Reading Challenge 2018 / Книжный вызов 2018
 

Новый тематический список:

1. Сборник рассказов
2. Книга, которую вы прочли после просмотра экранизации
3. Книга, изданная в год, когда вы пошли в школу
4. Дорожное приключение или книга о путешествиях
5. Книга, которую вы прочитали до того, как это стало мейнстримом
6. Книга ирландского автора
7. Юмористическая или ироническая книга
8. Книга из шорт-листа Букеровской премии
9. Книга, события которой происходят осенью
10. Скандинавский нуар
11. Guilty pleasure, или Книга, которую вы прятали в самом темном углу полки
12. Книга о книгах
13. Книга, которую вы выбрали за название
14. Еще не прочитанная книга одного из любимых авторов
15. Книга, случайно подвернувшаяся вам под руку
16. Графический роман/комикс/манга/манхва
17. Книга, написанная не позже 1818 года
18. Книга про дом с привидениями
19. Книга, которую вам посоветовал человек, чьему вкусу вы доверяете
20. Современная классика
21. Книга, опубликованная в этом году
22. Городское фэнтези
23. Книга с роботами и/или искусственным интеллектом в сюжете
24. Книга, напечатанная после смерти автора
25. Книга, герои которой наделены суперспособностями
26. Книга, которую вы собирались прочитать в прошлом году
27. Книга о преступлении
28. Дебютная книга автора
29. Нон-фикшн
30. Книга французского автора
31. Бестселлер последних трех лет
32. Книга о дружбе
33. Пересказ известного сюжета
34. Книга с обложкой вашего любимого цвета
35. Следующая часть начатого вами книжного цикла
36. Книга о сиблингах или близнецах
37. Очень Много Драмы
38. Книга, в которой меньше 250 страниц
39. Книга, которая упоминается в другой книге
40. Книга с неожиданным сюжетным поворотом
41. Темное фэнтези
42. Книга с двумя (или более) временными линиями
43. Книга о первой любви
44. Старинная литература
45. I Read It So You Don't Have To, или Книга, которую вы никому не рекомендуете
46. Пьеса
47. Книга с интересной/нестандартной магией
48. Книга из списка «1001 книга, которую стоит прочитать, прежде чем умрешь»
49. Хронофантастика
50. События происходят в Викторианскую эпоху
51. Другая Сторона Жизни (персонажи другой расы/веры/ориентации/etc)
52. Мифологические/фольклорные мотивы в сюжете

Читать буду! Хочу попробовать составить список книг заранее, а не по факту подбирать пункт к только что прочитанной книге.

Со мной так не работает) Примерный план есть еще с прошлого года + ввязалась в годовой командный конкурс на лайвлибе.

Да мне кажется, что со мной тоже не особо сработает)

Присоединяюсь с огромным удовольствием, тем более, что читать я уже начала и прочитала 2 небольшие книги, отзывы напишу позже.
И хотя я подгоняю книги под список, все равно он стимулирует и расширяет кругозор, заставляя присматриваться к отдельным книгам из пунктов, на которые я бы вряд ли обратила внимание без челленджа.

Вика в гугл докс нельзя вписать книгу, можешь дать доступ?

28. Дебютная книга автора
"Петровы в гриппе и вокруг него" Алексей Сальников
Роман «Петровы в гриппе и вокруг него» – бесспорный успех Алексея Сальникова в поисках языка, адекватного современному сознанию. Действие происходит в современном Екатеринбурге, в центре сюжета – жизнь семьи Петровых, которая только на поверхностный взгляд кажется обычной.

Не смотря на мою нелюбовь к современным русскоязычным авторам, не смогла я пройти мимо Петровых. Редко я выдерживаю когда книга, рецензии и упоминания на нее сыпятся на меня отовсюду)).
Весь сюжет, пожалуй, можно описать одной цитатой:
"Получалось, что Петров думал, будто он главный персонаж, и вдруг оказалось, что он герой некого ответвления в некоем большом сюжете, гораздо более драматичном и мрачном, чем вся его жизнь. Всю свою жизнь он был вроде эвока на своей планете, пока вокруг происходила античная драма «Звездных войн»."
Вот и в книге, едет себе Петров с высокой температурой домой с работы, встречает своего друга Игоря, дальше оказывается в катафалке пьет водку, едет на окраину города и снова пьет водку ( на мой взгляд это сама сложная глава для чтения, ибо пьянка с философствованиями, описаниями быта и окружающей действительности может подействовать довольно угнетающе).
Ну а дальше все начинает закручиваться, мы переносимся то в детство Петрова, то в воспоминания других персонажей, то снова возвращаемся к семье больной гриппом, пока вся книга не складывается как пазл.
Читая, нет-нет, да и всплывут свои, где-то глубоко спрятанные детские воспоминания, ассоциации и "да-да, у меня тоже так было")).
Отдельно хочу упомянуть язык. Образный, современный, с привычными мне оборотами речи, немного ироничный, на грани бытового и литературного и нигде, на мой взгляд автор, эту грань не перешел. Над многими фразами я улыбалась. От чтения получала настоящее удовольствие где-то после 2й главы. Сам сюжет книги почему-то вызвал отдаленные ассоциации с "Мастером и Маргаритой".

Ну и напоследок моя любимая цитата "Петрова задавалась целью перечитать всего Крапивина, но он писал быстрее и книги его выходили стремительнее, чем она осиливала очередную, поэтому она взялась за писателей, чей творческий путь был уже окончен и прочно зафиксирован могильной плитой"

Попробуй сейчас


Ахахах, тоже читаю сейчас. И Марина))
Только она разве дебютная? Он же, вроде, печатался где-то раньше, нет?...

