярким, живым светом. Вот кого она ждала! Так долго, и... скорее всего напрасно. Ждать часами, чтобы просто посмотреть в его глаза, услышать его шаги... Но что это? Он приближается к ней, берёт её за руку, и они уходят... Да, полезно, очень необходимо знать людей. Но как же хорошо иногда ошибаться...

[Акелла]

Небольшая повесть о любви в стиле фентези

добавлено через 35 секунд
Глава первая

В развалинах старого замка, стоящего посреди леса было что-то таинственное, страшное, но в то же время волнующее и словно манящее к себе. Давно уже в его окнах не сверкали огни, в залах не танцевали пары… Люди боялись этого замка. Боялись той исто-рии, которая когда-то произошла здесь. Никто не мог спокойно говорить о ней, вспоми-нать её. Но и забыть её они были не в силах…

Неслышно ступали по лесной тропинке босые, маленькие женские ножки, лёгкое белое платье цеплялось за ветви деревьев. Катарина шла просто так. Не зная своей цели. Она вообще любила побродить по этому лесу. С тех пор, как она два года назад приехала сюда, она успела неплохо изучить ту его часть, что была ближе к городу, но так далеко вглубь зашла впервые. Никто никогда не рассказывал девушке, какую опасность таит в себе этот лес. Да и некому было ей об этом рассказать – с местными жителями Катарина практически не общалась, а её старшая сестра Лисандра большую часть времени проводи-ла на работе, в швейной мастерской. Может быть, именно поэтому на душе её было спо-койно, когда сквозь ветви деревьев она стала угадывать очертания разрушенных колон, а через несколько мгновений и весь замок предстал перед ней. Лучи закатного солнца ос-вещали замок странным, мягким светом, отчего казалось, что этот замок - из сказки. Или из мечты. Катарина, осторожно ступая по потрескавшимся от времени ступеням, подня-лась на веранду и потянула на себя массивную, обитую железными полосками дверь. Не-смотря на то, что в эту дверь уже почти столетие не входил ни один человек, раздался лёг-кий скрип, и она открылась. Девушка с восхищением оглядела веранду со сводчатым по-толком. На стенах кое-где от времени образовались трещины, и теперь из них к потолку тянулись побеги плюща, когда-то великолепная лепнина на стенах кое-где обвалилась… Но всё это придавало замку странное очарование, таинственную загадку, которую очень хотелось разгадать. Катарина прошла по веранде, тихо напевая что-то на французском. Вдруг где-то наверху, в одной из множества башен послышалась тихая, нежная мелодия. Казалось, это замок, пустующий много лет, истосковавшийся, приветствует гостью. Ме-лодия манила, звала за собой… Она завораживала, лишала воли… Ничего не хотелось – только слышать эти ноты, аккорды… Катарина, словно стараясь стряхнуть оцепенение, резко повернула голову в сторону, противоположную той, откуда доносилась музыка, и замерла. Там, в гирлянде плюща, пряталась лестница, ведущая вниз. Но не это потрясло девушку – дверь у подножия лестницы была приоткрыта, оттуда на веранду, постепенно погружавшуюся в сумрак, падал странный, изменчивый свет. Так освещает комнату свеча при дуновении ветерка. Катарина в страхе отошла на несколько шагов и притаилась за вы-ступом одной из арок…

