Когда выпадет снег...
Оговорюсь сразу, эта история не моего сочинения. Это только очень подробный пересказ уже существующего произведения, на который меня подбила моя младшая дочь, и поскольку это история любви, я решил выложить её здесь на ваш суд. Возможно, кто-то уже знаком с этим произведением, легко узнает его по первым строчкам эпиграфа и сможет меня поправить или дополнить. Я буду этому только рад).
http://imagehost.spark-media.ru/iu/6...E3E3B00D75.jpg (название изменено) Эта история о снеге, вернее о людях, жизнь которых была связана со снегом. О людях, которые появились из снега и снова скрылись в нём… _______________________________________ 1. Встреча Хана потеряла отца, когда ей было восемь. Он ушёл из жизни совсем молодым, ему не было даже сорока лет. Единственное воспоминание, что осталось о нём на всю жизнь, - данное ей имя, которое означает «прекрасный цветок». Она и выросла такой, как прекрасный райский цветок – нежной, доброй и ласковой, наивно смотрящей на мир и не помышляющей, что он может обидеть её. Отец Ханы был корейцем, но жил в Японии. Её семья жила в некрупном горном городке, в небольшом, но уютном доме, где собиралось много корейцев, проживающих в Японии. Летом здесь повсюду простирались огромные зелёные холмистые луга, а зимой всё вокруг было усыпано снегом и напоминало бескрайнюю белую пустыню. Отец Ханы ушёл из жизни зимой. Именно здесь, на краю города, на одном из холмов его и похоронили. В тот день шёл снег… Хана всегда будет помнить, как любила проводить время с отцом, любила ходить за ним по его большим следам, оставленным на снегу, и чувствовать себя совершенно крошечной по сравнению с ним. Так она ощущала, что они с отцом единое целое. Она очень любила своего отца. Прошло десять лет. Мама Ханы долгое время растила дочь в одиночестве, тяжело переживая горькую утрату мужа. После смерти мужа она приютила у себя его родную сестру с дочерью, ровесницей Ханы, и чтобы как-то сводить концы с концами, превратила свой дом в небольшую гостиницу для любителей горного воздуха. Мать занималась управлением, а сестра мужа и девочки поддерживали в ней чистоту и порядок, сами готовили еду. Девочки учились в одном классе и в этом году заканчивали школу. Последнее время мать Ханы жила и работала в Корее, передав управление гостиницей и воспитание дочери сестре мужа. Находясь в Корее, мать Ханы снова встретила мужчину и вскоре вышла за него замуж. Он был вдовцом, его первая жена умерла 10 лет назад и у него остался сын Юн Со, который должен был стать Хане братом. Хана всю свою жизнь прожила в Японии и совсем не знала родного языка, но перед возвращением матери и отчима начала учить его, чтобы сделать им приятное. За несколько дней перед приездом матери и отчима Хана отыскала в библиотеке японско-корейский разговорник, чтобы выучить некоторые корейские слова и расхожие словосочетания и порадовать своих новых родственников. Первые слова, которые она старательно заучила, были «папа» и «брат» - её семья теперь стала большой, ведь кроме отца у неё появился ещё и брат. Хана с большой радостью ожидала встречи с ними. Ей очень понравилось, как звучит по-корейски слово брат, и она повторяла его несколько раз, при этом мечтательно улыбаясь – Юн Со-братик… В день приезда матери Хана всю дорогу в аэропорт повторяла и повторяла новые слова-обращения – па-па, бра-тик, не выпуская разговорник из рук. В тот день шёл сильный снег, и самолёты сбивались с расписания. Рейсы задерживались. Проводя время в томительном ожидании, Хана, стоя перед огромным окном в зале ожидания, рассматривала прибывающих пассажиров и вдруг заметила одинокую фигурку молодого человека, навьюченного сумками и неподвижно стоящего под снегом возле самого ограждения взлётной полосы. Хане так хотелось рассмотреть его повнимательней, но вдруг звонкий голос матери донёсся до её ушей: - Хана! Она обернулась на зов и, увидев мать с отчимом, бросилась им на встречу. Девушка крепко обняла мать, ведь она так долго её не видела, и приветливо обратилась к отчиму: - Как ты себя чувствуешь, папа? Отчим удивился её хорошему произношению и остался очень довольным первой встречей. Хана озиралась по сторонам, отыскивая глазами брата. - А-а-а, ищешь Юн Со? – догадался отчим. – Думаю, он устал от длительного перелёта, нужно найти его. Хана уже догадалась, что молодой человек у взлётной полосы и был её братом, и с радостью вызвалась помочь: - Хана, поищет! Я поищу! Она выбежала из здания аэропорта и побежала вдоль взлётной полосы. Парень так и стоял неподвижно на том же месте, весь запорошенный снегом. Его взгляд был устремлён вдаль, туда, где взлетают и приземляются самолёты, и казался отрешённым. И он даже не заметил приблизившейся к нему девушки. Подбежав к нему, Хана обошла его вокруг, встала за спиной и, улыбнувшись, обратилась: - Бра-тик! Юн Со, бра-тик! Парень медленно обернулся и посмотрел на неё исподлобья, не проявляя к ней взаимного дружелюбия. Хана растерялась, доброжелательная улыбка медленно сползла с её лица, но в ту же минуту девушка спохватилась, открыла разговорник, улыбнулась снова и прочитала по слогам: - Я о-чень ра-да те-бя ви-деть. Я – Хана. Парень всё так же безразлично взирал на девушку, не проронив ни слова. Он принял не так радостно, как его сводная сестра, ни новую семью, ни переезд в другую страну. Рано оставшись без матери, он смотрел на мир исподлобья, как озлобленный волчонок, и, казалось, уже заранее возненавидел мачеху с её дочерью. Хана снова пролистала разговорник и прочитала: - Бра-тик, я лю-блю те-бя. Она улыбалась, вглядываясь в его лицо, желая получить его ответ на её неумелое приветствие. Но с его стороны опять не было никакой реакции. Его безразличие огорчило её, и улыбка Ханы снова угасла. Она опустила голову и только сейчас увидела, что в одной руке он держал кеды, а сам стоял босиком в пушистом снегу. Она снова подняла голову и улыбнулась, совершенно не понимая, как реагировать на сложившуюся ситуацию. - Юн Со! – голос отчима вывел парня из оцепенения, он шевельнулся и пошёл к отцу, не обращая на девушку никакого внимания, словно её и не было рядом. Хана была обескуражена первой встречей с братом. Она замерла ошеломлённая и смотрела ему вслед, как он удалялся от неё, оставляя в снегу глубокие следы. А в её глазах всё стоял его несчастный, словно покинутый всеми облик. Она будет долго помнить этот пустой взгляд брата при их первой встречи. В его глазах было столько печали, но она его не осуждала… И вдруг Хана сорвалась с места и побежала за ним, неуклюже переваливаясь, пытаясь попасть своими ногами в его следы. Она вспомнила, как будучи маленькой девочкой, она любила так ходить за отцом… Папа! Он совсем как папа! Теперь, обретя старшего брата, она очень боялась, что однажды он так же исчезнет в снегу… В машине, по дороге домой Хана сидела рядом с отчимом и пыталась разговаривать с родителями через разговорник. - Па-па, спа-сибо! Ма-ма, из-ви-ни! Все трое смеялись и были счастливы встрече. Юн Со не принимал участия в их разговоре, он прислонился головой к окну и делал вид, что дремал. Хана никак не могла понять, почему брат так озлоблен и за всё время не проронил ни слова, и внимательно наблюдала за ним в зеркало заднего вида. В его сейчас спокойном лице, обрамлённым длинными волосами, было что-то очень мягкое и трогательное. Хана понимала, что сердце брата застыло после смерти матери и ей очень хотелось быть с ним ласковой и нежной, чтобы её тепло понемногу отогрело его. Внезапно глаза брата открылись, он заметил изучающий взгляд Ханы и пытливо уставился в её отражение. Она сначала смутилась, пытаясь отвести свой взгляд. Её глаза забегали по сторонам, она заметно занервничала, сама не понимая, почему этот юноша, несмотря на свою озлобленность всё больше казался ей притягательным… По дороге они заехали в фотостудию и сделали совместный семейный портрет. Первый и… последний… Тогда, позируя перед фотографом, она первая взяла брата за руку. Он пытался выдернуть свою руку и отодвинуться от Ханы, но она удержала его, при этом положив свою голову ему на плечо, глядя с улыбкой в камеру. Вот они и стали одной семьёй. У неё появился папа. Будучи девушкой доброй и открытой, Хана приняла новую семью с теплотой, желая матери счастья и радуясь, что у неё самой появился старший брат, однако "брат" этой радости не разделил… |
Когда выпадет снег...
