Мрачные строки

Мы все уйдем в неведомую даль
Навстречу бесконечному простору,
Где Лжи и Правде, Славе и Позору
Наденет Вечность черную вуаль...

Наташа, ты замечательный отклик написала! Коротко и ясно. Но он более трагичный по содержанию - участь Лжи и Правды, Славы и Позора одинаково неведома.

Чёрная вуаль - не огненная бездна, а загадочность, неизвестность.

А про "Снова мне чудится звон погребальный" коллеги по работе сказали, что не поверили бы в моё авторство, так как мрачные строки не вяжутся с радостным и светлым православным мировоззрением.

Так он писал темно и вяло,
Что романтизмом мы зовём.

Сгущение красок - по словам знакомой, окончившей Литературный институт, в трёх строфах на русском сильнее, чем у "классиков жанра" Фофанова и Надсона. О тоске и печали в поэзии Надсона говорить можно, но там это ни в одном стихотворении не выражено так мрачно.

"Klassisch ist das Gesunde, romantisch - das Kranke." (нем.) "Классическим является здоровое, романтичным - больное" - слова Иоганна Вольфганга Гёте.

Надеюсь, больше не придётся писать такие ужасные строки.

А вот ещё цитата из второй песни первой главы дивной поэмы святого Армянской Апостольской Церкви X века, монаха Грегора Нарекаци "Книга скорбных песнопений" в перводе Гребнева:

Мне ведомо, что близок день Суда,
И на Суде нас уличат во многом,
Но Божий Суд не есть ли встреча с Богом?
Где будет Суд? - Я поспешу туда!

Я пред Тобой, о Господи, склонюсь,
И, отрешась от жизни быстротечной,
Не к Вечности ль твоей я приобщусь,
Хоть эта Вечность будет мукой вечной?

Окончив путь свой суетный и пыльный,
Мы на себя посмотрим свысока...
Жизнь высохла, как мелкая река,
И Вечность ждет нас за плитой могильной.

Наташа, с точки зрения поэтической - замечательно, но мрачнее, чем у Нарекаци!

О смерти помнить полезно, но Православие - религия радости. Траур - язычество. Даже в древние времена, когда при жесточайших гонениях на христиан община получала останки мученика (мощи), всю ночь шла торжественная молитва. Да, он умер, но пострадал за Христа и идёт к Отцу Небесному.

Был у нас такой замечательный протоиерей Глеб (Каледа), его отпевали в нашем храме. Профессор, доктор геолого-минералогических наук, он в 17 лет ушёл на фронт, прошёл всю войну.

Когда были ослаблены гонения на Церковь, одним из первых стал заниматься духовным окормлением заключённых. Этот человек был настолько духовно богат, что его тюремное начальство допускало в камеры смертников без сопровождения.

Умирая, батюшка Глеб завещал, чтобы никто из его близких не надевал траур. Так и было. Его близкие даже не плакали на похоронах, на отпевании. Они восприняли это как переход в вечную жизнь.

Надгробные надписи времён Римской Империи.

Языческие могилы:"Прощай навеки".
Христианские:"Прощай до рассвета".