В мрачную комнату быстрым шагом неслышно вошёл человек в чёрном плаще. На его руках были непривычно длинные перчатки, на голове – лента с чёрным камнем, в ру-ках – чётки. Он остановился у факела, огляделся и стал нервно перебирать чётки в руках. Из тёмного коридора, уходившего вниз, послышались торопливые, лёгкие шаги. Человек вздрогнул, накинул капюшон, резким движением вытащил из-за пояса нож и притаился за углом, готовый в любую минуту сразить врага. Но шаги внезапно стихли…
Лишь только человек отвернулся, из темноты коридора вылетела большая чёрная летучая мышь и кинулась на него. Сверкнули когти, зубы впились в шею… И вот уже че-ловек полулежит на полу, зажимая рукой рану. И становится понятно, что это совсем мо-лодой мужчина, лет девятнадцати - двадцати, с чёрными волосами, необыкновенно ярки-ми, угольно-чёрными глазами и бледной кожей. А перед ним стоял… высокий худой че-ловек примерно того же возраста, в таком же плаще, но с красной лентой на голове. Глаза его светились ярко-красным, клыки были намного длиннее, чем у людей.
- Что, Келлин, думал сбежать?
- Шива?! Это ты? Что же ты наделал!..
- То, что мы и собирались. Разве нет? Не мы ли хотели отомстить жителям этой жалкой деревеньки? Ты что, забыл, как они поступили с Лимой?! Они выгнали её, узнав, что она умеет колдовать. А уж после той истории… Они замучили её, они её погубили! Но они не учли одного – здесь, в лесу, остались её дети… А мы… Мы же их потомки! Мы должны отомстить! Мы столько для этого трудились! Мы все хотели стать вампирами, мы, двенадцать человек, выпили этот напиток. Двенадцать из тринадцати. А ты… Ты сбе-жал. Ну и что? Вот и ты стал таким же, как мы.
- Ошибаешься. Я стал оборотнем, но не вампиром. Я теперь просто наполовину волк. И это хорошо. Теперь ты мне ничего не сможешь сделать!
- Что?!..
- Да, я знал, что ты захочешь так поступить. И я всё предусмотрел… Вот, видишь? Стоит мне глотнуть из этого флакона, и я стану обычным оборотнем. Нет, не совсем обыч-ным – я смогу превращаться когда захочу…
С этими словами юноша быстро поднёс флакон из тёмного стекла и сделал не-сколько глотков. По телу пробежал лёгкий озноб, но в то же время его наполнила непо-нятная, необъяснимая сила…
- Нет!!!
- Да, Шива, да! И запомни – парня, вампира Келлина больше нет. Есть только волк – оборотень Акелла! Другого имени у меня нет, и не будет до тех пор, пока я жив. И после моей смерти тот, кто наденет эту ленту, станет Акеллой. И ты никогда, слышишь, никогда не сможешь ничего сделать жителям этой деревни! Они ведь уже не те, что мучили Лиму! Они – другие! Они – не виноваты! Я взываю к твоему разуму, если только после превра-щения он не стал единственной мыслью об убийстве…
- Нет! Эти жители – их дети! В них та же кровь! А ты… Ты просто любишь эту де-вушку, которая так часто гуляет по этому лесу, не так ли? Но ты не знаешь главного – она ведь здесь, у нас в гостях… У нас – не у тебя!.. Да, пока ей хватает силы воли противиться музыке Густава, но это пока… Ты же знаешь, это невозможно… И она останется с нами, мы будем мучить её, как они мучили Лиму… Мы…
Он не успел договорить – в следующее мгновение перед ним стоял чёрный волк, может быть, чуть больше обычного. Одним ударом сильных лап Акелла сбил своего собе-седника с ног и, придавив его к каменному полу, зубами сорвал ленту с алым камнем у него с головы.
- Ну что, Шива, что ты теперь можешь? Разве что укусить. Но для этого тебе при-дётся бежать за ней, догонять её. А этого я тебе сделать просто не дам.
- Ничего, Келлин, ничего… Да, сейчас я ничего не могу, я разоружён. Но ведь ос-тальные-то не потеряли своей силы…
- Келлин, быть может, прислушался бы к твоим словам, а вот Акелла… Акелла ни-когда не поймёт тебя. Та жизнь, где я был с вами в одной команде, закончилась. Пойми, я не хочу быть жестоким, мучить ни в чём не повинных людей… Я хочу просто жить с че-ловеком, который мне дорог, где-нибудь на окраине этого города, иногда, может быть, на-вещать Карину... И как можно скорее забыть о тех годах, которые я провёл с вами.
- Посмотрим, как ты сможешь построить свою жизнь. Предположим, тебе удастся спасти эту юную фею, которая так изменила твои взгляды на мир. И что дальше? Ты уве-рен, что она не сбежит от тебя при первом же твоём превращении в волка? Что захочет находиться рядом с оборотнем? Ты же сломаешь жизнь и себе, и ей – она же полюбит те-бя! Полюбит человека, но не волка. А как ей быть потом, когда она узнает правду? Об этом ты подумал?
- А тебе не кажется, Шива, что не в твоих интересах сейчас злить меня? Вся твоя сила здесь, в этом камне. Стоит мне раздавить его – и как минимум до создания нового ты не сможешь ничего сделать. А ведь пока на свете появится точно такой же камень - прой-дёт не один год. А мне хватит одного удара лапы, чтобы уничтожить его снова. Но я не люблю выигрывать обманом. И тем более не хочу первым начинать войну. Я предлагаю нам просто разойтись в разные стороны и забыть про эту встречу. Я сейчас уйду. Поду-май, Шива. Хорошо подумай. Пока ты не охотишься за этими людьми – я не охочусь за тобой. Прощай.
Одним прыжком волк оказался у двери и тихо, словно тень, выскользнул из комнаты…

[Акелла]