2. Семья
Дома новоявленную семью встречали тётя Ханы и её дочь Мэй – двоюродная сестра Ханы. Тётя приготовила обильный ужин, и они все вшестером расположились по традиции на полу. - Тётя Ханы, простите меня, я занял место вашего брата, Вам, должно быть, это не очень приятно, - обратился к ней отчим Ханы. - Вовсе нет! Всё в порядке! – заулыбалась тётя и казалась очень приветливой. - А то у нас в семье только женщины. А теперь, когда в доме появились мужчины, атмосфера сразу изменилась! - Спасибо Вам большое, - поклонился ей отчим. - Не стоит! Это я должна Вас благодарить. Брат покинул нас. Честно говоря, мы не были очень близки. Мама Ханы приютила нас с дочерью. Она просто ангел! Прошу Вас, не выгоняйте нас. Я буду стараться изо всех сил. Она поклонилась ему, чуть ли не касаясь лбом пола. – Прошу Вас, я буду стараться! - Сестра, перестань! – остановила её мама Ханы. Тётя подняла голову и обратилась к своей дочери: - Мэй, поприветствуй тётю и её мужа. Девочка поклонилась родителям Ханы и сказала по-японски: - Рада нашей встрече. - Я слышал, что она отличница в школе? – спросил отчим по-корейски. - Она понимает по-корейски, но сказать не может, - ответила за неё мать. Хана и Юн Со сидели рядом. Парень сидел словно истукан, уставившись отсутствующим взглядом в пространство, не произнеся за всё время ни слова – немтырь немтырём. Хана же постоянно посматривала на брата, на его босые ноги и улыбалась ему. Мэй тоже с интересом рассматривала нового члена семьи. - Сколько лет Вашему сыну? – спросила тётя отца Юн Со. - Ему двадцать. - Он такой… красивый! – тётя заглянула в лицо Юн Со. - Как тебя зовут? Но парень никак не отреагировал на её вопрос, как будто был глух. - Сестра, это тебе ... – прервала диалог мама Ханы и протянула ей какие-то бумаги. - Что это? – тётя Ханы с удивлением взяла бумаги. - Это же долговая расписка? И что ты хочешь сказать этим?.. Мама Ханы кивнула в сторону мужа. - Благодаря ему, я расплатилась со всеми долгами. Я слышала, что в Хаконе можно арендовать на время горячие источники. Мы хотим съездить туда. Нас не будет примерно 3-4 месяца. Присмотришь за домом и детьми? - Я? – удивилась тётя. - Мама Ханы! Вы, Вы… переоцениваете меня! Не знаю, справлюсь ли я со всем… - Прошу, не отказывайся, - просила её мама Ханы. - Тогда я сделаю всё, что в моих силах! – согласилась тётя. Всё это время, не участвуя в разговоре взрослых, Хана смотрела на брата, и он вдруг пошевелил пальцами ног и повернулся к ней с безразличным выражением на лице. Она улыбнулась ему, но Юн Со также безразлично отвернулся. … Вечером, когда Мэй готовила уроки, её мать раскладывала на полу карты. - Мама! Хватит играть! – прикрикнула на неё дочь на японском. - Мы и так много потеряли, а ты всё никак не перестанешь? Из-за этого ты даже развелась с отцом… - Ты хоть понимаешь, что чувствует твоя мать? – ответила ей мать на корейском, не отвлекаясь от игры. - Жить в чужом доме… Представляешь, каково мне в такой ситуации? Мэй не нравилось, когда мать говорила на корейском. Она выскочила из-за стола и бросилась к матери, села на пол рядом с ней. - Мама! - Если ты знаешь корейский, то почему не говоришь на нём? – спросила её мать на корейском. - Думаешь, что станешь похожа на японку? - Я не хочу жить в бедности, - ответила Мэй, глядя в лицо своей матери. - Однажды я стану богатой и знаменитой. Она сердито дёрнула за половик, сбросила с него карты и вернулась за стол. Мать подползла к дочке: - Да, да... Знаю, знаю. Ты моя единственная доченька, моя надежда… В это время в комнату вошла Хана с коробкой, подушкой и плюшевым мишкой в руках. С приездом родителей она вынуждена была перебраться в комнату тёти и Мэй. Она подбежала к тёте, села рядышком и извиняющимся голосом сказала: - Тётя, тесновато здесь, правда? И мне придётся жить в этой комнате с вами. Извините… - Ещё бы ты не извинилась, - тётя недовольно ответила ей на корейском и отвернулась. - Жить втроём в такой комнатушке – сущий ад! Тётя всегда будет рядом… Хана принялась раскладывать вещи, поставила на тумбочку семейную фотографию в рамке. - Она уже довольно немолодая, а нашла себе нового мужчину, - сказал тётя по-корейски, глядя на фото. - Как будто намекает, что нам пора проваливать из этого дома… Хана не поняла ни слова и наивно улыбалась. - Извини, что ты сказала? – обратилась она к женщине. Та повернулась к ней, ласково погладила Хану по голове и ответила по-корейски: - Хорошо, что ты ничего не понимаешь по-корейски, - и перешла на японский, потрепав девочку по щеке: - Я сказала, что Хана такая же красивая, как и её погибший отец. Довольная Хана поблагодарила тётю. - Спасибо! Мэй, слышавшая весь разговор, ехидно улыбалась. - Мой братец был таким жалким … - продолжила тётя на корейском, и рассмеялась, глядя на Хану. Разобрав свои вещи, Хана открыла блокнот и принялась рассматривать фотографию, на которой она была снята вместе с Рю, её первой любовью. Она нежно гладила пальчиками изображение и мечтательно улыбалась. Потом достала разговорник и стала читать. Внезапно из коридора раздался стук дверей. Хана вышла из комнаты и увидела Юн Со. Он двигался по коридору и открывал все попадающиеся на его пути двери, словно что-то искал. Она не понимала, что происходит, и побежала за ним, прикрывая распахнутые двери, и извинялась перед проснувшимися постояльцами: - Простите... Простите, пожалуйста ... Выбежав впопыхах из комнаты на шум, Хана, конечно же не прихватила с собой разговорник и теперь пыталась остановить его жестами. Она махала перед его лицом руками, повторяя: - Не делай этого! Нельзя! Так нельзя! Но Юн Со, отталкивая Хану, распахивал двери одну за другой, заглядывая в комнаты. Где-то заплакал ребёнок. Хана так боялась, что он перебудит всех постояльцев, что пыталась собой прикрыть дверь, выставив вперёд руки: - Не делай этого! Так нельзя! Нельзя! Перед последней дверью Юн Со остановился и стал изучающее вглядываться в её лицо, чем напугал девушку. Ей казалось, что он был так зол, что смог бы ударить её. Она съёжилась на секунду, но не отступила, заслоняя собой дверь последней комнаты. Но Юн Со не оттолкнул её. С каким-то мученическим выражением лица он развернулся и неистово бросился к выходу. Как был босиком, в спортивных штанах и футболке он выскочил на улицу, на мороз. Он так спешил, что поскользнулся на утоптанном снегу и со всего маху упал на спину. Хана, не понимая, что происходит с братом, бросилась ему на помощь. Но Юн Со уже успел подняться и побежал к ближайшему дереву. Остановился, выдохнул с облегчением и замер. Хана подбежала к нему, чуть не врезалась в его спину и заглянула через плечо - что он делает? Округлив глаза, она с ужасом увидела, как он мочится здесь, прямо у входа! Она отвернулась, замерев от неожиданности и, улыбнувшись, медленно пошла к дому. Бедный братик! Оказывается он просто искал туалет, а спросить постеснялся. Она снова и снова жалела своего брата. Утром Хана на бумаге написала по-корейски слово «туалет» и прикрепила к двери уборной. Но брат не оценил её помощи. Рассерженный её учтивостью, он так сильно раскрыл дверь, что та ударила Хану по лбу, сорвал бумагу и смял её. Хана была огорчена и растеряна… |
Когда выпадет снег...
3. Школа
Пока семья была ещё вместе, девочки помогали родителям и тёте управляться с делами - рано утром они все вместе участливо встречали новых постояльцев, потом шли в школу, а вечерами помогали убирать комнаты и менять постельное бельё, по выходным чистили небольшой открытый бассейн. Возле дома бил настоящий горячий источник. Кто-то когда-то заботливо выложил его камнями, превратив в природную горячую ванну на открытом воздухе. Наличие такого источника было визитной карточкой гостиницы, и девочки с родителями старательно ухаживали за ним, очищая его камни и воду. Юн Со тоже поручали кое-какие дела, но чаще всего Хана замечала его сидящим без дела в обнимку со шваброй. Она улыбалась ему, но брат, поймав её взгляд, демонстративно бросал швабру и убирался с её глаз. Что опять огорчало девушку. Через несколько дней рано утром родителей Ханы и Юн Со провожали в дорогу. Тётя суетилась возле невестки: - Будьте осторожны на дороге! Хана горячо прощалась с матерью: - Мама! Береги себя! Юн Со безучастно стоял рядом с отцом. - Надеюсь, у вас всё будет хорошо, - отец похлопал его по плечу, но сын словно не обратил на него внимания, никак не отреагировал на момент отъезда и так и не попрощался с родителями. Но Хане показалось, нет, она была точно уверена, что взгляд брата переменился! Он не был безразличным или злым, не был пустым – в его глазах читалась печаль. Потом дети, все втроём отправились в школу. Чтобы Юн Со не болтался без дела, родители определили его в ту же школу и класс, где учились Хана и Мэй. Школа находилась на окраине города, и дети добирались до неё на велосипедах. Так случилось, что третьего велосипеда в семье не было, поэтому Юн Со