Я так поняла, что эту книгу и печатали в каких-то журналах, сама же книга не издавалась и больше у него ничего нет.
Надо пойти уточнить, я удовлетворилась тем, что больше ничего не нашла его на букмейте))

Добавлено через 46 секунд
Все получилось

Добавлено через 3 минуты
Вика, ты права, я не дочиталась, много у него разного)
Значит будет пункт 26. Книга, которую вы собирались прочитать в прошлом году, потому что она у меня в списке висела с осени, я ее даже начинала, но на той главе с пьянкой и бросила.

Культовая книга Кэтрин Данн. От нее фанатели, например, Курт Кобейн и Кортни Лав. А Терри Гиллиам так и вовсе сетовал, что в сравнении с героями он слишком нормален. Нормален. Терри Гиллиам. Само название сейчас вводит в заблуждение (собственно, я сама попалась), но Данн брала слово "гик" в другом смысле. Так называли цирковых артистов, которые в приступе инсценированной ярости отгрызали головы курицам.

В центре сюжета цирковая пара Ал и Лили Биневски, поставившая чудовищный фармакологический эксперимент на собственных детях: во время беременности Лил принимала различные препараты, буквально, от скипидара до тяжелых наркотиков. В результате на свет появился Артуро с ластами вместо конечностей и мощным даром убеждения, сиамские близнецы Электра и Ифигения, обладающие музыкальным талантом, горбатая карлица-альбинос Олимпия (слишком нормальная, бедняжка) и Фортунато (Цыпа) - с виду обычный мальчуган, но с паранормальными способностями.

Это книга о семье. О родителях, которые всегда знают, что лучше для их детей (здесь - буквально и необратимо предопределяя их судьбу), но абсолютно не знают этих детей. От родителей всегда сокрыта тьма, живущая в каждом ребенке, эта безграничная, архаичная, еще не сглаженная социумом жестокость. Отношения Биневски - гипербола, крайняя форма обычных семейных отношений. Это безумная, порой маниакальная любовь, непрерывное соперничество, жгучая ненависть и замкнутость друг на друге.

Это книга о безграничных вариациях нормы. То, что любой назвал бы уродством, больше всего ценится в цирке Биневски. Именно поэтому самой несчастной и недолюбленной, этакой вечно шпыняемой золушкой, становится Олимпия. Ее "недостатков" слишком мало, чтобы по-настоящему шокировать. Вместе с тем, если заменить громкое "уродство" на толерантные "особенности", станет понятно, что роман именно об этом. О том, что самое важное в нас не то, что делает нас неотличимыми от толпы, самое важное - то, что нас из нее выделяет. Это никогда не должно быть причиной стыда, но должно быть точкой приложения силы внутри себя. В "Любви гика" есть линия артурианцев. Это люди, которые ампутируют конечности, чтобы стать похожими на Артуро. Он видится успешным и счастливым, и они хотят причаститься этим успехом и счастьем. Но любая попытка копирования чужого образа лишь уводит от своей сути. И когда начинает казаться, что Олимпия, встав на защиту особенности дочери, использует недопустимые, несоразмерные средства, это не так. Она дарит Миранде самое важное - ее собственное Я.

Дальше будет много текста, потому что я ввязалась в Долгую прогулку на Лайвлибе, и "Петровы" оказались первым заданием. Но взять их мне действительно посоветовал член команды, так что в этом смысле читерства практически нет.

О Петровых начистоту

«Петровы» начинаются с путешествия на третьем троллейбусе от Эльмаша к манящему теплом и антигриппином дому. Петров чувствует, что заболевает. Окружают его уже давно и тяжело больные люди. Только с симптомами не какого-нибудь там безобидного ОРВИ, а тотальной шизофрении. По ходу поездки Петров замечает, что его троллейбус преследует катафалк, откуда угрожающе улыбается старый знакомый. Знакомого зовут Игорь. Игорю очень надо выпить. Обязательно с Петровым. Первые тосты проливаются на закрытый гроб, водитель обреченно машет рукой и гонит к ближайшему супермаркету, дом стремительно превращается в такое же недостижимое место, как райские кущи Петушков для христообразного Венечки Ерофеева. Сам Алексей Сальников кажется очередным певцом алкогольного делирия, который травит бесконечные пьяные байки, то и дело срывающиеся в политический популизм и стоны о судьбах Родины.

Внешность оказывается обманчивой. Роман Сальникова намного любопытнее и сложнее, как и личность его главного героя. Петров – ничем не примечательный автослесарь. Окружающие считают его посредственностью, а он с ними соглашается и стыдливо прячет новые страницы самодельных комиксов. Нарисованных так, что не отличишь от печатных. Вот был у Петрова друг – настоящий талант. Непризнанный гений со всеми необходимыми непризнанному гению страданиями и ритуальными уничтожениями великого романа, помещающего набоковскую Лолиту в свердловские коммуналки. Но оригинального, конечно, не подумайте. Тот друг презирал Петрова за всю петровскую заурядность. Да так презирал, что не мог не уколоть побольнее в очередной еще несожженной версии великого романа. Не завидовал, конечно. Такого ни Петров, ни читатель, умирающий со смеху от петровских наблюдений и умозаключений, допустить не могут. Даже если комиксы начнут таинственным образом оживать, петровскую ординарность это никак не исправит.

Сам роман, выныривая вслед за Петровым из мутных пьяных воспоминаний, расцветает гирляндой узнаваемых образов и типажей: филигранно хамящие кондукторы и одуванчиковые бабули в аптеке, безумные мамаши и заиндевевшие алкоголики, усталые продавщицы и щемяще-неудобные тетки с баулами гостинцев для заключенных. Все, что герой встречает на своем пути, взрывается в его голове бесконечными ассоциациями и воспоминаниями. Большинство из них так или иначе оказывается знакомым читателю, закручивая его в бесконечную воронку уже собственных перемещений по лабиринтам подъездов с вечно неработающими домофонами и стенами исписанными надписями «Цой жив». Повествование то окунается в детские ощущения, ожидания новогодних елок, самостоятельные ночные перебежки до туалета, то воскрешает в тактильной памяти зудящую колючесть шерстяных свитеров.