Глава вторая

Музыка становилась всё настойчивее, она уже не просила пойти за ней, она требо-вала. Стоило отвернуться – затруднялось дыханье, тело словно становилось тяжёлым, но-ги начинали дрожать… Катарина больше не могла сопротивляться. Умом она понимала, что всё связано – и эта комната, освещённая факелом, и таинственная музыка, звучащая в пустынном, давно брошенном замке. Но душа её рвалась туда, к источнику этой чудесной мелодии. Девушка поднялась по винтовой лестнице, на мгновение остановилась, словно задумавшись о чём-то, а потом с силой потянула за дверную ручку. Первое, что удивило Катарину, когда она вошла в башню, было то, что единственное узкое окно, напоминав-шее бойницу, было занавешено плотной тёмно-красной тканью. Комната была абсолютна пуста, музыка стихла. И теперь девушка чувствовала, как её тело начинает противиться тишине – по коже пробежал озноб, душа наполнилась непонятной усталостью, виски пронзила острая боль… Подумав, что глоток свежего воздуха хоть как-то сможет облег-чить её состояние, Катарина подошла к окну, отодвинула штору и… замерла, словно в оцепенении. Перед её глазами был то место, которое лишь однажды приснилось ей и так запало в душу. Там, на крутом обрыве, под звёздами, среди деревьев стоял волк. Чёрный волк с маленьким белым пятном на правой щеке. Сейчас этот обрыв выглядел несколько иначе: освещённый уже ушедшим наполовину за лес солнцем, он казался неправдоподоб-но высоким, словно отрезанным от всего земного.
Боль не уходила. Кроме того, девушка настолько ослабела, что уже не могла стоять на ногах. Прислонившись к стене, Катарина закрыла глаза. Тишина, казалось, давила на неё со всех сторон, липким страхом вползала в душу. И тем страшнее в этой тишине про-звучал скрип аккуратно приоткрываемой двери. Девушка вздрогнула и попятилась вглубь комнаты – в приоткрывшуюся дверь вошёл человек, при взгляде на которого её душу обу-ял ужас. Высокий, с широкими плечами, длинными, абсолютно белыми волосами, на ко-торых, словно рябина на только что выпавшем снегу, выделялась широкая лента с крас-ным камнем; светло-голубые, почти белые глаза производили странное впечатление. Справа, от виска к подбородку, тянулся страшный шрам – словно огромная лапа зверя ко-гда-то настигла этого человека. В руках у него была флейта. Оглядев комнату, Густав, а это был именно он, ухмыльнулся, заметив в противоположном углу испуганную Катари-ну, и поднёс флейту к губам… Воздух снова наполнился волшебными звуками. Страх, сжимающий душу девушки, растворился, откуда-то появились силы… Но и их не хватало для того, чтобы, вскрикнув, выбежать из этой комнаты. Словно сквозь сон она видела, как становились длиннее тени в комнате, как село солнце, как Густав, чьё лицо уже не каза-лось таким страшным, во время игры делает осторожные шаги в её сторону… Вдруг в ме-лодию влились звуки, которые вывели Катарину из оцепенения. Вздрогнув, она откинула занавеску. Там, как во сне, на холме, в лучах лунного света стоял волк и, подняв голову, выл, словно умоляя прийти туда. Отшатнувшись, девушка опрометью кинулась прочь из страшной комнаты…

Акелла стоял на обрыве и выл на луну. Он выл отчаянно, словно пытаясь освобо-диться от ужасной боли, копившейся в его душе всю жизнь. Он знал, что Катарина в зам-ке, но знал также, что первый шаг навстречу предстоит сделать ей, а не ему. Так должно быть, и... Наверное, слишком глубоко вонзились в душу слова Шивы. Действительно, ну-жен ли он ей? Не сломает ли он жизнь той, которая спасла его от ужасной участи? Акелла звал её, он надеялся, что она поймёт его, что придёт и просто сядет рядом, положив руку ему на голову. Что ей будет неважно, что он раз в месяц будет обязательно превращаться в волка. Что она просто поймёт его…
Он не слышал, как смолкла музыка в замке, как тихо, словно тени, промчались над головой летучие мыши – сигнал о том, что наступила глубокая ночь. Но шаги… Её шаги он услышал сразу. Она осторожно шла по тропинке, ведущей из леса к обрыву. Вот она прошла мимо старого дуба, вот миновала ручей… Ещё мгновение – и он увидел её. И сердце волка сжалось от неожиданного порыва нежности. Как много испытаний выпало сегодня на долю этой девушки… Она ведь ещё почти ребёнок! Но сколько силы воли должно быть у неё, если она сама смогла разорвать путы чарующей музыки Густава! Да ещё и после этого пройти весь лес в темноте, под шорох крыльев летучих мышей и страшный, тревожный вой волка!.. Акелла смотрел на Катарину. Вот она, рядом, она при-шла… Но не кинется ли она прочь как только увидит его? Юноша встал и, стараясь не де-лать резких движений, осторожно направился в сторону остановившейся девушки.
Катарина не могла понять, что привело её сюда. Казалось, какая-то неведомая сила тянула её, направляя движение уставших ног, не давая страху проникнуть в душу. И вот теперь она видит перед собой этого юношу. Видит в первый раз. Но ей кажется, что уже много-много лет она знает его. Знает сейчас, знала до своего рождения и будет знать по-том, много веков спустя… Ничего не изменится – он всё так же в нерешительности будет стоять поодаль, затем сделает несколько шагов навстречу…
Акелла подошёл к девушке. Словно боясь, что она может оттолкнуть его, осторож-но поднял глаза… И замер, увидев в её глазах своё отражение. Ёе глаза сияли, как звёзды на ясном ночном небе. В них не было страха, упрёка или удивления. Там была боль и лю-бовь. Странный, страшный, несказанно сильный эликсир – боль и любовь… Никогда че-ловек не придумает ничего сильнее. Акелла вдруг заметил, что по его правой щеке, свер-кая при лунном свете, стекает слеза…
Катарина внезапно заметила слезу на щеке у юноши. Медленно подняв руку, она смахнула её. Он отшатнулся, как от удара. В глазах его застыло изумление и отчаяние. Но в следующую секунду над ними раздался шорох крыльев огромной летучей мыши, и юноша быстро повалил её на землю и закрыл собой…