пришлось выйти из дома раньше и идти пешком. Но Хана, догнав его по дороге, проехала немного вперёд и притормозила впереди него. Она достала из школьной сумки разговорник, пролистала и, когда брат поравнялся с ней, она остановила его жестом: - Стой! Стой… Юн Со остановился. Хана прочитала: - Са-дись… садись. Она показала пальцем на него, потом на багажник и повторила: - Садись. Брат безразлично оглядел велосипед и, когда Хана сунула ему под нос разговорник, повторяя «садись», «садись», он демонстративно отвернулся и пошёл дальше. Как бы сестра всю дорогу ни предлагала ему сесть на велосипед, Юн Со никак не реагировал на её предложение. Он шёл себе, как будто никуда и не спешил. Конечно, Хана не оставила его – она медленно ехала рядом. И поскольку ей пришлось плестись с его скоростью, то понимала, что в школу они могут опоздать, поэтому постоянно подгоняла его: - Быстрее! Быстрее! Поторопись! Возле одного дома он увидел куриные яйца, которые варились в источнике, схватил одно и разбил, но оно оказалось наполовину сваренным, и он его выбросил. Хана была возмущена поведением брата. - Нельзя! Этого делать нельзя! – сердито сказала она и бросила монету в плетёную корзиночку. Но Юн Со опять никак на неё не отреагировал. Он потянулся за следующим яйцом. На счастье оно оказалось ещё сырым, и он медленно его выпил. - Быстрее! Быстрее! – подгоняла его Хана, заметно уже нервничая. Наконец-то уже ближе к школе, Хана немного оторвалась от брата, и он прибавил шагу. Но вдруг, на одной из аллей он потерял её из виду. Юн Со растерялся, не понимая, куда ему идти дальше – по всем аллеям, в разные стороны катили ученики. Юн Со пошёл наугад. А Хана… она с улыбкой наблюдала за ним из-за высоких сосен, и когда брат свернул не на ту аллею, догнала его и показала пальцем в обратном направлении. Но он снова не отреагировал на знаки сестры, и остался упрямо стоять на дороге. Потом бросился бегом следом за ней. Так они и добрались до школы… Перед началом урока в классе было шумно, пока в него не влетела горластая староста с криком: - Тихо! Учитель уже пришёл! Учитель привёл в класс Юн Со и, поставив перед доской, обратился к нему на японском: - Юн Со, пожалуйста, представься классу по-японски. Юн Со стоял как истукан, не проронив ни звука. Учитель ждал. Хана внимательно наблюдала за братом. В классе стали шушукаться. Постояв пару минут, так ничего не сказав, Юн Со отправился за свободную последнюю парту у окна. Под шумок учеников, вызванный неадекватным поведением новичка, учитель, окликая Юн Со по имени, пытался остановить его, но безуспешно – парень не реагировал. Хана переглянулась с Мэй. Надо было как-то исправлять ситуацию. Тогда Хана встала с места и сказала: - Он не знает японский. Можно я представлю его классу? Учитель закивал с улыбкой. Хана продолжила: - Меня зовут Юн Со. Мне 20 лет. Я окончил среднюю школу в Корее и приехал сюда для того, чтобы изучать японский язык. - Откуда ты всё про него знаешь? – удивилась Мика, близкая подруга Ханы. - Он мой брат, - ответила довольная Хана на весь класс. - Брат?!.. – все ребята с удивлением повернулись к Юн Со. - Не знала, что у тебя есть брат ... – выкрикнул кто-то. - Мама вышла замуж во второй раз.... Юн Со с безразличным видом уставился в окно и увидел, как в это время пошёл снег, очень лёгкий и медленный… Снежинки кружили за окном, а в классе шёл урок математики. Мэй у доски решала задачу, Мика складывала малюсенького журавлика-оригами. - Ещё двадцать штук и у меня будет ровно тысяча! – сказала она Хане радостным шёпотом, отправляя крошечную птичку в большую пузатую банку с синей ленточкой на горлышке. - Рю-семпай* обязательно оценит мои старания! Она заметила, что Хана часто смотрит на брата, и снова прошептала: - Мне кажется, что твой брат немного "того". Он похож на ненормального… В этот момент Юн Со молча поднялся из-за парты и отправился на выход. - Юн Со. Юн Со. Юн Со! – закричал учитель, пытаясь остановить странного ученика, и бросился за ним следом, крича что-то по-японски. - Учитель! – выкрикнула Хана, выбежав из класса следом за учителем. – Вот, возьмите! – она протянула учителю разговорник, чтобы он мог как –то объясниться с Юн Со. Учитель взял брошюру и с криком «Юн Со!» выскочил на улицу. За Ханой из класса выбежала группа учениц, и они столпились возле неё в коридоре. - Пойдёмте, посмотрим через окно! – радостно предложила Мика. В классе, ученики, облепившие окна, увидели, как Юн Со выбежал босиком на школьный двор, задрал голову к небу и стал кружиться под снегом, потом остановился, упал навзничь и замер… Подбежавший к нему учитель стал орать, что есть мочи, по-японски. Но Юн Со не реагировал на него. Потом он стал что-то читать из разговорника, по всей видимости, пытаясь загнать невоспитанного переростка обратно в класс. - Учитель! Учитель! Учитель! – скандировали ребята за окнами. - Немедленно вернись в класс! Не выводи меня из себя! – выхватывал фразы из брошюры учитель и грозно махал руками. Но, конечно, Юн Со лежал словно мёртвый – ему было всё равно, что сейчас происходило вокруг него. - Я зол! – орал учитель и сделал попытку поднять или хотя бы сдвинуть парня с места, чтобы он хоть как-то отреагировал на него. Он сначала перевернул его на бок, потом на живот, потом снова на спину, но все его попытки были тщетны - Юн Со даже не шелохнулся. Учитель продолжал переворачивать его со спины на живот и в результате только больше извалял его в снегу, а Юн Со выглядел неживым, как кукла... Хана из класса беспомощно наблюдала за происходящим. Наконец урок закончился, и ученики выбежали на улицу. Хана отыскала в раздевалке кеды брата и вместе со всеми вышла во двор. Трое парней, прихватив с собой лопаты для уборки снега, прямиком бросились к Юн Со. Они окружили его и с криками стали прыгать вокруг. - Смотри! Он ещё и босиком! Со стороны выглядит, как будто он медитирует! – кричал один. - Умер что ли? – кричал другой. Девчонки с любопытством наблюдали со стороны за происходящим. Потом разошлись по домам. Развеселившись возле неподвижного Юн Со, парни стали забрасывать его снегом – они засыпали его лицо, но даже тогда он не шелохнулся, безвольно позволив одноклассникам жестоко поиздеваться над собой. - Тащи его! – выкрикнул один и, схватив Юн Со за ноги, поволок по снегу. Двое других схватили его за руки, и втроём стали крутиться с ним, весело гогоча. Хана, поражённая происходящим, поспешила брату на помощь. - Хватит! Перестаньте! – растолкала она ребят. – Перестаньте! - Нашла из-за чего переживать, - пробурчал один из парней, но Юн Со они оставили. Забрали лопаты и отправились расчищать снег. ______________________________ *семпай – (с японского, буквально «товарищ, стоящий впереди») — японский термин, обычно обозначающий того человека, у которого больше опыта в той или иной области. |
Когда выпадет снег...
Хана, поражённая происходящим, поспешила брату на помощь.
- Хватит! Перестаньте! – растолкала она ребят. – Перестаньте! - Нашла из-за чего переживать, - пробурчал один из парней, но Юн Со они оставили. Забрали лопаты и отправились расчищать снег. Хана присела возле босых ног брата – они были ледяные и все в снегу. Она по-матерински заботливо стряхнула с них снег, согревая пальцы в своих руках, носовым платком вытерла влагу и надела кеды. Юн Со никак не отреагировал на заботу сестры, продолжая неподвижно лежать. Хана видела, что и на лице у него ещё оставался снег. Внезапно, Юн Со приподнялся, чем напугал сестру, и внимательно уставился на неё. Но Хана заметила в его глазах тепло и улыбнулась. - Бра-тик, те-бе нра-вится снег? – спросила она медленно по слогам. – Хана лю-бит снег. Юн Со безмолвно смотрел на сестру. Подтаявший снег стекал по его щекам. Хана также заботливо попыталась вытереть его лицо, добродушно улыбаясь, но вдруг брат резко оттолкнул её руку, поднялся и пошёл прочь. Опять девушка была огорчена. Но, так или иначе, домой они возвращались вместе, на одном велосипеде. И хотя брат так и оставался молчаливым, Хана всё равно не обижалась на него, разговаривала с ним. - Дру-зья. Из-ви-ни, - пыталась она попросить прощения за одноклассников, но брат снова ничего не ответил, к тому же ещё слетел с багажника. Хана бросила велосипед и подбежала к брату, помогая подняться и отряхнуться. Не обращая на неё никакого внимания, он подошёл к велосипеду, и пока Хана собирала разлетевшиеся из сумки учебники, оседлал его и покатил, оставив сестру. - Братик! Братик! – бежала за ним Хана, но Юн Со лишь прибавил скорость. Потом остановился, бросил велосипед и пошёл дальше один. Хана изумлённая, огорчённая и озадаченная смотрела ему вслед. Выросшая в любви и заботе, она очень расстраивалась такому отношению к ней. Не понимая, почему люди могут быть злыми и грубыми, Хана всё же не осуждала Юн Со, стараясь подарить названному брату ту любовь, которую он не дополучил от своей мамы… |
Когда выпадет снег...