На какое-то время «Петровы» даже оборачиваются триллером, а автор демонстрирует весьма умелое нагнетание саспенса в банальных бытовых сценах нарезания колбасы. К моменту, когда роман наполняется уютной любовью, обнаруженной в семействе Петровых посредством совместной борьбы с гриппом, от него уже можно ожидать чего угодно. Но меньше всего оказываешься готовым к тому, что помимо великолепных языковых находок и умения придавать объем повседневным деталям, автор сможет закольцевать композицию ехидным уроборосом. Последняя глава переворачивает все с ног на голову. Огромные пласты текста, принятые за алкогольно-гриппозные бредни, обретают смысл. Сваленные в кучу детали, казавшиеся лишними, вдруг начинают работать единым механизмом, а за последней главой неожиданно следует первая, но прочитанная уже с новым знанием.

Остроумное бытописание обрастает чертами магического реализма. Мистическая изнанка и завораживает, и пугает, как все выбивающееся из рациональной доктрины мира. Оказывается, что действительно существует какое-то зазеркалье, образ которого то смутно прочитывался в искаженном имени Петровой или рекламе Росгосстраха на почти чистом стекле, то назойливо, но до поры незамеченно, навязывался отсылками к сказке Губарева. Но даже после раскрытия карт роман не теряет главного – неоднозначности, так или иначе генерируемой образом Игоря. Таинственного трикстера, своими озорными выходками смутно напоминающего кого-то из свиты Воланда. Гамельского крысолова с бутылкой водки вместо дудочки, уводящего ораву работяг на матч детской футбольной команды. Гордо величающего себя духом-покровителем Свердловска. Кто он на самом деле? То ли расшалившийся ангел, охраняющий скромного автослесаря Петрова. То ли нечисть, выползшая из пылающего под обледенелой коркой уральской земли Аида и почему-то благоволящая скромному автослесарю Петрову. А может, читатель сам уже заразился гриппом от скромного автослесаря Петрова - прямо через горячечные, болезненные, пропахшие бальзамом «Звездочка» страницы - и ему чудится потустороннее в обычном нуворише, ностальгирующем по Совку.

«Петровы» оставляют пространство для веры в новогоднее чудо, работы воображения, вот этого приятно будоражащего сомнения, способного заставить снова и снова садиться в забитый сумасшедшими пассажирами третий троллейбус в надежде попасть от Эльмаша к манящему теплом и антигриппином дому.

35. Следующая часть начатого вами книжного цикла
Луиза Пенни "Природа зверя"
Это как раз то чтение, которое у меня называется "для души". Мне здесь нравится все, знакомые персонажи, стиль, описание природы и умение автора обратить внимание на важное и вечное, детективный сюжет и даже то нагнетание напряженности, которым иногда излишне грешит автор.
Три Сосны, Гамаш, Жан-Ги, Рут и Рози, Клара и Габри с Оливье. Любимые персонажи, любимая деревенька и значит несколько часов удовольствия от чтения обеспечены. Всем любителям Армана Гамаша и его стиля расследования рекомендую.

42. Книга с двумя (или более) временными линиями
Филипп Майер "Сын"

Повествование ведется в трех временных отрезках, начиная с 1849, потом с 1915-1917 и заканчивается 2012 годом. Сначала мы знакомимся с Илаем, основателем рода и империи МакКаллоу. Потом с его правнучкой Джинни, унаследовавшей от своего прадеда деловую хватку и третий участник - сын Илая, Питер, человек, родившийся явно не в свое время и чье поведение вызывало у меня больше всего вопросов.
Почти пару столетий истории Техаса втиснуто в 600 страниц. Здесь и индейцы, и мексиканцы, иммигранты, рейнджеры, скотоводы и нефтепромышленники. Я не очень сильна в истории Америки и мне сложно говорить за достоверность всех событий, но автор утверждает что прочел более 350 книг по истории Техаса и прожил месяц в спартанских условиях имитирующих жизнь индейцев.
Мне кажется это роман о людях в большей степени, чем про истории становления Америки. О слабостях, страхах, жадности, жестокости, и, главное, безумном желании выжить и сохранить себя любой ценой.
В книге поднимается целый пласт проблем: отчуждение земель у коренного населения и его уничтожение, расовый вопрос, положение женщины в обществе (куда ж мы без феминизма), цена человеческой жизни, отцы и дети, и что ценой определенного выбора часто становится одиночество.
Индейцам автор явно симпатизирует и их образ жизни в середине 19 века вызывает тоскливое ощущение потери связей с природой человечеством в целом в наши дни и что процесс необратим. Внутри семейные отношения, вырождение рода, практически прямой упрек что нынешние дети не приспособлены к труду, да и вообще ни к чему, в какой-то мере соответствует действительности и это тоже грустно.
Роман насыщен событиями, переходя от одного повествующего к другому мы видим всю картину, которую хотел показать нам автор. Мне понравилось. Я проглотила книгу за 2 дня, забросив все и даже на работе почитывала между делами)

29. Нон-фикшн
Девид Гранн "Затерянный город Z"
В 1925 году британский полковник Перси Фосетт отправился в джунгли Амазонки, чтобы отыскать столицу инков, легендарное Эльдорадо, которое он предпочитал называть «город Z». Экспедиция пропала — и поиски ее следов сделались наваждением для множества людей. А некоторым из них это стоило жизни. В 2005 году нью-йоркский журналист Дэвид Грани заинтересовался судьбой отважного полковника и неожиданно для себя тоже отправился в Бразилию. Его книга — это и историческое расследование, и трагикомические злоключения современного горожанина, оказавшегося в джунглях. А еще — взволнованный рассказ о величественном и до сих пор малоизученном крае. В 2009 году книга попала в шорт-лист премии Сэмюэла Джонсона за лучший нон-фикшн, а вскоре стало известно о ее предстоящей экранизации. На роль Фосетта приглашен Брэд Питт.