[Акелла]

Глава третья

Карина возвращалась домой, в замок. Она знала, что в этот поздний час её братья заняты работой. С некоторых пор они совсем забыли о ней. Она была единственной де-вушкой из их сообщества, сообщества превращённых вампиров. Младшая сестра Шивы, Карина попала к ним в четырнадцать лет, да так и осталась. Всех этих людей она давно стала считать своей семьёй, своими братьями. Всех, кроме одного… Келлин, не похожий ни на кого парень с задумчивыми чёрными глазами, Келлин, который всегда заступался за неё в спорах с братом, Келлин, который единственный из всех старался помочь ей, Келлин занимал в её сердце куда больше места, чем родной брат. И вот сейчас, после двухдневно-го отсутствия, она надеялась, что он откроет дверь, возьмёт из её рук тяжёлую корзину с травами, а потом сядет рядом с ней в маленькой комнатёнке, служившей им кухней, и, на-блюдая за тем, как ловкие пальцы девушки сортируют травы и перевязывают их в пучки, будет вести тихую беседу о жизни… Карина ещё не знала, что Келлин уже никогда не вернётся сюда, что её брат Шива в этот момент в образе летучей мыши уже летит к обры-ву, где находятся Келлин и Катарина. Проходя под окном столовой, Карина услышала ме-лодичный голос Густава:
- Да уж, сильная девушка. Честно говоря, я понимаю Келлина… Ничего нет удиви-тельного в том, что он потерял голову. И что нам делать теперь, Кристиан?
- Не знаю, Густав, не знаю… Шива тоже совсем голову потерял. Я боюсь, он убьёт Келлина. Или… Эту девушку. Последнее гораздо страшнее для нас. Ты же видишь, как Келлин любит её. Представь, что будет с нами. У него больше преимуществ – он может превращаться когда захочет, мы же днём беспомощны и уязвимы. Он может поймать нас утром… Мне даже представить страшно, что тогда будет. К тому же, надеюсь, ты не за-был, что он единственный из нас был отличником в школе Рустама. А это – умение кон-центрировать свою силу и просто уверенность в себе. То, чего нам так не хватает.
- Кристиан, но ведь ты самый умелый разведчик, ты умеешь ходить бесшумно, тебе помогает земля, птицы, звери… Ты можешь укрыться и в лесу, и в поле, и на реке… Неу-жели ты не сможешь застать его врасплох?
- Густав, всё не так просто. Да, я могу его выследить, узнать о его местонахожде-нии в данную минуту. Но ведь не я один имею власть над живым миром. Думаю, эта де-вушка тоже обладает какими-то силами, если она сама смогла противостоять твоим чарам. Но она об этом пока не догадывается. Надеюсь, и не догадается. Иначе нам будет совсем плохо. Пойми, она простой человек, но и сейчас она сильна, а если… Мне думать даже об этом не хочется, но если она станет такой же, как мы, боюсь, она будет гораздо сильнее нас всех.
- Я понимаю, Кристиан. Именно поэтому сейчас нужно выждать, усыпить их бди-тельность, а потом напасть внезапно, неожиданно… Кстати, а где Шива?
- Не знаю, он ушёл с полчаса назад… Чёрт, как бы он ничего не натворил. Он вспыльчивый, может начать мстить. А если… Нет! Мне кажется, он хочет напасть на Кел-лина сейчас!
- Кристиан, мы не можем допустить этого!!! Скорее, зови всех сюда! Чёрт, где же Карина? Она давно должна была вернуться! Без её трав мы бессильны. А у нас на счету каждая секунда…
Карина стояла у двери. Всё, что она услышала, не укладывалось у неё в голове. Келлин, Шива… Да ещё какая-то девушка… Она понимала, что Келлин ушёл из-за этой девушки, что он, видимо, любит её… Но, как ни странно, никакой злобы и ревности в ду-ше у неё не было. Карина осознавала сейчас только одно – её любимому Келлину грозит смертельная опасность, и если Кристиан и Густав сейчас не остановят Шиву, она больше никогда его не увидит. И девушка решительным шагом вошла в комнату…

[Акелла]