4. Кража
Тётя Ханы была заядлым карточным игроком. И, несмотря на то, что родители Ханы погасили все её долги в надежде, что она завяжет, играть она не прекратила. И однажды вечером у неё случился телефонный разговор. …. - Долги? Опять карточные долги? И это уже не в первый раз! Сколько ещё денег мы должны отдать? - … - Сколько? - … - Ты сказал Мэй? Школа? Что моя девочка сделала не так? - … - Я сама разберусь! Я же сказала, что верну деньги! Подожди до следующего месяца! - … - Чёрт! Она закончила разговор, залезла в ящики и стала рыться в документах. - Как они смеют угрожать моей дорогой Мэй! В этот раз я во всём разберусь! Вот проклятая жизнь! – разговаривала она вслух сама с собой, выдвигая ящики один за другим. Наконец, она нашла какие-то бумаги, завёрнутые в платок, и обрадованная прижала их к себе, причитая: - Это последний раз! Клянусь, что больше никогда не буду играть на деньги! Я продам их и отправлю дочку учиться в Университет... В это время в комнату вошла Хана, жуя большое яблоко. Она услышала окончание тёткиного монолога и спросила: - Тётя, что ты там делаешь? Тётя спрятала бумаги за спиной, но Хана заметила открытый ящик и, заподозрив неладное, попыталась заглянуть тёте за спину. Но та уже успела спрятать бумаги под халат. Хана сделала ещё одну попытку посмотреть, что она прячет, но тётка сердито оттолкнула её. - Прежде чем твоя мать присвоит наследство моего брата, я сама им распоряжусь. Хана смотрела на родственницу, ничего не понимая. - Что ты смотришь? Хана снова попыталась подобраться к спрятанным бумагам, но тётка зло оттолкнула её руку, яблоко вылетело и громко ударилось об пол. - Разве твоя мать просила тебя шпионить за мной? Что это ты тут расхозяйничалась?! Хана недоумённо пялилась на разозлившуюся родственницу. - Открой свои глаза! Твой новый отец соблазнил твою мать, чтобы заполучить наследство моего покойного брата! Они сговорились и хотят лишить нас этого дома! Ты этого не знала? - Ты не права, - заступилась Хана за родителей. - Папа хороший человек. Тётя вплотную приблизилась к Хане и, со злобой глядя ей в глаза, спросила: – Говоришь папа? Что ты сказала? А ну-ка, повтори. Да как ты можешь называть его папой?! Кто твой папа? Разве не мой брат твой отец? Хана съёжилась под взглядом тёти, но, собралась с духом и тихо доверчиво попросила: - Тётя, пожалуйста, благословите новый брак моей мамы… Не обращая на её просьбу никакого внимания, тётка спросила медленно по слогам: - Скажи мне ещё раз – кто-твой-па-па? - Новый папа, - смело ответила девушка, не пряча глаз. Тётка со всего размаху ударила племянницу по щеке. - Скажи ещё раз - кто твой папа? – повторила тётка. Хана подняла голову и, смело глядя на неё, ответила твёрдо и честно: - Мой новый папа. За что получила ещё четыре пощёчины. - Новый папа? Мерзкая девчонка! – закричала тётка. - Да как ты можешь произносить такое в доме моего брата! Она схватила семейную фотографию Ханы и со всей силой бросила её на пол. Стекло разбилось, и фотография вылетела из рамки. Не сдержавшись, Хана заплакала и присела, чтобы забрать фотографию. Тётка тут же подлетела к ней и стала мутузить племянницу из стороны в сторону. - Чего разревелась? Она ещё и плачет! Моя Мэй жила в таких условиях много лет. Теперь твоя очередь страдать! Она схватила девушку за шиворот и потащила к двери. - Вставай! А ну вставай! Хватит плакать! Она ещё и недовольна! Она выволокла Хану в коридор. Но и там продолжала мутузить её, бить по голове, прикрикивая: - От тебя столько шума в доме! Документы выпали из-под халата, но ей уже было не до них. Она сама так шумела, что не услышала, как из своей комнаты вышел Юн Со с бутылкой воды и встал сзади них. Вдруг он подскочил и перепрыгнул их, чем сильно напугал тётку. - Это ещё что такое? – заорала она ему вслед. Но парень как всегда не отреагировал и спокойно пошёл вперёд по коридору. Потом развернулся, невозмутимо глядя на них и попивая из бутылки. Такое его поведение явно разозлило тётку ещё больше. - Ты, правда, немой? Или нарочно не разговариваешь? – кричала она на Юн Со, что есть мочи. А Юн Со… сделав ещё глоток, бросил бутылку прямо в кричащую женщину и пошёл себе дальше. Побоявшись, что бутылка ударит её, она отпустила-таки Хану и, пытаясь отбить летящую в неё бутылку, не удержалась и повалилась на спину. Бутылка шлёпнулась рядом и оставшаяся в ней вода пролилась на пол, что окончательно вывело тётку из себя. - Ах-ты, гад, смотришь на меня свысока?! – визжала тётка вслед удаляющемуся Юн Со. Потом она встала, швырнула Хане корзинку с тряпкой и скомандовала: - Чтобы через минуту всё было чисто! Поняла? Она выдернула из рук племянницы рамку и бросила её об пол, подобрала бумаги и, ударив девушку ещё раз, процедила сквозь зубы: – Дрянь! Юн Со остановился, прислонился к стене и стал наблюдать, как бедная сестра сидела, сжавшись в комок, и заливалась слезами. Потом она медленно поднялась, и едва сдерживая рыдания, поймала взгляд брата. Несколько секунд они смотрели друг на друга, но Юн Со так и не подошёл к ней… А в это время в комнате Мэй с матерью сидели на постели, рассматривали украденные документы и оживлённо разговаривали. - То есть я могу поступить в Токийский Университет даже без школьного аттестата? – радостно спросила Мэй. - Конечно! Как только провернём дело, мы будем богаты! – ответила ей мать. - Похоже, трудные времена для нас закончились! Ты должна добиться успеха! – она потрепала счастливую дочь по щеке. - Ты моя надежда! Моё золотце! - Наконец-то мы проучим их! Глаз за глаз, да? – заговорщицким тоном она сказала дочери и обняла её. - Моя доченька, доченька… В это время Хана с виноватым видом вошла в комнату. - Почему ты живёшь с нами, если есть свободная комната? – спросила её тётка, пряча бумаги в платок. Она встала и направилась к двери. - Тогда я там ложусь спать, - пробурчала она, оттолкнув племянницу, и вышла. - Там холодно, давайте я там лягу, - предложила Хана, но та захлопнула дверь прямо перед её носом. - Почему ты всегда мешаешь мне учиться?! – возмутилась подошедшая к ней Мэй и вытолкнула сестру в коридор. - Как же тут холодно! Что за жизнь! Даже поспать нормально негде! – ворчала тётка, удаляясь по коридору. Дом действительно был холодным. Он считался летним и не был рассчитан на холодные зимы. Обогревались только комнаты для постояльцев. Хана присела на корточки возле одной из комнат, съёжилась в комочек, согревая дыханием озябшие руки, и снова заплакала. Потом подняла голову и заметила свет через приоткрытую дверь кладовой комнаты… |
Когда выпадет снег...
5. В кладовке
Хана тихо подошла к приоткрытой двери и осторожно заглянула внутрь. Комната была небольшой, с рядами полок от пола до потолка, вся заставленная всевозможными коробками, ящиками, тюками с вещами и служила кладовкой. Здесь и обитал её брат, но сейчас в ней никого не было. Девушка аккуратно пробралась по узкому проходу к свободной широкой полке, единственному сидяче-лежачему месту, и села возле неё. Здесь было немного теплее, чем в коридоре. Она потихоньку пришла в себя и стала осматриваться по сторонам. На полке увидела открытый альбом с замечательными рисунками и простые карандаши. На открытой странице был изображён портрет улыбающейся милой женщины с нательным крестиком на шее. Как будто только недавно Юн Со нарисовал его. Хана придвинулась поближе, чтобы получше рассмотреть рисунок, и стала листать страницы альбома – везде была нарисована одна и та же женщина. Девушка обратила внимание, с какой любовью были сделаны рисунки, улыбнулась и очень нежно, едва касаясь бумаги, провела пальцами по контуру лица женщины, спустилась вниз и коснулась крестика... Она так увлеклась рассматриванием портретов, что не услышала, как Юн Со тихо вошёл в кладовую и встал позади неё. Вдруг Хана обернулась и, увидев брата, испуганно отодвинулась к стенке. Юн Со прошёл, сел на полку прямо напротив сестры и, не проронив ни звука, сердито уставился на неё. Хана с осторожностью взяла альбом и робко спросила брата: - Мама? Конечно, брат ничего не ответил, и по его взгляду она поняла, что он не очень доволен тем, что она находилась здесь. Он захлопнул альбом, отобрал его у сестры и положил рядом с собой. Потом резко придвинулся к Хане, приблизился лицом к её лицу почти вплотную, всматриваясь в её испуганные глаза. Хана действительно была сильно напугана тем, что она без разрешения вторглась в его личное пространство и не понимала, чего можно ожидать от этого совсем ещё незнакомого ей парня. Она, съёжившись под взглядом брата, попробовала жестами объясниться с ним как с немым – она показала на своё лицо и на альбом, пытаясь попросить нарисовать её. Юн Со раскрыл альбом, взял карандаш и приготовился рисовать. Но Хана была сегодня так обижена, а рассматривание рисунков заставили её вспомнить о своей маме, что она поняла, как соскучилась по ней. Слёзы набежали на глаза, она опустила голову и стала тихонько шептать: - Мама… мама… Быстрые слезинки побежали по её щекам. Юн Со незаметно наблюдал за ней поверх альбома. Потом он резко поднял её подбородок и грубо вытер кулаком со щёк слёзы. Хана испуганно смотрела на брата и попыталась улыбнуться, но у неё это плохо получилось, и она опять опустила голову. Брат снова поднял её голову, и стал внимательно разглядывать её лицо. Хана заметила его потеплевший взгляд и поняла, что он больше не сердился на неё. Но рисовать у Юн Со не получалось. Он отложил альбом и улёгся прямо здесь на полке, среди кучи вещей и сумок. … Стояла тихая морозная ночь, шёл медленный лёгкий снежок. Вдруг Хану разбудила негромкая мелодия, которая наполняла комнатушку спокойствием. Кто-то насвистывал очень красивый и нежный мотив, похожий на колыбельный. Она подняла голову и поняла, что заснула в кладовке, уронив голову на полку, где лежал Юн Со. На плечи ей была заботливо наброшена его форменная школьная куртка. Брата в комнатке не было, свист доносился из коридора. - Юн Со! – окликнула она брата и попыталась выбежать из кладовки, но дверь не открывалась, она была словно застопорена. Она толкнула дверь ещё раз, но та не поддалась, что-то держало её снаружи. Хане удалось заглянуть в образовавшуюся щель и она увидела босую ногу брата, придерживающую её. Это он лежал в коридоре и насвистывал. Когда она заснула, он вышел в коридор и оставался у двери, как верный страж, чтобы никто не потревожил его сестру. Хана вернулась в комнату и только сейчас заметила альбом, лежащий на полу у полки. Она подняла его и на открытой странице увидела свой портрет - Юн Со очень старательно изобразил её спящей с накинутой на плечи своей курткой. Девушке рисунок очень понравился, она залюбовалась им и тепло заулыбалась, потом перевернув лист, снова увидела портрет той женщины, молодой и красивой. Этот рисунок понравился девушке больше всего – на нём женщина казалась особенно живой и её глаза излучали добро и теплоту. Хана не удержалась и коснулась его пальцами, погладила крестик, прорисованный с детальной точностью. Вдруг в коридоре хлопнула дверь и послышались шаркающие шаги. Потом раздался грохот, будто что-то свалилось, женский вскрик и звон посуды. Это оказалась тётка – она вышла из комнаты, чтобы отнести посуду на кухню, да в темноте споткнулась о Юн Со. С испугу разозлилась, сорвала с него покрывало, которым он укрылся с головой от холода, и наорала: - Что ты тут делаешь?! Вот дьявольское отродье!.. |
Когда выпадет снег...