Интересная книга об исследователях Амазонии. Снова у меня ощущение, что европейцы большие дикари, чем те кого они считали дикарями. Ну и как девочка, я конечно в ужасе от тех условий, в которых люди проводили исследования, изучали местность, наносили границы. Это подвиг.

38. Книга, в которой меньше 250 страниц
Уильям Фолкнер "Когда я умирала"

Умирает Адди, мать фермерского семейства. У нее муж и пятеро детей. Старший вот уже несколько дней под ее окнами делает ей "чертов ящик". Она взяла слово с мужа похоронить ее в Джефферсоне. И вся семья едет с гробом в город. На пути огромное количество препятствий, все против них. И только отец семейства твердит, что это воля усопшей.
Вязкая, тяжелая книга. В ней нет авторских слов, все повествование идет от лица либо членов семьи, либо соседей, точнее это их внутренние монологи, мысли, ощущения и диалоги с другими действующими лицами. Всего 14 человек. Погружаясь в них все глубже, мы начинаем понимать мотивы и практически у всех они так-себе.
Наиболее мерзок из всех мне отец семейства. Из-за него 8 дней таскают гроб с разложившимся телом, казалось бы только от того, что он дал слово. Он отправляет сыновей на переплаву и они не могут попрощаться с матерью, потому что 3 доллара не валяются на дороге. Его мысли о вставных зубах, то что он сделал с конем Джула... в общем гореть ему в аду.
Дьюи Делл интересует только как и где сделать аборт. И смерть матери задевает ее как-то по касательной.
Вардаман с его "моя мать - рыба", "мать Джула - лошадь", мысли Кеша про гроб и то, что он неустойчивый, лицемерие и ханжество Коры...
Не совсем я поняла Дарла, или он единственный нормальный среди сумасшедших, но очень хорошо маскируется или правда с головой у него что-то не то.
Весь этот круговорот затягивает в какую-то безрадостную трясину и все что я хотела к концу, чтобы несчастную женщину уже похоронили.
Финал книги оказался для меня неожиданностью, но он достаточно закономерен.
Я не могу сказать, что я в восторге от книги, но что-то в ней есть, что заставляет думать и переживать эту книг во время чтения и после.
На очереди "Шум и ярость" автора. Но чуть попозже.

Шум и ярость - гениальная книга.

А кино Затерянный город Z смотрела, Лар?

Нет, фильм не смотрела. Стоит посмотреть?

Мне понравился. Хотя после книги, может, не так интересно будет.

Зэди Смит "О красоте"

http://www.ukazka.ru/img/b/uk797646.jpg

«О красоте» Зэди Смит - это капмусный роман, в центре которого вражда между двумя университетскими преподавателями Гарольдом Белси и Монти Кипсом. Один либерал - другой консерватор, один англичанин - другой выходец с Карибов, один белый - другой черный. И оба искусствоведы, специализирующиеся на Рембрандте. Только один считает его богоизбранным, а другой всеми силами старается рассеять миф о гениальности художника. Когда семьи Белси и Кипсов оказываются вписанными в одно университетское пространство, Веллингтонский колледж, их жизни причудливо переплетаются.

Смит прекрасно саркастична, она мастерски высвечивает недостатки как либералов, так и консерваторов, приходя в итоге к тому, что надуманные убеждения - ничто, если дух слаб, а мораль меняет форму, как пластилин. Название романа позаимствовано у эссе Гарвардского профессор литературы Элейн Скарри «О красоте и справедливости», где та пишет в том числе о том, что «Неверно оценить или хотя бы преуменьшить связь университетов с красотой — одна из возможных ошибок. Университет — одна из драгоценных вещей, уязвимых перед несчастьем», т.к. «Продлевая жизнь красоты, образовательные учреждения способствуют тому, чтобы в людях зарождалась тяга к нескончаемому творчеству».

Система персонажей выстроена так, что профессорам противопоставлены, во-первых, их жены, Карлин Кипс и Кики Белси. Обе они менее образованы, чем их мужья, зато гораздо более в хорошем смысле импульсивны, чувственны, способны реагировать на прекрасное не с позиции анализа, но с позиции искреннего восхищения. Во взаимоотношениях женщин важную роль играет произведение гаитянского художника, которую еще до замужества за бесценок купила Карлин, а потом подарила ее Кики. На момент, когда происходят события романа, картина существенно подорожала, и только Кики была способна оценить ее первозданную магию вне привязки к рыночным отношениям.

Второй важный персонаж, играющий за «team beauty», это темнокожий рэппер Карл. Это главный проводник поэзии улиц в романе. У самой Зэди Смит есть два брата-рэппера, поэтому она оказывается весьма чуткой к такой форме искусства и при этом метко (хотя и по-доброму) подтрунивает над его носителями. Например, слова Карла: «Это же не стихи. Это рэп. <…> Они просто разные, и все. Это разные формы искусства. Хотя рэп - не форма искусства. Рэп - это рэп». Что-то очень похожее легко можно было услышать всю вторую половину 2017-го от русских рэперов, внезапно ставших медийными, но инстинктивно пытавшихся защитить свой междусобойчик от всех, кто «лез к ним в реп».