Глава четвёртая

Светало. В старой сторожке Акелла собирался в путь. Катарина спала. Пряди во-лос, выбившиеся из причёски, были освещены утренним солнцем. Акелла с грустью смот-рел на неё. Ничего он не успел ей объяснить вчера… Долго они плутали по лесу в поисках убежища, пока набрели на эту сторожку. Шива… Он всё-таки решил начать войну! Ну что ж… Это его право. Но он не представляет себе, во что ввязался. Жаль только Карину – она совсем ещё маленькая, но брат уже успел приобщить её к своим делам. Наверное, и она стала вампиром…
Катарина открыла глаза, осмотрела залитую солнечным светом сторожку, и, увидев Акеллу, вздрогнула. Она уже поняла, что он не простой человек. Вчера он спас её. Но как! Он исчез, вместо него появился огромный чёрный волк. Тот самый, из сна. И этот волк унёс её с того страшного обрыва… Он – оборотень! Но Катарина чувствовала, как близок ей этот юноша, как он нужен ей. И… как нужна ему она. Ничего не дано изменить. Види-мо, так должно было случиться. Какой смысл спорить с судьбой? Никому не известно, что она готовит нам, и чем обернётся на первый взгляд незначительная жизненная ситуация. Кроме того, ей и не хочется ничего менять. Да, он не такой, как все остальные, но… Кто знает, что это значит? Все люди разные. И пусть он не совсем человек – что с того? Она всё равно любит его. Да, это действительно так… Она на самом деле любит его, любила раньше и будет любить всегда. Вот только стоит ли ему об этом говорить?..
Акелла осторожно надевал ленту поверх волос. Камень почему-то жёг лоб, боль порой становилась невыносимой – казалось, огненный меч пронзает виски, жар постепен-но приближается к сердцу… Резким движением он сорвал ленту с головы. Нет, нельзя её снимать. Ведь без этого камня он – просто оборотень, он не может контролировать себя во время превращений, не может противостоять полнолунию. А что будет с ней, если он во время полнолуния будет без ленты?.. Он же может убить её!.. Нет! Этого не будет! Какую бы боль не причинял ему этот камень, он будет терпеть. Только бы ей было спокойно, только бы она была жива… Она не должна страдать… Никогда… Даже если ему будет плохо – никогда… Даже если терпеть уже нет сил – никогда… И он осторожно надел лен-ту снова.
Катарина видела, какую боль причиняет ему этот камень, но не могла понять, по-чему он не снимет его. Камень оставлял на коже едва заметный контур, такой, какой оста-ётся после ожога. Почему, почему он так мучается?.. Зачем?.. Для чего нужна ему эта лен-та?.. Что за силы скрываются в его душе, ради чего он способен терпеть такую боль?.. Ес-ли бы она знала, она бы помогла ему. Но он молчит. Опять – молчит… Говорят лишь его глаза – говорят о боли, о любви, о надежде, об отчаянии… Говорят о том, что на душе у него неспокойно… Они умоляют – не оттолкни!.. Не прогони меня!.. Не дай погибнуть… И лишь только в них она читает безмолвный вопрос: «Любишь?..» И так же безмолвно, одними глазами, отвечает: «Люблю…» И не нужно никаких слов. Самое важное они ска-жут друг другу и так…

В подвале старого замка, среди старых, ненужных вещей бродила Карина. Тяже-лый, но тёплый и какой-то уютный запах пыли, поднимающейся с пола и с окружающих предметов при каждом её шаге, немного успокаивал нервы. Только сейчас девушка поня-ла, куда она попала, какими на самом деле стали эти люди... Оказывается, она совсем не знала их. Жестокие, злые, беспощадные, коварные… И её брат – самый старший и самый вспыльчивый – сделал её такой же. А Келлин ушёл… И никто теперь не подскажет ей, как поступить. Убежать она не сможет – она просто не выживет одна в лесу. Тем более что если они её поймают, они всё равно её убьют. Келлина они боятся – он силён, осторожен и… он не один. С ним теперь эта девушка. От этой мысли у Карины сжалось сердце. Но что делать? Келлин сделал свой выбор, он не изменит своего решения. Но для неё он на-всегда останется самым близким, самым любимым… И если она сможет помочь ему – она поможет. И этой девушке тоже. Нужно смириться с тем, что придётся остаться с братом…
Шива сидел за столом, угрюмо уставившись на свои руки, в то время как Кристиан и Густав ходили по комнате из угла в угол и отчитывали его, попеременно вставляя фра-зы.
- Шива, ты с ума сошёл! Один ты всё равно не сделал бы ничего! А утром, когда мы наиболее беспомощны, Келлин бы пришёл сюда… И, скорее всего, мы бы погибли. Все! И твоя сестра, и ты, и мы. Из-за твоей вспыльчивости наш род бы просто исчез с ли-ца земли. Не для этого мы столько трудились, столько ждали…
- Хорошо, что Карина вовремя вернулась! Хоть кто-то в этом замке свято выполня-ет свои обещания… Она делает всю чёрную работу по дому, кормит нас, лечит, собирает нам необходимые травы, перебирает их, сушит, готовит напитки, эликсиры, лекарства… И не жалуется. Слышишь, Шива? Я ни разу не слышал от неё ни слова упрёка. Никогда она не жаловалась на усталость, на скуку. А ведь мы совсем забыли про неё со своими гран-диозными планами, о которых она даже и не подозревает, я думаю. И вот она снова спасла нас, а мы… Мы даже ничего ей не сказали, не поблагодарили. И где она сейчас? Она со-всем одинока среди нас… А ты не думаешь ни о чём и ни о ком. Даже о себе. Только о мести, о своём унижении…
Шива, подняв глаза, лукаво ухмыльнулся:
- Кристиан, уж не влюблён ли ты в мою маленькую сестрёнку? Откуда столько за-боты о ней? Если мне не изменяет память, ты оставил свою семью и ушёл к нам. А они даже не знают, что с тобой случилось.
- Шива! Ты используешь запрещённым приём! Но ты сказал правду – я действи-тельно люблю Карину. Но она относится ко мне как к брату – не более того…
- А знаешь почему? Нет, ты послушай меня, не уходи, Кристиан. И ты, Густав, по-слушай. Эта девчонка просто влюблена в Келлина. Этот предатель был единственным из нас, кто находил время для разговоров с ней… И ушёл. Что ты так побледнел, Кристиан? Понимаешь теперь, что я чувствовал после последней встречи с ним? Понимаешь, какие чувства кипели в моей душе?
- Шива… Если… Если это правда… Я убью этого Келлина! Убью не для того, что-бы быть с Кариной… Убью за то, что он обманул её! И если после этого Карина сможет быть со мной… Я буду счастлив.
- Я вижу, вы оба с ума сошли! Никаких одиночных вылазок, необдуманных шагов! Мы слабы – он очень силён! И эта девушка – тоже! Поодиночке мы никогда не победим! Так что забудьте все свои планы до тех пор, пока мы не соберёмся все вместе и не обсу-дим это. И пока не будем готовы к этой войне. А сейчас – спать. Уже расцвело…