6. Разборки
На следующее утро, до школы Хана вместе с Мэй должны были помочь тёте управиться с постельным бельём – поснимать высохшее и вывесить настиранное. Ночь выдалась холодная, и бельё, развешанное на улице, крепко схватилось морозцем. По неизвестным причинам Мэй во двор не вышла, Юн Со, как правило, помогал мало и Хане пришлось справляться одной. Она с трудом раздирала смёрзшиеся ткани, руки её замёрзли, и она никак не могла понять, почему Мэй сегодня ей не помогает. Хана кое-как сложила закоченелое бельё в огромный железный таз и побежала к дому. У дерева возле входа, под ветками, тяжёлыми от навалившего на них за ночь снега, стоял брат и ждал её. Как только девушка поравнялась с ним, он подпрыгнул и тряхнул самую большую ветку. Масса снега обрушилась на Хану, засыпая её вместе с бельём с головы до ног. От неожиданности Хана взвизгнула и в недоумении посмотрела на брата. Тот с безразличной ухмылкой отвернулся. - Что на уме у этого парня! – подумала Хана. Она была расстроена. Ей так хотелось, чтобы у них были доверительные и дружеские отношения, и, казалось, что сегодня ночью им удалось сделать первые шаги навстречу друг к другу. Хана была так добра к нему, а он… устроил ей освежающий душ на утреннем морозе. Огорчённая выходкой Юн Со, она подбежала к входу. Из дверей вышла тётка и молча пихнула ей корзину, наполненную выстиранным бельём. Она забрала у неё таз и, стряхивая с белья снег, недовольно проворчала: - Откуда столько снега! Кошмар! Юн Со продолжал стоять в стороне и наблюдал за происходящим. Мэй так и не вышла помочь Хане. Провозившись с бельём, она опоздала к завтраку. Хана вбежала в комнату, когда тётя собирала дочери обед в школу. Мэй, как ни в чём не бывало, сидела за импровизированным столом с учебником в руках и ела. Она много читала, готовясь поступать в Токийский университет, и, казалось, ни на минуту не выпускала книгу из рук. Хана тоже устроилась за столом. Тётя, накладывая рис из мультиварки, спокойно произнесла: - Разве я не говорила, чтобы ты поторапливалась? Есть уже поздно. Тебе уже пора уходить, так что поесть ты не успеваешь. - А где мой брат? – спросила Хана, удивлённая тем, что того тоже не было за завтраком. Тётка со стуком закрыла мультиварку и, ехидно улыбаясь, спросила: - Брат? Если будешь продолжать ходить хвостиком за этим придурком, то вся уборка будет на тебе. Ты меня поняла? Хана непонимающе смотрела на тётку. - Мэй нужно учиться. Я понятно выражаюсь? – пояснила она. С этим словами она поднялась и, проходя мимо племянницы, толкнула её. – Всё ясно? Хана раскрыла контейнер для обеда, лежавший на столе. Он был пуст. Никто не потрудился собрать ей обед в школу. Тогда она открыла мультиварку, но и в ней было пусто, только несколько зёрен риса лежали на дне. Девушка поняла, что помимо того, что её не накормили завтраком, она ещё и без обеда осталась. Мэй невозмутимо продолжать читать и, не отрывая глаз от книги, спросила сестру: - Надеюсь, ты поняла - с сегодняшнего дня ты будешь делать уборку во всём доме. Мне нужно учиться. Теперь ты за это отвечаешь, а мне нужно готовиться к экзаменам. Она поднялась из-за стола и направилась из комнаты. Хана схватила её за руку. Мэй недовольно обернулась. - Почему вы так себя ведёте? – спросила она сестру, плохо понимая, что сегодня происходит. Мэй оттолкнула её руку. - А что? - Почему вы с тётей так изменились? - снова спросила сестру Хана. Мэй рассмеялась ей в лицо. - Может, просто твоя тупость мешает тебе понять, что к чему? Хоть твоя семья и приютила нас у себя, но, даже зная, что у меня на носу экзамены в Университет, твоя мать попросила меня присматривать за домом, понимая, что мне нужно учиться! - Но я же тоже без дела не сижу! – попыталась оправдаться Хана. - Почему бы тебе не бросить школу? Твоя успеваемость оставляет желать лучшего. Почему весь мир должен крутиться вокруг тебя? Я намного лучше, чем ты. Почему всё лучшее достаётся тебе? Знаешь, как унизительно было просить разрешения жить в этом доме? - продолжала возмущаться Мэй. - Я... Я не знала, - пробормотала Хана. - Я думала, что вы счастливы, живя здесь, - она наивно верила в это. - Простите меня, если я чем-то вас обидела. Прошу, простите меня, - она, словно повинная, склонила голову. - Простить? За что ты извиняешься? – повысила голос Мэй. - После всего, что мне пришлось пережить, ты хочешь отделаться простым извинением? Ты что думаешь, нам доставляет удовольствие ютиться втроём в этой крохотной комнатушке? – обвела она взглядом комнату. - Хватит прикидываться! Даже если дом и принадлежит твоей матери, это уже не имеет никакого значения. Увлечённые разговором, сёстры не обратили внимания, как к комнате подошёл Юн Со и остановился за занавеской, закрывающей дверной проём. - Моя мама присматривает за этим домом, выполняет большинство работ по дому и права должны принадлежать ей. Хана соскочила с места и испуганно спросила Мэй: - Почему ты вдруг заговорила о правах на дом? Разве мы не одна семья? – она чуть не плакала. - Семья? – удивлённо спросила её Мэй. Она оттолкнула сестру, схватила с полки фотографию Ханы. – А разве не это твоя семья? Что нам ещё делать? - Да! Мой новый папа и Юн Со – теперь моя новая семья! – упрямо, но со слезами в голосе ответила Хана и всхлипнула. - Наконец-то ты показала своё истинное лицо! Тогда, если они твоя семья, тогда кто же мы? – возмущённо кричала Мэй, выпучив глаза. – Мы что теперь - слуги твоей семьи? А? Теперь мы должны служить твоей семье? Кто мы теперь?! – она схватила Хану и сильно тряхнула её. Хана оттолкнула сестру и та упала на пол. В это время в комнату вошла тётка. - Что это ты тут вытворяешь? – закричала она на племянницу, но Хана оттолкнула и её и выскочила из комнаты. - Эй! Эй! А ну, вернись! – закричала ей вслед сестра. … Выбежав из дома впопыхах, Хана забыла взять варежки и теперь, вне себя от ссоры, глотая слёзы, ехала в школу на велосипеде под сильным снегопадом, еле удерживая руль окоченевшими руками. Погруженная в свои невесёлые мысли, она совсем не обратила внимания на парня, запорошенного снегом, который сидел на ступеньках какого-то дома, прямо у дороги. Он проводил взглядом проехавшую мимо него девушку и долго смотрел ей вслед… Каким бы ни казался Юн Со безразличным ко всему происходящему вокруг него, это было совсем не так. Он прекрасно понял, что пока их с Ханой родители находятся в отъезде, тётка со своей дочуркой решили злоупотребить доверием матери Ханы. И у них созрел план продать гостиницу, чтобы уплатить игровые долги тёти и заплатить за обучение Мэй в университете. Показав своё истинное лицо, они начали травить Хану, буквально выживая её из дома. Они горько обидели и унизили его сестру, и он мириться с этим не собирался! Злодейки! Такое не должно сойти им с рук – зло должно быть наказуемо. Он должен заступиться за сестру, должен защитить её… Он дождался, когда на улице появилась Мэй на велосипеде, поднялся со ступенек и встал, перекрывая ей проезд. Мэй попыталась вильнуть в сторону, чтобы объехать его, но Юн Со не позволил и ударил по переднему колесу ногой. Девушка свалилась на мокрый асфальт. Юн Со молча поднял велосипед. Мэй вцепилась в него, но он оттолкнул её. - Что ты делаешь?! А ну, стой! – беспомощно закричала она, увидев, как парень, не произнеся ни слова, бросил свои учебники в корзину, оседлал её велосипед и покатил за Ханой. Чтобы догнать сестру, ему пришлось крутить педали очень быстро. Он нагнал её уже на одной из аллей, ведущих к школе, и притормозил, заехав вперёд. От неожиданности девушка, встала, округлив глаза: «Брат… как он оказался здесь?» Она смотрела, как он молча полез в карман куртки и достал оттуда её варежки, которые она оставила дома. Он резко протянул их Хане, вскочил в седло и поехал дальше один, оставив ошеломлённую сестру на дороге… |
Когда выпадет снег...