Возвращаясь к эссе Скарии, получается, что Зэди Смит, являясь частью академической среды, достаточно скептически относится к способности этой среды сохранять красоту. Главный герой, например, положил жизнь на то, чтобы рассеять очарование живописи Рембрандта. Более того, он чуть не уничтожил природное очарование, присущее его жене. Его оппонент, Монти Кипс, всячески старается уничтожить островок истинной красоты в Веллингтоне - поэтический кружок, куда допускаются вольнослушатели. Ребята из социальных низов, не имеют доступа к образованию, но имеют талант и звонкий голос, голос которым говорят улицы. Голос, который фиксирует бурное течение жизни, голос, чьей витальности не хватает душному университетскому пространству.

Паскаль Брюкнер «Тирания покаяния: Эссе о западном мазохизме»

Паскаль Брюкнер широко известен не философскими измышлениями, а благодаря экранизации Романом Полански его романа «Горькая луна». Речь там шла о пожилом американце, который совращает юную француженку, а когда решает от нее избавиться, не может этого сделать из-за внушительной прилипчивости молодой особы. Мужчина начинает изобретательно унижать недавнюю возлюбленную, потом они меняются местами. Полански в своем фильме всячески упивается этим пикантным садомазохизмом со всей оглушительной пошлостью латекса, демонстративных межрасовых измен, стекающего по грудям молока и врожденной шлюховатости Эмманюэль Сенье.

Мало кто при этом знает, что в оригинальном тексте американец был французом с германскими корнями, а француженка - арабской еврейкой тунисского происхождения (вот именно так беззастенчиво!), и эротические сцены женского доминирования прямым текстом рифмовались с преклонением перед культурами, которые европейцы желали истребить: перед иудаизмом, пережившим геноцид, и перед исламом, подвергшимся колонизации. Публикация в 2006 году «Тирании покаяния: эссе о западном мазохизме» только подтвердила, что БДСМ писателя интересует, но не в его вульгарных серых оттенках. Анализируя отношения Старого Света с Новым, а также с бывшими колониями, стремительно врывающимися на политическую авансцену азиатскими гигантами и беспрерывно гонимыми евреями, Брюкнер вскрывает прочный круг жизнедеятельности современной Европы. Эта благонравная старушка, которая только и делает, что кается за колониальное имперское прошлое и ужасы нацизма, испытывает парадоксальное запретное удовольствие от своих унижений. Культура оправдания одновременно является культурой снисходительности, коленопреклоненный оказывается тираном, а чувство вины помогает сохранять ощущение превосходства. Да, мы творили все эти ужасы. Потому что могли. И до сих пор готовы брать на себя ответственность за неразумных братьев меньших из третьего мира.

Признавая важность публичного проговаривания ошибок и раскрытия информации о преступлениях против человечности, Брюкнер критикует укоренение во вчерашнем дне. С одной стороны, справедливо замечая, что одностороннее покаяние не допустимо, и слабые народы тоже должны нести ответственность, чтобы не скатиться в каменный век, а встать на благостный путь либерализма и демократии. Запад не должен брать на себя все грехи, потому как внутренняя политика стран третьего мира сама по себе не была лишена «людоедства». Взять хотя бы за пример режимы Пола Пота в Камбожде или Красного Негуса в Эфиопии. С другой стороны, обитая в прошлом, Европа становится крайне пассивной в настоящем. Затаившись в уютном мещанском прибежище гедонизма и потреблятства, укрывшись за широкой спиной дерзкой и агрессивной Америки, Старый Свет становится все немощнее и хирее и уже не может самостоятельно сдерживать устрашающий исламистский напор. Зато он готов, подобно паралитику из «Горькой луны», с наслаждением глотать экскременты арабского мира.

Брюкнер предпринимает честную попытку исследования западной анемии и добровольного степенного схождения в гроб европейской цивилизации. Раздражение на родину сочетается с трогательной гордостью за нее. Многовековые ошибки не оправдываются, но для смягчения приговора писатель апеллирует к тому, что Европа всегда самостоятельно уничтожала своих монстров - колониализм, нацизм, тоталитаризм – выстраивая на пепелище либеральный храм. Беда в том, что запала хватает примерно на половину высказывания. Затем автор начинает повторяться и путаться, например, в еврейском вопросе. В принципе, это и немудрено: не хватает отстраненности, и найти золотую середину между переложением вины и канонизацией оказывается слишком сложно. Больше удивляет (удивляет ли?) безумная одержимость Новым Светом в период иракских хроник Буша-младшего в режиме реального времени. Да, это обаяние молодости, дерзости и наплевательского отношения к мнению старших. Но это обаяние хулигана, калечащего слабых одноклассников. Не должны ли родители при всей своей любви пугаться такой жестокости и противостоять ей? Печально, что любопытное исследование заканчивается впадением в проамериканскую риторику и многостраничные пафосные мечтания о том, как Франция поднимется с колен и вместе со звездно-полосатой кузиной ринется сеять разумное, доброе, демократию в Тегеране, Дамаске, и Москве.

Эх, заживем!

З.Ы. Читала в рамках Долгой прогулки, порошок писала туда же.

15. Книга, случайно подвернувшаяся вам под руку
«Полночь в саду добра и зла» Джон Берендт

Старая поговорка гласит: «Нет большего вымысла, чем правда». Это полностью относится к книге Дж. Берендта, которая стала настоящей сенсацией сразу после выхода в свет. Сегодня по этой книге поставлена пьеса на Бродвее, получившая пять «Оскаров». Судя по всему, та же судьба уготована и одноименному фильму, снятому известным голливудским актером и режиссером Клинтом Иствудом.

Видимо и сам автор, который ведет постоянную колонку в журнале «Эсквайр», не мог предвидеть такого успеха своей книги, которой уже продано десятки миллионов экземпляров и которая продолжает оставаться в числе бестселлеров.

