За холмами

[Riddle]

В твоем молчании я, как в тумане.
Что-то случилось? Что стало с нами?
Непонимание спит в нашем доме,
Непониманье стоит за углами.

Эмма стояла на берегу озера и смотрела, как за горизонтом медленно исчезает оранжевый диск солнца. Ветер ласково щекотал ее по лицу и гладил длинные светлые волосы. Под ногами слегка плескалась теплая вода, прикасаясь иногда к кончикам пальцев. Она вздохнула, и неторопливо пошла по влажному песку вдоль кромки воды. Грустный взгляд скользнул по окрестностям. Пустынные холмы, насколько хватало глаз, покрытые яркой летней растительностью, были слегка окрашены закатом в золотистый цвет. Никого кругом. Тихо. Боже, так тихо. Только легкий шелест воды и еле слышный шепот ветра. И больше ничего. И никого. Но все же как красиво! Она любила бродить возле этого озера, тем более, что идти до него от дома, где они жили, было всего ничего. Свернув на вытоптанную кем-то давно тропинку, которая уже начала безнадежно зарастать травой, она пошла по направлению к дому. Торопиться ей было некуда, все дела были сделаны, она всегда, каждый день, каждую минуту, была готова к возвращению Германа. Каждый вечер она вглядывалась в горизонт с надеждой увидеть его приближающийся силуэт.
Он уходил часто, иногда его не было день, иногда три, иногда он не возвращался по неделе. Он уходил молча, взяв ружье, найденное в доме, уходил, упрямо поджав губы и делая вид, что не замечает умоляющего взгляда Эммы, уходил, перекинув через плечо сумку с едой и чистыми вещами. Он искал людей. Хоть кого-нибудь. Он должен был их найти. Так продолжалось с тех пор, как они пришли сюда.
Эмма спокойно шла по тропинке, вспоминая события последних месяцев. Германа не было уже неделю, и эти мысли начинали потихоньку мучить ее, накрывая покрывалом отчаяния ее оптимизм. Сначала они плутали кругами, отчаянно пытаясь выйти из леса. Они шли несколько дней подряд, пока не вышли к городу. Он был пуст. Совсем. Вообще никого не было, лишь только шальной ветер хлопал расшатанными дверями подъездов да швырялся в лицо обрывками газет трехнедельной давности.
Следующий город был таким же. Потом уже они шли по дороге, мимо деревень и городов-призраков, заходя в них для того, что бы найти людей и немного еды. Но людей не было. Никого. Нигде. Это было бесполезно, вскоре Эмма поняла это.
- Герман, куда мы идем? Давай остановимся. Я не могу больше. Не могу физически, не могу морально. Пожалуйста. – Интонации ее голоса заставили его замедлить шаг и обернуться.
- Но мы должны понять, что случилось. Мы должны найти людей, должен же кто-нибудь где-нибудь быть, не одни же мы на этой чертовой планете, в конце концов!
- Мы идем уже месяц, может хватит? – сказала она еще жестче. – Я не хочу продолжать это бессмысленное занятие. И если даже мы одни, то и давай жить одни. У тебя есть я, а у меня – ты. Этого недостаточно?
- В движении жизнь. Мы должны идти дальше, - упрямо ответил он.
- Оглянись вокруг, открой глаза наконец! Сейчас жизнь – это мы.
Дальше они шли молча, только походка Германа стала немного тяжелее, как будто взгляд Эммы давил на его плечи, заставляя прилагать больше усилий для каждого шага. Прошло еще несколько дней, прежде чем они пришли в эту долину. Гордое великолепие высоких холмов завораживало, а голубая вода небольшого озера весело искрилась в лучах заходящего солнца. Неподалеку стояли несколько явно заброшенных домов.
- Здесь красиво. Очень. Я хочу, что бы мы остались тут. Пожалуйста, Герман, давай остановимся.
Посмотрев в ее, засветившиеся надеждой глаза цвета озерной воды, он коротко ответил:
- Давай.
Они расположились в доме у подножия холма, в пяти минутах ходьбы от озера. Эмме понадобилось немного времени, чтобы превратить домик в маленькое прибежище для двоих. Она, несколькими штрихами, как умеют только женщины, создала в двух просторных комнатах атмосферу уюта. Разбила перед домом небольшой садик, точнее, он уже был там, только требовалось немного терпения и ухода для его восстановления. В погребе дома нашлись семена различных растений. Там же Герман нашел и ружье. В тот вечер он долго молча сидел у камина и смотрел на пылающий огонь. А утром… Утром он ушел. Искать людей. Она долго смотрела ему вслед непонимающим отрешенным взглядом… Эти воспоминания не давали покоя. Эмма не понимала почему, ну почему он не мог просто жить. Жить здесь и сейчас.
Пройдя еще около ста метров, обогнув холм и выйдя к дому, она увидела Германа. Он стоял в проеме двери и хмуро смотрел в сторону озера. Эмма побежала навстречу, радостно обняла и поцеловала его в щетинистую щеку. Потом целый вечер они разговаривали, он нехотя рассказывал о пустых городах, о том, какая там гнетущая тишина, о своих надеждах встретить людей и понять произошедшее с ними. А Эмма рассказывала о том, как она ждала его, о том, как красив закат на фоне холмов, и что она хочет, что бы они придумали название озеру, о том, что распустились ирисы и спеют сочные помидоры в теплице за домом, о том, что … да обо всем… Она уснула в его объятьях спокойным умиротворенным сном. А утром…
Эмма открыла глаза и почувствовала, что Германа нет рядом. Она с замиранием сердца прислушалась. Он собирался. Опять. Откинув одеяло, она ступила босыми ногами на холодный пол, по которому носился сквозняк из-за открытого настежь окна. Положив ладонь на плечо Германа, она тихо сказала:
- Не уходи.
- Я должен.
- Что должен? - ее голос зазвенел обреченностью.
- Знать. Может есть где-нибудь жизнь.
- Я здесь. Ты не видишь? Не уходи. Пожалуйста.
Он ушел. Эмма долго стояла у открытого окна, ощущая всей кожей ласку летнего утреннего ветра, врывающего в окно и раздувающего белоснежную ткань легких штор, которая пыталась, казалось, обвить ее своей нежностью, прикасаясь к обнаженным плечам и влажному от слез лицу. Она знала что делать теперь…

Он вернулся через два дня. В пустой дом. Сидя на скамейке у дома целый вечер смотрел на распустившиеся ирисы и ровные грядки, удивляясь, когда она успела сделать такую красоту перед домом. Он ждал ее, но она не вернулась.
Герман стоял на берегу озера и смотрел, как из-за горизонта медленно всходит оранжевый диск солнца. Под ногами слегка плескалась теплая вода. Никого кругом. Тихо. Боже, так тихо. Только легкий шелест воды и еле слышный шепот ветра. И больше ничего. И никого. Но все же как красиво! Вскинув на плечо сумку, он пошел в сторону холмов. Искать жизнь. Искать ЕЕ.