[Акелла]

Спаибо! Спешу выложить продолжение))

Глава пятая

Акелла и Катарина шли по тропинке, выбираясь из леса. Как давно Акелла не по-кидал его! Когда заканчивались свечи, необходима была одежда, в город отправлялась Карина. Пищу они добывали охотой, благо дичи в лесу было предостаточно. И вот теперь, почти через два года, он увидит эти улицы, эти дома… И снова вспомнит, как он шёл здесь, голодный, раненый, почти замёрзший. Как его приютила добрая, бедная женщина, а её дочери, славные маленькие девочки, тайком кормили его вареньем и хлебом. Старшая держалась особняком, достаточно холодно, а младшая… Младшая смотрела, как он вы-здоравливает, и её глаза светились счастьем. А потом… Потом они не вернулись. Просто ушли в лес за ягодами и не пришли обратно. Акелла пошёл их искать, но нашёл лишь алый платочек, которым хозяйка всегда заботливо укутывала младшую дочку. И с тех пор Акелла не мог вернуться в город. Не мог посмотреть в глаза этой женщине. Словно он был в чём-то виноват. Он не знал, что сказать. И вот теперь он идёт туда. На душе было неспокойно. Он украдкой бросал взгляды на Катарину. Девушка шла, задумавшись о чём-то своём. Нередко ветви деревьев хлестали её по лицу, и тогда Катарина, словно очнув-шись, с недоумением оглядывалась, не понимая в первые секунды, где она находится. Она так похожа на ту маленькую девочку… Если бы она выросла, она бы, наверное, была именно такой. Странная тоска сжала сердце Акеллы, и он, наконец, решился задать во-прос, так долго терзавший его душу.
- Катарина, послушай… Я думаю, ты уже поняла, что я не просто человек. Вернее – не совсем человек… Я знаю – с этим тяжело свыкнуться. И если тебя это пугает, если ты хочешь уйти – я не буду удерживать, уговаривать… Но ты должна знать одно – ты мне нужна. Очень нужна…
Катарина внимательно смотрела на него, склонив голову немного набок, и ловила каждое произнесённое им слово. Она знала, что даже если он будет прогонять её, умолять уйти, она останется. Потому что он нужен ей ничуть не меньше. Просто нужен, и всё.
- Акелла! Я всё понимаю… И я остаюсь.
Порой достаточно пары слов, чтобы снять с сердца невыносимую тяжесть и боль. И пусть порой разум нам твердит, что это – не лучшее решение, что, возможно, мы делаем хуже и другим, и себе… Но сердце оживает, оно бьётся в такт с другим сердцем, и значит это решение – верное. Пусть даже за него и придётся страдать – но на это страдание чело-век идёт осознано. И не один.
И не таким мрачным казался лес вокруг, и не так страшило возращение в город… Казалось, они разделили эту тяжёлую ношу пополам. Может быть, так оно и было.