7. Амулет
В это время в школе вовсю шла подготовка к выпускным экзаменам. В конце урока учитель математики подводил итог прошедшего пробного экзамена: - Мэй показала очень хорошие результаты на последнем предварительном экзамене, - радостно сообщил он, поставив Мэй у доски перед классом. - С такими оценками у тебя не должно возникнуть проблем с поступлением даже в Токийский Университет, - смеялся он. - Давайте поаплодируем Мэй! – он громко захлопал в ладоши. Кое-кто из ребят вяло повторил за ним. Остальные, в ожидании обеденного перерыва, занимались, чем хотели – кто-то болтал, кто-то любовался собой в карманное зеркальце или наводил марафет, Юн Со скучал, глядя в окно. Временами он переводил взгляд на Хану, рассматривая её грустный профиль. - Я хотел дать тебе вопросы, которые будут на вступительном экзамене, но другие учителя оторвут мне за это голову, - продолжал математик. - Рю-семпай, который сейчас учиться в Токийском Университете, просил передать тебе вот это, - он поднял вверх плотный бумажный конверт и вручил его Мэй. При упоминании только одного имени бывшего выпускника школы Рю ученики оторвались от своих занятий, девчонки встрепенулись и все обратились в слух. Кто-то захлопал в ладоши. Хана, вздохнув, опустила голову. - Я слышал, что сегодня около полудня обещают снежную бурю, поэтому те, кто должен убирать снег, остаются после занятий, - учитель собрал свои тетради и закончил, обращаясь к Мэй: - Мэй, готовься как следует к вступительному экзамену. Он вышел из класса и в это время прозвучал звонок на обед. Все достали свои кулёчки или контейнеры с обедом, развернули свои одноместные парты и расселись группками. Мэй, обернувшись назад, где сидела Хана, посмотрела на неё с нескрываемой ехидной улыбочкой. - Почему ты ничего не принесла? – спросила Хану Мика, подсаживаясь к ней. - Я проспала утром и не успела собрать обед, - скромно улыбаясь, ответила она. - Тогда давай есть вместе! – предложила Мика, по-доброму делясь с подругой своей порцией. Юн Со поднялся из-за парты и под обеспокоенные взгляды сестры вышел из класса. Хана, не раздумывая, схватила свою порцию обеда и выбежала за ним. Не найдя брата в коридоре, она, как была - в одной школьной форме и туфельках, выскочила на улицу, выглядывая его среди прогуливающихся учащихся. Наконец, она увидела его на велосипедной стоянке. Он снова, раскинувшись, лежал на снегу. Позабыв утренние обиды, она подбежала к брату, но он словно не услышал, продолжая неподвижно лежать с закрытыми глазами. - Пожалуйста, съешь это, - медленно произнося слова по-корейски, Хана наклонилась к нему и протянула свою порцию. - Ты ведь голодный. Юн Со опять никак не отреагировал на сестру. - Поешь, - уговаривала она его, - Ты же даже не завтракал… Брат медленно раскрыл глаза, и Хана принялась тянуть его за руку, пытаясь приподнять. Но Юн Со грубо оттолкнул её руку и обед, описав в воздухе дугу, полетел в снег. Он поднялся и пошёл прямо по сугробам к школе, не обращая на тщетные старания сестры накормить его никакого внимания. От такой открытой грубости Хана на мгновение потеряла дар речи. Огорчённая до слёз, она присела на корточки, сжимая в руках разговорник, и с нескрываемой обидой смотрела ему вслед, рядом валялась разбросанная по снегу еда… … - Хана! Хана! – озираясь по сторонам, возбуждённая Мика бегала по двору, разыскивая подругу. - Хана! – она еле разглядела её фигурку среди велосипедов и со всех ног бросилась к ней. - Хана! Это ужасно! Твоему брату грозят большие неприятности! – крикнула она, схватила оцепеневшую подругу за руку и потащила её на футбольное поле. Там, на необъятном снежном покрывале снова лежал неподвижный Юн Со. Всё та же троица одноклассников с лопатами обступила его. - Меня это бесит! Ты глухой или просто издеваешься? - Отказываешься слушаться даже учителя! Презираешь нас, да? – кричали они на перебой. - Поднимайте его! Они бросили лопаты и потащили его по снегу, схватив за ноги и за руки. Вдруг Юн Со брыкнулся, раскидав парней в стороны, поднялся и собирался уйти. Но ребята не позволили, налетев на него сзади. Завязалась потасовка. Втроём они повалили его на снег, снова схватили за руки и за ноги и стали кружить. Хана с Микой бежали на помощь Юн Со. Они с кулаками бросились на обидчиков. - Разве вы не знаете, что он не может говорить? – кричала Хана, расталкивая парней. - Я говорю за него, ребята! Мика кому-то влепила затрещину. Один из парней неудачно оттолкнул Хану, с силой ударив её по лицу. - Хана! – вскрикнула Мика, испугавшись за подругу. Когда Хана подняла голову, оглядываясь на брата, тонкая струйка крови медленно вытекала из носа. Она увидела, как ребята втроём снова атаковали его - двое держали Юн Со, а третий, самый задиристый, схватил его за грудки. Борта куртки Юн Со разошлись, и тот заметил на его груди серебряный крест на цепочке, тот самый, который Хана видела на рисунках брата. - О, амулетик на счастье! – злорадно пробормотал задира и одним движением сорвал его с Юн Со. Расширенными от ужаса глазами Юн Со, наблюдал как мамин крестик исчезает в зажатом кулаке безжалостного обидчика. Юн Со вне себя от ярости попытался разорвать тиски сдерживающих его рук, но ему это не удалось. - Нет, не делайте этого! Ему досталось это от мамы! – закричала Хана в тот момент, когда задира замахнулся и… выбросил руку вперёд… Из Юн Со вырвался нечеловеческий крик – он вложил в него всю свою боль, осознавая безвозвратную потерю амулета… Но издевательства одноклассника на этом не закончились. Он не выбросил крестик, и решил подразнить Юн Со. Он протянул к нему руку и, вертя в пальцах крест прямо перед его носом, издевательски заржал. Юн Со неистово кричал и вырывался из рук парней. Наконец, ему это удалось, и он кинулся на задиру, пытаясь отобрать крестик. Но тот перекинул его другому. Так втроём они стали перекидывать крестик друг другу, дразня Юн Со, заставляя его бегать как собачонку по кругу. Хана с Микой подключилась к брату, участвуя в этой нечестной игре. Она кричала и плакала, кидаясь на одноклассников, но всё было тщетно – парни были рослые и резвые, и она могла только растерянно наблюдать, как сверкал и переливался серебром на солнце крестик, перелетая высоко по воздуху от одного к другому… Кто-то толкнул её и, упав обессиленная на снег, вся в слезах, Хана продолжала беспомощно кричать, переходя на шёпот: - Нет! Нет, не делайте этого! Это досталось ему от мамы!.. Не делайте этого!.. Братик… Остановившись на мгновение и увидев свою сестру, ещё минуту назад пытавшуюся всеми силами защитить его, а сейчас сидящую на снегу растрёпанную и загнанную, в слезах и с кровью под носом, Юн Со испытал смешанные чувства. Да, он не сумел защитить мамин амулет, но он должен защитить свою сестру, он не должен давать её в обиду. Его лицо исказилось от ярости. Он схватил первую попавшуюся под руку лопату и бросился на одноклассников, неистово размахивая ею в разные стороны, разгоняя обидчиков, пока бешеная гонка не закончилась. И всё-таки, забросив крестик далеко в снег, парни, наконец, разбежались, подгоняемые второй его защитницей - Микой. Приняв безысходность ситуации, Юн Со в сердцах бросил лопату и, изнемогая от бессилия, повалился на снег рядом с Ханой. Она, не сдерживая слёз, смотрела на него и тихо бормотала, то и дело всхлипывая: - Братик... Прости... Понимая, что отыскать крестик в такой массе снега практически невозможно, Хана всё же, оставив крохотный шанс на удачу, решила попытать счастье. Она стала неистово разбрасывать снег руками, расчищая участки, куда приблизительно мог упасть крестик. Юн Со долго лежал, устремив потерянный взгляд в небо… Он сначала не верил в удачу и мысленно уже попрощался с единственной оставшейся от мамы вещью, но наблюдая как сестра, несмотря ни на что, находясь по щиколотку в снегу, голыми руками упрямо шаг за шагом разгребает снег, заразился её настойчивостью и вскоре присоединился к ней. Сколько снега пришлось им перевернуть, одному богу известно, но счастье улыбнулось, и Хана заметила в снегу металлический блеск. Затаив дыхание, она пальчиками вытащила цепочку и сама не своя от радости закричала: - Братик! Юн Со резко обернулся на крик и, не веря своим глазам, увидел в покрасневшей от холода руке сестры раскачивающийся на цепочке крестик. Хана, сияя от счастья, бросилась к нему, утопая ногами в снегу. Она подбежала, и, еле переводя дыхание и искренне улыбаясь, держала перед ним его сокровище. Нашла… Всё внутри Юн Со тоже трепетало от переживаемых чувств так, что хотелось плакать… ещё немного и… Боясь открыться перед девчонкой, не выражая никаких эмоций, он грубо выхватил крестик из её рук и, не проронив ни слова, побежал от неё прочь. Хана остолбенела в замешательстве, никак не понимая реакции Юн Со, но уже через минуту она бросилась за ним следом. Но замешкалась, подбирая по пути оброненный разговорник, и потеряла брата из виду… |
Когда выпадет снег...