Роман Джона Берендта «Полночь в саду добра и зла» может, на первый взгляд, показаться просто мозаикой изысканных фрагментов-новелл из жизни консервативного американского городка Саванна. Жизни, текущей по постоянному руслу испокон веков, если так вообще позволительно говорить о короткой истории Соединенных Штатов. Незаметно, исподволь этот роман о людских судьбах предстает перед нами, как гигантское полотно, на котором разворачиваются события, знаменующие собой единство и борьбу противоположностей: добра и зла.


Прекрасная книга, легко читается.
Саванна завораживает своими пейзажами, старинными домами, не менее старинными семействами и конечно же их скелетами в шкафу (куда ж без них в семействах-то).
Влюбившийся в город журналист провел там около 10 лет, знакомясь с архитектурой и историей, с представителями разных слоев населения города с их тайнами и мотивами, забавными и порой мистическими историями.
Тут тебе и негры-трансвеститы, и заклинатели вуду, гомосексуалисты, алкоголики, аристократы и нувориши. Закрытая для всего нового Саванна, является тем тихим омутом, где происходят убийства, подковерные игры, процветает зависть и снобизм.
Но тем не менее, жители города вызывают симпатию и улыбку, их чувство юмора, южная гордость, стойкость заслуживают хотя бы книги. Мартини на кладбище из серебряной посуды, приветствия негру выгуливающую несуществующую собаку, чудак, который представляет что может отравить город, адвокат переезжающий из одного пустующего дома в другой - это лишь малая часть историй Саванны.
Детективная составляющая довольна интересна хотя бы потому, что Джима Ульямсона судили 4 раза, что в истории Джорджии было впервые.
Она не сильно доминирует, и это идет только в плюс.
Остается посмотреть фильм Клинта Иствуда)

51. Другая Сторона Жизни (персонажи другой расы/веры/ориентации/etc)
Чимаманда Нгози Адичи "Американха"

Еще одна замечательная книга, которую я проглотила за 2 дня.
Другая сторона жизни, незнакомый мне мир Ниггерии, африканцев, даже упомянутые немного вскользь проблемы женщин с черной кожей (волосы, тон кожи, другие косметические средства и то что мир белых совершенно не берет это в расчет) и конечно же расизм.

Ифемелу и Обинзе ниггерийцы. Они родились и выросли в Ниггерии, там учились и поступили в университет. И все было бы совсем по другому, если бы не бесконечные беспорядки в стране, военная диктатура, массовая эмиграция, то состояние, которое очень знакомо мне сейчас. Когда нет выбора, когда нет перспектив и молодым людям надо уезжать, просто потому, что там есть шанс и возможность нормально жить.
Обинзе всегда мечтал об Америке, бредил ею и планировал уехать, но волею случая туда уезжает Ифемелу, с надеждой, что возлюбленный присоединится к ней позже. Пройдя через трудности, депрессию, безнадежность, потерю отношений с Обинзе, она все-таки получает американский паспорт, заводит блог о расизме ставший популярным, получает принстонскую стипендию и можно сказать, что жизнь ее удалась. Но вот то желание сохранить себя, нежелание Ифемелу даже скопировать американский акцент (Ниггерия - бывшая британская колония), ощущение себя чернокожим, а значит стоящим низко по всем социальным и иерархическим лестницам, в белом мире, заставляет ее бросить нормальные отношения, квартиру, закрыть блог и переехать назад, домой, туда, где она прежде всего человек, Ифемелу.
А Обинзе оказывается в Англии, нелегально. Выкручивается, выживает в надежде получить паспорт британца, платит огромные деньги, чтобы фиктивно заключить брак, но в конце-концов его депортируют в Ниггерию.
Благодаря уму и удаче, а также покровителю, с которым его знакомит двоюродная сестра Обинзе становится богатым, у него семья, дома, бизнес, любимая дочка. Но если Ифемелу чувствует себя голой и фальшивой, то у Обинзе состояние раздувшегося, и он мечтает от этого состояния освободиться.
Отношения главных героев, их любовь не главные в книги. Самоидентичность, сложные расовые вопросы, поиски себя настоящего, противостояние другой культуре, беды нелегалов как в Америке, так и в Англии, вот основа этого романа. Все то, с чем сталкивается любой эмигрант в чужой стране описаны очень просто и честно. Второстепенные персонажи и их истории мастерски вплетены в книгу, раскрывая глубже все, что хотела сказать нам автор. Иногда складывалось мнение, что роман в некоторой степени автобиографичный.

P.S. Я начала читать ее "Половина желтого солнца" и очнуласть вчера на 30 % от книги глубокой ночью. Это я к тому, что рекомендую к чтению книгу)

"Мистер Мерседес" обожаемого сэя Кинга не подарил новых впечатлений, но это офигенная беллетристика. Да, роман не пойдет в число СЕРЬЁЗНЫХ произведений автора, после прочтения которых рвешь жилы, чтобы высветить в нем важного писателя. Но это классная история про детектива на пенсии, пытающегося закрыть последний гештальт - поймать психа, раздавившего толпу безработных на угнанном Мерседесе. Линии полицейского и преступника раскручиваются параллельно. Глобально понятно, что они сойдутся в решающей схватке, но ситуативно возможны варианты. Персонажи симпатичные, быть может, даже слишком - им не хватает неоднозначности, выбора, за какую команду болеть не остаётся, хотя Кинг мог бы раскрутить читателя на сомнения. Скрытые и явные отсылки к самому себе, наоборот, спорны, но после "Темной башни" легко списываются на лёгкое старческое самолюбование. Тяжёлое мы уже наблюдали. Резюмируя, чтиво необязательное, но чертовски обаятельное.