[Акелла]

Глава шестая

Лисандра возвращалась домой из мастерской. Пустынные улицы… Как порой они пугали её. Но сейчас она шла, глубоко погрузившись в свои мысли, не замечая ничего во-круг. Невозможно передать словами ту боль, которая сжимала её сердце. Катарина… Вот уже несколько дней её не было дома. И ни записки, ни знака… Никто не видел её. И никто не будет искать её… там. В лесу. Ну почему, почему все здесь так боятся этого леса? И почему она узнала об этом только сейчас, когда уже невозможно ничего исправить?.. По-хоже, Лисандра знала человека, который мог бы ответить на эти вопросы.
На окраине города, на отшибе, почти над самой рекой примостилась покосившаяся от времени бревенчатая изба. Поговаривали, что, хотя этот дом считается пустующим, там живут люди. Именно туда направилась Лисандра, желая получить ответы на свои вопро-сы.
В слабо освещённой комнате у окна сидела пожилая женщина. Казалось, она не слышала шагов вошедшего человека. Лисандра в растерянности остановилась. Она уже хотела окликнуть её, но женщина вдруг сама заговорила с девушкой.
- Я знаю, зачем ты пришла. В городе много говорят о твоей сестре. Не удивляйся, это действительно так. Жаль, что одними разговорами тут не поможешь. Никто из горо-жан не будет рисковать своей жизнью ради твоей сестры. Тем более, они не верят, что она ещё жива.
- Но что же мне делать? Ну почему, почему тут всех так страшит этот лес? Что та-кого там происходит, что люди даже говорить о нём боятся?..
- К сожалению, эти страхи не лишены основания. И я очень хорошо понимаю тебя. Я ведь сама была на твоём месте… Но я вижу, ты совсем замёрзла. Вот, присядь, выпей чаю. Разговор, я чувствую, у нас будет долгим….
Очень давно, когда город только был построен, сюда стекалось множество людей. Огромный, богатый ягодами и грибами лес, река со студёной, чистейшей водой, крепкие каменные стены для защиты от диких зверей… Это место по тем временам казалось раем. Вместе со всеми пришла сюда молодая девушка. Никто не знал, откуда она родом, почему решила поселиться здесь. Она была знахаркой, как и я сейчас. Она собирала в лесу на по-лянах травы и лечила ими местных жителей, заговаривала воду, мастерила воинам защит-ные талисманы… Простые люди очень любили её, знатные относились с опаской и ува-жением. Но зимой всё переменилось…
Мне в то время было двадцать шесть. Мой дом стоял по соседству с домом этой де-вушки, и мы часто навещали друг друга – вместе легче вести хозяйство. Зимой же тропу между нашими домами заметало, и мы друг друга почти не видели. И вот в конце февраля, ночью я слышу стук в окно. Сейчас трудно представить, как страшно было тогда оста-ваться зимой одной в огромном доме ночью. Снег заглушал звуки, крики о помощи не бы-ли бы услышаны даже ближайшими соседями. Конечно, я испугалась, и поначалу не от-крыла. Но потом, подойдя к двери, сквозь завывание вьюги услышала тихие всхлипы. Приоткрыла дверь, выглянула на улицу – и вижу – моя соседка в одном платье, кое-где порванном и в саже, сидит у моего крыльца. Отогревшись и успокоившись в моей избе, она рассказала мне свою историю.
Неподалёку от луга, где она собирала свои травы, находился дом богатого и влия-тельного человека – брата градоначальника. Он рано овдовел, жил с сыном, баловал его безмерно. Но, надо отдать должное юноше, он совершенно не был испорчен этим. И вот он увидел молодую, красивую, всегда приветливую знахарку, собирающую травы и… пропал. Влюбился без памяти. Но бедная девушка понимала, к что ни к чему хорошему это чувство не приведёт – отец, обожавший сына, в вопросе выбора невесты был очень строг. Он уже выбрал ему подходящую партию – дочь хозяина швейных мастерских, пре-лестную, но очень капризную Жизель.
Но любовь порой бывает безрассудна. Чувства не поддаются логике. Кто может объяснить, почему без любимого жизнь кажется серой и скучной, почему мы не можем прожить ни дня, не видя его, хотя до встречи с ним вполне спокойно и счастливо прожили столько лет? Наверное, никогда человечество не сможет объяснить это…
Как и следовало ожидать, их встречи не остались незамеченными, и в один далеко не прекрасный день к знахарке пришла мать Жизель. Кто из горожан пойдёт против зна-ти? Кто может, возможно, ценой своего благополучия, защитить бедную одинокую де-вушку? Очень мало их сейчас, мало их было и тогда. Вернее, может быть, они и были где-то, но не в этом городе. У девушки теперь не было выбора – она должна была уйти из го-рода или погибнуть. Но как можно исчезнуть отсюда зимой, когда дома засыпаны снегом по самую крышу, когда в лесу много изголодавшихся диких зверей, а по единственной дороге можно выбраться только разве что на лошади? Где найти приют одинокой душе? Куда уйти, чтобы избежать смерти? Ни на один из этих вопросов она не могла найти отве-та…