8. День рождения
Хана искала брата возле школы, но так и не нашла его. Не нашла она его и по дороге домой. Домой она вернулась, когда уже сгустились сумерки, но и там Юн Со не было. Хана разволновалась не на шутку – сегодня выдался тяжёлый день для него, и она очень переживала, как может повести себя брат после произошедшего с одноклассниками инцидента. Зайдя в дом, она прошла на кухню и первым делом спросила: - Юн Со ещё не вернулся? Тётя Йоко и Мэй сидели за столом и ужинали. Они о чём-то беззаботно смеялись, но с появлением Ханы их весёлость резко сменилась на мрачное настроение. - Чего ты крутишься возле него целыми днями? – вместо ответа спросила её Мэй. Хана обессилено присела за стол, но поесть ей никто не предложил. Вместо этого тётка закрыла опустошённую мультиварку и сказала: - Я подумала, что ты уже поела, раз вернулась так поздно. В это время зазвонил телефон. Тётя сняла трубку. Хана, безысходно вздохнув, поднялась из-за стола и уже собралась выйти из кухни, как её насторожил елейный голос тёти, и она резко обернулась. - Мичико-сан, - мягко обратилась она к звонившей невестке, - не беспокойтесь, не торопитесь возвращаться. Здесь всё хорошо! Конечно, сначала было немного тяжеловато. Да, Хана в порядке. Не волнуйтесь, - продолжала она увещевать мать Ханы. - Всё хорошо. Позвать её к телефону? – тягучим голосом спросила она и протянула племяннице трубку. Хана, поражённая наглой ложью тётки, медленно подошла к телефону, соображая: «Что сказать маме, если она вдруг спросит…» - Мама!.. – отозвалась она чуть не плача. Мэй с тётей настороженно смотрели на Хану, когда она обернулась на них, слушая мать. Потом закивала и, глотая слёзы, подтвердила: - У меня всё хорошо. Мамочка... – попыталась она улыбнуться. Несколько секунд Хана молчала, пока мама что-то говорила ей, потом её улыбка медленно сползла с лица и с неподдельной тревогой, полными ужаса глазами, она спросила: - Брат? Сегодня? Хана бросила трубку, сорвалась с места и под тёткин крик «Ты куда?» выскочила из кухни. Ничего не понимая, тётка крикнула ей вслед: - Совсем стыд потерла! Я задала вопрос, а она не отвечает! Вдруг Хана вернулась, достала из сумки разговорник и, не обращая внимания на родственниц, убежала из дома. Во что бы то ни стало ей нужно найти Юн Со! Сегодня! Сейчас! Сначала она побежала наугад вдоль улицы, прокручивая в голове мамины слова: «Сегодня у Юн Со день рождения и ещё годовщина смерти его матери. Его мама умерла в день его рождения 10 лет назад. Юн Со очень тяжело пережил смерть мамы. Он замкнулся в себе и за все годы не произнёс ни слова, ни разу не улыбнулся. Его считают склонным к аутизму... Хана, ты можешь поздравить брата от меня?..» Хана бежала, вспоминая, что произошло сегодня в школе, в какой ярости был Юн Со, когда ребята играли маминым крестиком… как в первый день встречи он стоял у взлётной полосы одинокий и босой, весь запорошенный снегом… как тогда смотрел на неё недоверчиво и сердито… Хана догадалась, где она может найти брата, и со всех ног побежала к аэропорту… Уже совсем стемнело, когда она едва различила его одинокую фигуру у взлётной полосы. Конечно, брат был там – он вернулся туда, где оборвалась последняя ниточка, соединяющая его с мамой; туда, откуда у него должна была начаться новая жизнь в новой семье и в другой стране. Еле переводя дыхание, Хана остановилась, наблюдая за братом. Её сердце переполнилось жалостью и сжалось от боли, которую, как ей казалось, чувствовал сейчас Юн Со… Пошёл лёгкий снежок. Хана задумчиво устремила свой взгляд к небу, поймала несколько снежинок… Слёзы наполнили её глаза, и она из последних сил бросилась к брату. Подбежала и обхватила его со спины, крепко сцепив руки у него на груди, не оставляя ему никакого шанса вырваться. Но Юн Со даже и не пытался. Он словно ничего и не почувствовал, ни одна мышца не дрогнула на его лице с отсутствующим взглядом. Хана прижалась щекой к его спине и, всхлипывая, заговорила на корявом корейском: - Бра-тик... Прости меня... Мама ... любила тебя… Прости... Она крепко обнимала брата, слёзы стекали по её щекам, превращаясь в холодные ручейки. Снег засыпᾴл хлопьями их сцепленные фигуры… И вдруг очень медленно Юн Со стал разворачиваться к ней. Хана, не стесняясь своих слёз, уже плакала вовсю, не переставая. Она доверчиво смотрела на брата, не боясь, что он сможет вдруг оттолкнуть её. А он, неожиданно, поднял руку и очень бережно стёр бежавшие из глаз сестры слезинки. Но в этот момент Хана заметила, как и из его глаз упали слёзы. Испытывая в этот момент прилив нежности к брату, она ладошкой стёрла их с его щёк и попыталась улыбнуться, с радостью отмечая, что он не воспротивился этому, не оттолкнул её, и взгляд его уже не был отсутствующим или сердитым. Пару минут они внимательно смотрели друг на друга, и было в этом моменте что-то очень личное, доступное только им двоим, что сделало их несколько ближе. Потом Юн Со как будто устыдился своей откровенности, он опустил голову и отвернулся… … Желая сделать хоть какой-нибудь подарок на его день рождения, Хана отвела брата в кафе и заказала большую миску лапши. Её карманных денег хватило только на одну порцию, но, несмотря на то, что она сама целый день была голодной, с радостью отдала эту тарелку брату. Она заботливо распаковала палочки и вложила их ему в руку. Юн Со опять ушёл в себя, не реагируя на сестру. - Ты, наверное, голодный. Поешь ... – она придвинула тарелку поближе к нему. Но брат даже не шелохнулся, уставившись в одну точку. Тогда Хана пролистала разговорник, и внимательно смотря ему в лицо, с улыбкой медленно по слогам произнесла: - Бра-тик, с д-нём-рож-де-ния! И вдруг что-то изменилось в нём – он часто задышал, губы его задрожали. Юн Со посмотрел на сестру такими печальными глазами, что Хана обомлела и замерла. Она всё ещё улыбалась ему, ожидая, что и он, наконец, улыбнётся ей в ответ, но… Её искренняя забота так тронула его, она первая после смерти матери была так ласкова и добра к нему, что все пережитые эмоции нашли единственный выход и дали волю слезам. Слёзы медленно заструились по его щекам, капали в тарелку, но он, не обращая на них внимания, с жадностью набросился на еду. Хана с нескрываемой нежностью и любовью смотрела на брата, с каким аппетитом он уплетал лапшу, плакала сама и думала: «Мама Юн Со обещала вернуться, когда выпадет снег. Поэтому снег напоминает Юн Со о маме. Так же как мне снег напоминает о папе… И, несмотря на трудности в общении, я чувствую и боль и радость моего братика…» Сердце её разрывалось от жалости к нему. Как же долго он был лишён простого женского внимания, заботы и любви. А Юн Со, несмотря на дрожавшие губы и льющиеся слёзы, продолжал набивать рот лапшой так, словно ел её впервые. - Братик, - обратилась она к нему, всхлипывая, - улыбнись, прошу тебя… Улыбнись, ну же! Улыбнись, братик, - с улыбкой сквозь слёзы упрашивала она его. Но он продолжал уплетать лапшу, глотая её вместе со слезами, и сжимал в кулаке мамин крестик… - Братик, с днём рождения… - всхлипнула Хана. … Они возвращались домой уже ближе к ночи. Радостная Хана бежала впереди, Юн Со шёл немного позади неё. Он снова ушёл в себя. Чтобы растормошить брата, Хана схватила его за руку и потащила вперёд. Но Юн Со вырвался, засунул руки в карманы и демонстративно пошёл вперёд один. Но Хана не обиделась и побежала за ним. Перегнала его и остановилась у входа в дом, улыбаясь. Ей так хотелось, чтобы и он улыбался сегодня. Юн Со остановился под деревом, с недоумением глядя на сестру – она хитренько улыбалась словно что-то задумала. Хана подбежала к нему, встала рядом, сложила руки кренделем, продолжая улыбаться. Юн Со равнодушно отвернулся. Тогда Хана подпрыгнула, дёрнула за ветку и отбежала в сторонку. Тяжёлая масса снега лавиной обрушилась на голову брата. Весь заснеженный он замер от неожиданности, закрыв глаза... Хана игриво стряхнула попавший ей на лицо снег и подошла к брату, с опаской заглянула ему в лицо – она совершенно не была уверена в реакции брата на её баловство. Он медленно открыл глаза и посмотрел на испуганную сестру. И вдруг, вопреки всем страхам Ханы, Юн Со улыбнулся! Улыбнулся искренне, от чистой души. Хана обрадовалась как ребёнок. - Братик, ты улыбнулся! Улыбнулся! - она хлопнула в ладоши и принялась стряхивать с его головы снег. – Улыбнулся! Улыбнулся! – она скакала вокруг него, отряхивая от снега и радостно повизгивая: - Братик, ты улыбнулся! И вдруг, подчиняясь настроению сестры, Юн Со подпрыгнул и тоже дёрнул за ветку. Очередная масса снега хлынула на них, засыпая обоих с головы до ног. Хана сначала завизжала от неожиданности, а потом они вместе рассмеялись. |
Когда выпадет снег...