Центральная книга лучшая. И это даже не потому, что я всегда выделяю все, связанное с искусством и творчеством. В "Кто нашел, берет себе", вроде бы, снова сплошное и бесстыдное самоцитирование. Но оно расширяет кинговскую вселенную. Так, "Мизери" неожиданно превращается в тарттовского "Щегла", и начинается исследование влияния искусства на формирование личности. Или - раз - и знакомая по "Спасению из Шоушенка" история выворачивается наизнанку, протагонист превращается в антагониста, в заветном месте не находится клад, а за стенами тюрьмы умирает надежда.

Третья часть в сюжетном плане напоминает мою нелюбимую книгу из цикла "Темной башни", и самый ее ненавистный момент - с паровозом. Нелепые загадки сменяют нелепые рыбы в нелепом гаджете, но даже "пока, аллигатор, увидимся, крокодил" присутствует. Тем не менее, "Пост сдал" идёт последним, герои успели полюбиться, сквозные фишечки вызывают приятное узнавание, а название прозрачно намекает на развязку. Этот набор приемов, благодаря которому мы продолжаем смотреть давно испортившиеся сериалы, работает и здесь. Каждая история заслуживает своего финала, и его стоит ждать.

36. Книга о сиблингах или близнецах

Диана Сеттерфильд. "Тринадцатая сказка"

Книга о тайнах и загадках необычной семьи. Молодая девушка-биограф, работающая в магазине отца приглашена к известной писательнице для того, чтобы написать ее биографию.
В произведении постоянно встречается знаменитая книга Шарлотты Бронте "Джейн Эйр. Эта книжка везде: в магазине отца Маргарет, в поместье Анджелфилд, в доме Виды Винтер целая коллекция различных изданий, листок из этой книги находится в сумке, в котором подбросили младенца. И как в "Джейн Эйр" здесь можно найти сумасшедших, и даже не одну, а целую семью, некрасивую гувернантку, и закончиться все должно пожаром.....
Довольно захватывающая готическая история....

19. Книга, которую вам посоветовал человек, чьему вкусу вы доверяете
Антония Байет "Обладать"

Первая книга, дочитав которую, я пошла искать где ее можно купить в твердом переплете. Перечитаю ее в бумаге, когда куплю.
Понравилось ли мне? Однозначно да. Хотя в процессе чтения я себя ощущала дурой необразованной, утешаясь, что не всем быть филологами.
Сама книга это и филологический роман, и детективная история, и роман о любви.
Роланд Митчелл литературовед-исследователь влюбленный в творчество поэта Викторианской эпохи Рандольфа Падуба случайно находит два наброска писем к неизвестной женщине. Заинтересовавшись ими, он начинает свое расследование и выясняет, что адресат писем Падуба - поэтесса Кристабель ла Мотт.
Далее Роланд знакомится с Мод Бейли, родственницей Кристабель и исследователем ее творчества. Вместе они попытаются понять, что связывало двух поэтов и как повлияла эта связь на их поэзию.
Позже к расследованию загадки присоединяются беспринципный американский литературовед и любитель Падуба - Собрайл, феминистка-лесбиянка Стерн у которой свой взгляд на творчество Кристабель и англичанин Аспидс, по сути начальник Роланда, который тоже занимается поэзией Падуба. Так, наперегонки, они пытаются любой ценой узнать все подробности истории.
Красивые любовные линии, детективный сюжет тоже получился отличный. Очень много поэзии, ведь автор не только выдумала поэтов, но и наполнила их стихотворениями все повествование. И это действительно круто.
Метафорами, аллюзиями насыщена вся книга, жаль моего образования на понимание их всех не достаточно. Но все равно это прекрасное произведение и я рада, что оно мне попалось сейчас.

Ай, хочу-хочу-хочу Байет.
Но план чтения не позволяет пока. Сейчас "Гарри Квеберта" читаю, после него на очереди "Киномания" и мартовское задание для Долгой прогулки...

И как тебе?

Добавлено через 6 минут
Мне кажется, тебе должно понравится.
Там столько вопросов она поднимает разных. Очень глубокая книга.

Сначала была Лолита, потом начался Твин Пикс, читаю дальше.
Прикол в том, что на середине сложно оценивать концепцию "книги в книге", потому что и "Истоки зла", и написанное главным героем - это абсолютно похабное чтиво, но при этом очень популярное и получившее признание. Пока не понимаю, стеб ли это.

Добавлено через 7 минут

Последние пять дней провела в постели с Довлатовым.
После того, как внезапно осознала, что уже 1 марта в прокат выходит новый фильм Германа-младшего, который так, не поверите, и называется - "Довлатов". А у меня на месте Сергея Донатовича было обнаружено пустое место и смутное визуальное воспоминание о памятной доске на стене дома N 23 по улице Рубинштейна.
В этом году Довлатову могло бы исполниться 77 лет. И, мне кажется, обязательно появился бы ещё один том записных книжек, названный, например, "Соло в твиттере". И свой канал в Телеграме он бы тоже обязательно завел, внушительно потеснив всю нашу графоманскую братию, пытающуюся делать то же самое: смешно описывать свои растерянные скитания по жизни. Создавать лирических героев, которые, вроде, очень на нас похожи, а вроде, и не совсем мы сами. С иронией и трогательной жалостью описывать своих чудаковатых знакомых, пытаясь из этих случайных зарисовок слепить портрет целого поколения. Ругать родину. Таить обиду на родину. Любить родину и хранить ее в сердце, у какого бы порога не оставались ночевать изношенные сандали.
З.Ы. И в кино сходите. "Довлатова" будут прокатывать всего четыре дня, а Герман-мл. не снял ни одного плохого фильма.
З.Ы.Ы. Пункты вызова подбирала рандомно. Ну, и это читерство, конечно, с учетом объема. Может, потом объединю как-то.