А потом… Потом её поймали. Именно поймали, как преступницу, как воровку. И обвинили в колдовстве. Страшное, несправедливое обвинение. Казалось, никто в городе не верил в это. Почему же тогда они не помогли ей? А вы можете противостоять тому, кто одним росчерком пера может лишить вас жизни? Способны ли рискнуть своей жизнью ради совершенно незнакомого, чужого, пусть и невиновного человека? Тогда таких храб-рецов не нашлось… И через год заключения в подвале замка она была сожжена на костре. Чтобы хоть как-то помочь ей, я попросилась служанкой к матери Жизель. И только я зна-ла, что у знахарки родилась дочь. Той же ночью, едва я успела выбраться из подвала, уно-ся с собой новорожденного ребёнка, туда спустилась хозяйка. И на утро бедной девушки не стало…
А потом… Потом началось что-то ужасное… Пропал без следа её возлюбленный. Просто уехал на охоту с утра со своим другом. Друг вернулся, но до конца своей весьма короткой жизни не смог вымолвить ни слова - он перестал понимать речь людей, среди которых он вырос. А я… Я никому не рассказала о ребёнке. Девочка жила со мной, но я никогда не скрывала от Эмили правду о её родителях. Маленькая, худенькая девушка с огромными карими глазами… Такой я её запомнила навсегда. В семнадцать она пришла ко мне и сказала, что уходит из города. Поблагодарила и отправилась в самостоятельную жизнь. Знать бы тогда, чем это обернётся… Пролетали дни, шли года. Семья Жизель по-прежнему творила произвол, всё сильнее захватывая власть над городом. И вот, через три года к моей калитке подошла женщина. Несмотря на тёплый вечер, она была замотана в огромный шерстяной платок так, что видны были только глаза. Большие, но какие-то пус-тые, потухшие. За её юбкой пряталась маленькая, чумазая девочка в старенькой курточке. Женщина была на последних месяцах беременности. Они остановились у меня. За всё это время женщина не сказала мне и десятка слов. Изъяснялась в основном жестами, попро-сила помочь ей. Но я не смогла… Прошло четыре дня. Я, вернувшись, увидела маленькую девочку, сидевшую на крыльце. Женщины нигде не было. Сколько я ни звала её, никто не откликался. А на столе в кухне я нашла… кулон Эмили, который отдала ей в день её сем-надцатилетия. Сердце бешено колотилось… Эмили… Это была она. А эта девчушка – её дочь. Но почему?.. Почему она не сказала мне ничего? Что произошло с ней за эти годы? Кто отец этой девочки? Множество вопросов хотелось мне задать девушке, которая была мне как дочь. И которой я никогда уже не видела…
Руслана осталась со мной. Я жила одиноко, и мне было приятно слышать детский говорок, заботиться о ком-то. Шло время. Менялись люди, населяющие этот город, вет-шали стены, всё дальше отступал лес под натиском людей. Но семья Жизель не покидала его. Всё так же стоял среди леса одинокий, величественный замок… Великолепный, но чужой, мрачный, жестокий. Сколько жизней оборвалось в его подземельях, сколько страшных тайн хранили эти стены… И одной из них была тайна, которую теперь уже ни-кому, наверное, не разгадать.
Поздним зимним вечером жителей города ослепила яркая вспышка – словно в цен-тре леса горел костёр невероятных размеров. А утром… Утром оказалось, что все люди, населявшие замок, исчезли. И только ветер выл в трубах. Казалось, что замок пустует уже не одну сотню лет, что не вчера, а много-много лет назад тут кто-то жил. И каждую ночь неизменно из леса слышался вой волков… И начались события, из-за которых, собствен-но, и обходят теперь все этот лес стороной. Пропали две дочки Русланы, очаровательные маленькие девочки. И снова вспышка, и снова волчий вой… Только я его не слышу. Толь-ко меня обходит стороной этот страх. И я знаю почему.
Лима… В первый раз после её смерти я произношу это имя вслух. Это она была той бедной замученной девушкой. Этот замок не отпускает её. Она вынуждена находиться в его стенах. Но жива ещё любовь. Именно она спасёт нас. Твоя сестра…
- Катарина?!! Вы что-то знаете о ней?
- Конечно. Но я не скажу тебе этого. Прости, но – не скажу.
- Почему? Я же её сестра!
- Катарина – не обычная девушка. У неё другая судьба, не та, которую можешь дать ей ты. И только ей решать, как ей прожить свою жизнь. Но она нужна нам. Не только го-рожанам – всему человечеству. Лишь ей под силу разрушить те тайны, те тёмные силы, которые родились на осколках жизни…
Лисандра выбежала на улицу. Уже светало. Она не знала, что именно сейчас Ката-рина вышла из леса и направилась к дому. Она хотела попрощаться с сестрой, прежде чем уйти с Акеллой. Лисандра не знала, какую ошибку она совершает, пытаясь спасти сестру. Очень часто мы пытаемся, как нам кажется, помочь нашим близким. Но вот только забы-ваем спросить их: а нужно ли?..