9. Хана и Юн Со
Заворожённая Хана смотрела на искренне смеющегося Юн Со и не верила своим глазам – он правда смеётся? Неужели она растопила его сердце?.. И хотя сегодняшний день был омрачён неприятным происшествием в школе, закончился он вполне счастливо – она была безумно рада, что братик, не скрывая своих чувств и не стесняясь, открыл ей своё сердце. И пусть он так и не произнёс ни единого слова, Хана понимала – что-то изменилось в их отношениях, лёд тронулся. Нет, в это время она ещё не была влюблена в своего брата. Она только хотела поддержать его в трудной ситуации. После смерти матери, долгое время Юн Со никого не впускал в своё сердце. Поэтому он постоянно молчал. Все думали, что он ненормальный, но Хана не верила в это. Потому что очень хорошо понимала боль братика… Держась за руки, они подошли к дому. Входная дверь оказалась заперта и Хана, как могла осторожнее, постучала в окно их с Мэй комнаты. - Мэй! Мэй! – позвала она сестру, чтобы та открыла им. Но даже занавеска на окне не шелохнулась – их никто не собирался впускать в дом. Тогда Юн Со поднял с земли камень и бросил его в стекло входной двери. Стекло со звоном разлетелось на осколки. Камень попал в лампу, стоявшую на столе регистрации у двери, она свалилась и погасла. Юн Со просунул руку в образовавшееся отверстие, отпер замок и они с Ханой, ступая по осколкам, вошли в дом. Тут же в ближайшей комнате раздвинулась дверь и испуганная Мэй с криками вышла им навстречу. - Хана! Хана! Что тут происходит? Юн Со замахнулся на неё и та с визгом отскочила назад. Он не позволит, чтобы кто-нибудь обижал Хану. Разгневанный Юн Со целенаправленно пошёл по коридору. По пути втолкнул назад в комнату выскочивших на шум постояльцев. Хана и Мэй бежали следом за ним, пытаясь остановить его. - Братик, нет, не делай этого! – махала руками Хана, понимая, что поднятый ими всеми шум перебудил постояльцев и наводит на них панику. - Братик, не нужно! Нет! – кричала Хана, умоляя его остановиться. Но Юн Со не обращал внимания на сестру. Он решительно добрался до комнаты тётки в торце коридора и раздвинул двери. Женщина спокойно лежала на полу в постели и производила на калькуляторе какие-то подсчёты. - Что такое? – закричала она, увидев бесцеремонно вошедшего парня. – Негодный мальчишка, что ты себе позволяешь! - она обрушила на Юн Со свои кулаки, когда он сдёрнул с неё одеяло. Он отпихнул её, и она повалилась вверх ногами. – Мерзавец! Юн Со поднял с пола раскрытый журнал учёта и швырнул его через себя, чудом не угодив в Йоко, как ни в чём не бывало вышел из комнаты и под крики Мэй и Ханы отправился на кухню. Мэй пыталась собой загородить дверь, но под напором Юн Со вынуждена была отступить. - Братик, не делай этого! – хлопала его ладошками по спине Хана, но он уже раскрыл холодильник. Вытащил металлический поднос с какими-то блюдами и с грохотом поставил его на стол. Усадил прямо на стол Хану и сам сел рядом с ней. Достал палочки и стал пробовать. При этом как всегда, не проронив ни звука. Прибежавшая следом тётка, вместе с дочерью налетела на него с криками и кулаками. - Эй, это на завтрак! Ты хоть понимаешь, что ты творишь? – кричала Йоко, в ужасе наблюдая, как приготовленный для постояльцев завтрак быстро исчезает во рту Юн Со. - Останови же его! – крикнула Мэй сестре и стукнула её по руке. - Что ты делаешь! Проваливай отсюда, мальчишка! – тётка вцепилась в плошку с едой и попыталась отнять её у Юн Со. Но тот оттолкнул женщину и она, визжа, завалилась на пол. Хана, ошарашенная происходящим, таращилась на брата, а тот спокойно вложил ей в руку палочки, продолжая жевать и улыбнулся. И хотя они стали причиной поднявшейся ночью паники и шума, Юн Со дал понять её родственницам, что он ни за что не даст в обиду Хану. После того, как их родители уехали, тётка и сестра Ханы, которым пришлось жить в этом доме, сильно изменились. Они ежедневно издевались над Ханой. С каждым днём она чувствовала себя всё более несчастной. И теперь он вместо родителей должен защищать сестру. А частично уничтоженный завтрак - это всего лишь небольшая компенсация за то, что их на целый день оставили голодными. Со следующего утра Юн Со теперь во всём помогал Хане по хозяйству – расчищал перед домом снег, убирал комнаты, складывал в аккуратные стопки постельное бельё, помогал таскать тяжёлые тазы с вещами в стирку, тщательно драил камни в бассейне. Он почти всё делал за Хану. Она бегала за ним хвостиком, предлагая помочь, но он лишь отталкивал её. Так однажды, она предложила брату свою помощь в очистке бассейна, и он вроде согласился, протянув ей щётку на длинной ручке. Но, когда Хана взялась за неё, Юн Со дёрнул щётку на себя и сестра упала в воду. Оказавшись вдвоём в бассейне, они стали брызгаться, резвясь в тёплой воде. Заметив, что Мэй наблюдает за ними из приоткрытого окна, Юн Со набрал в ёмкость воды, сполоснул в ней щётку и плеснул в ничего не подозревающую девушку. Рассмеявшись мальчишеской выходке, они продолжили свою игру… Юн Со теперь улыбался и даже смеялся всё чаще. Хане удалось не только сломать барьер отчуждённости, но и установить с братом прочные дружеские отношения. Она со своим добрым и открытым сердцем, кроткая, милая и нежная стала для Юн Со настоящим подарком, божьим даром. Внимательная и любящая… Никто бы не отказался от такой сестры,.. а, может,.. и не сестры?.. В школу теперь они тоже ездили вместе. Однажды Хана решила отвезти Юн Со на могилу к отцу. Они поехали на электричке. Всю дорогу Юн Со молча смотрел в окно на сменяющие друг друга пейзажи, Хана изучала разговорник. - Братик! Почему ты не разговариваешь? Тебе не нравится? – медленно спросила она брата на корейском. Она радовалась, что их отношения потеплели и брат стал улыбаться, но ей очень хотелось, чтобы он поговорил с ней. Юн Со продолжал молча смотреть в окно. Только теперь он не смотрел на мир исподлобья, взгляд его был открытым и светлым. Тогда Хана улыбнулась, отложила разговорник и ладошками отвернула лицо брата от окна. Она решила поговорить с ним жестами. Она сложила руки крест накрест и медленно сказала: «Я тебя не люблю». Потом подняла их над головой, соединив в виде сердечка – «Я тебя люблю». Выставила вперёд кулак – «Сейчас получишь». Потом снова сердечком – «Я тебя люблю». Брат молча смотрел на неё. Тогда Хана взяла его руки, сложила над его головой сердечком и проговорила: «Я тебя люблю… Я тебя люблю»… Наконец, Юн Со заулыбался, продолжая держать руки над головой. - Тебе понравилось? – обрадовалась Хана. Она тоже сложила свои руки сердечком, припрыгивая на сиденье: - Тебе понравилось? Тебе понравилось? Она сложила руки в виде рукопожатия: - Братик, спасибо! Спасибо! Когда они стали подъезжать к месту, Хана из окна увидела на холме церковь и мысленно обратилась к отцу: - Папа, как ты поживаешь?.. … День выдался солнечный и тихий. Погрустив немного у одинокой могилы отца Ханы, ребята принялись лепить снеговиков. Но, наверное, место повлияло на настроение Юн Со и он, привалившись к недоделанной фигуре, сидел задумчивый и грустный – сожалея, что у него не было такого места, где бы он мог поговорить с мамой. И как бы сестра не пыталась растормошить его, всё было напрасно. Он снова ушёл в себя, и Хана не стала мешать ему побыть наедине со своими мыслями. И снеговика ей пришлось доделывать в одиночку. Но когда все шары были скатаны, она потянула брата за руку, чтобы поднять его, и жестами попросила помочь поставить шары друг на друга. Но Юн Со отвернулся. Насупившись, Хана сама стала поднимать шар, театрально покряхтывая. Чуть не выронила его из рук и тогда Юн Со подхватил снежную голову, накрыв руки сестры своими. Их лица оказались рядом, напротив друг друга. Хана улыбнулась, а Юн Со, словно растерявшись, отвёл свой взгляд. Они долепили второго снеговичка, и Хана потянула брата за руку вниз. Они сели на корточки, чтобы быть одного с ними роста. Хана представила их: - Вот это братик. Это – Хана. Хана. Братик. Она смотрела на Юн Со, довольно улыбаясь, но тот снова не отреагировал на неё, даже не улыбнулся. Он встал и пошёл от неё прочь. Тогда Хана побежала за ним, зовя: - Братик! Братик! Догнала, налетела на него и повалила в снег, заливаясь смехом. Он поднялся и, не обращая на сестру внимания, пошёл дальше. Хана, хохоча от души, снова догнала его и толкнула, обсыпая снегом с ног до головы. – Ну, скажи что-нибудь! Скажи! Братик! Тебе нравится? Тебе не нравится? – она кидала снег прямо ему в лицо, развеселившись от детской забавы. Но Юн Со невозмутимо стряхнул снег с лица и хотел подняться, но Хана не дала ему это сделать и снова толкнула его: - Ну, давай же, скажи! Скажи! – упрашивала она его, засыпая снегом. - Братик! Скажи что-нибудь. Скажи! Юн Со, продолжая упрямо молчать, снова поднялся, а Хана всё продолжала сыпать на него снег. - Тебе нравится? Или не нравится? – веселилась она. Взлохмаченная, закутанная в свой длинный белый шарф с яркими ягодами клубники на концах, с обезоруживающей улыбкой и искрами в глазах она выглядела озорной и такой забавной, что Юн Со еле сдерживал себя, чтобы не рассмеяться только от одного её вида. Наконец, он заулыбался и принялся сам забрасывать сестру снегом. Он с криком бросился на Хану, увлекая её в снег. Они схватились и стали кататься по снегу, пока не превратились в большой снежный ком. Потом, так и не разомкнув объятий, замерли, еле переводя дыхание, довольные и счастливые. Перед возвращением домой, ребята надели на снеговичков красное и синее ведёрки, девочке Хана повязала шарфик. Было немного грустно, что их прогулка заканчивалась. Оказалось, им было так хорошо вдвоём, что вдруг в последние минуты между ними ненадолго повисло молчание. Потом Юн Со заботливо поправил на сестре шарф, и в этих простых движениях было столько нежности. - Бра-тик, спа-сибо, - сказала Хана на корейском. Брат в ответ улыбнулся и пошёл по протоптанной дорожке. Сестра догнала его и оседлала, запрыгнув ему на спину. Подгоняемый её весёлым повизгиванием, Юн Со побежал к станции. |
Часовой пояс GMT +3, время: 01:35. |
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd.
Перевод: zCarot