Я, прочитав тебя в Инстаграме, решила тоже приобщиться. Прочитала "Иностранку" и "Чемодан". Все замечательно, но зря я не начала его читать в 20. Хочу прочитать еще несколько книг и тогда сложить более полное впечатление. Но как-то мне не очень сейчас близко то, о чем он пишет.

Я вообще не фанат малой формы, как известно. Довлатов был бы очень классным блогером. Такой импрессионист, фиксирующий краткое ощущение. Очень много метких точечных наблюдений, но прикольно то, что они складываются в глобальное сквозное мироощущение. Он экзистенциалист, на самом деле. Там основное чувство - растерянность перед нелепостью бытия.

К малой форме я как раз отношусь спокойно, даже скорее положительно.
Блогер согласна, он был бы отличный. Я признаю в нем искусного рассказчика, и юмор в моем вкусе. Но с 2х произведений 100 страничных, пока его не поняла, хочу дальше продолжить знакомство. А то что-то с Адичи и ее Половиной желтого солнца я крепко застряла на середине и не могу двинуться дальше. Надо переключиться, Довлатов отлично подходит.

Дебютный роман Маркуса Гольдмана имел оглушительный успех, но затем автор подцепил классическую болезнь чистого листа. Идей для новой книги нет, литературный агент начинает уставать от роли мамочки, издатель размахивает контрактом и грозит судебным разбирательством. Тогда Маркус вспоминает о своем учителе – тоже известном писателе – Гарри Квеберте и решает навестить того в захолустном городке Аврора, надеясь на прилив вдохновения. Отыгрывая роль супруги Синей Бороды, Гольдман сует любопытный нос в чужой шкаф и выуживает скелет пятнадцатилетней девочки, в которую Квеберт был влюблен лет тридцать назад и которой – о, ужас – посвятил свой самый известный роман, вошедший – о, ужас – в школьную программу. Девочка та пропала в год написания книги, Гарри до сих пор страдает по любви всей жизни, Маркус ему сочувствует, несмотря на гнилостный аромат педофилии. Но тут в саду Квеберта находят уже не метафорический, а самый настоящий скелет той самой девочки, Нолы. Любимец всея Америки раскоронован, его книги изъяты из продажи, а впереди маячит электрический стул. Тут Маркус решает сыграть в Трумена Капоте, проведя свое собственное расследование, а заодно написав книгу по его мотивам.

Вся правда, которую нужно знать о деле Гарри Квеберта заключается в том, что от него невозможно оторваться. Увлекательный детектив, трогательная, хотя и переслащённая любовная история, производственный роман. Диккер лажает, пожалуй, лишь дважды. Во-первых, все «великие американские романы», вокруг которых закручен сюжет, видятся той еще вульгарной посредственностью. Хотя, быть может, это такая постирония. Во-вторых (и это повод для обсуждения, если кто-то готов), офилдголовленный Лютер Калеб. Это герой, который был вполне успешным юношей, подающим надежды художником. После нападения пьяной компании он остался изуродованным на всю жизнь. Но, на секундочку, нигде не написано, что он стал идиотом. В то же время этот герой почему-то ведет себя и разговаривает, как умственно отсталый. Каким образом в персонаже человек искусства уживается с деревенским дурачком, остается единственной нераскрытой загадкой в деле Гарри Квеберта.

Зато романе обнаруживается целая библиотека других романов самого неожиданного авторства, а также тридцать один иронический совет по их написанию и немного издательского инсайда. Здесь «Лолита» встречается с «Твин Пиксом», и каждый житель тихого городка будто сошел с картины Гранта Вуда «Американская готика». Никогда не угадаешь, чье ружье в итоге выстрелит, а кого найдут наколотым на вилы. Вот благонравный пастор уединяется со своим харлеем и оглушительной музыкой, чтобы не слышать криков дочери. Вот милая, всеми любимая Нола демонстрирует распущенность уровня то ли Лоры Палмер, то ли Насти Рыбки. Вот забитый отец семейства опаивает супругу снотворным, чтобы вкусить немного свободы. У каждого героя найдется парочка секретов, но истинный их смысл будет постоянно ускользать. Чайки здесь вовсе не то, чем кажутся. Их просто необходимо кормить из старой жестяной банки воспоминаний.

Патрик Модиано "Ночная трава"

https://online-biblio.tk/wp-content/...8108.cover.jpg

Патрик Модиано по образу и подобию Марселя Пруста пускается на поиски утраченного времени. Его герой по записям в черном блокноте пытается воссоздать события пятидесятилетней давности. Тогда, в Париже 60-х он был влюблен в девушку, которая хранила жутко неприятную тайну, общалась с подозрительными личностями, водила Жана по странным местам. Настоящее и прошлое сплетаются в ускользающий сюжет, в который порой вмешиваются совсем уж далёкие события конца XVIII века или 40-х годов века XX (Модиано не удержался от искушения и здесь мельком захватить центральную для своего творчества тему оккупации). "Ночная трава" - это о зыбкости мира и воспоминаний. О времени, которое способно протереть мутное стекло памяти, расставив по местам факты, но не способно стереть ощущения, которые, быть может, намного важнее тех скучных фактов.
4 Пруста из 5. Рекомендовано для чтения при атаке приступов ностальгии.

ПодТекст

Дед, иди спать уже
(типичный реплай Романа Волобуева на очередной твит Дональда Трампа)

Желание понасмехаться над прелестями русского перевода «Края навылет» было велико, потому как пройти мимо всех этих «ветер задувал ей слезы обратно в уши» просто невозможно. Потом оказалось, что виртуальное Бытие и так пестрит подобными экзерсисами: от меткой пародии Быкова до огромных кусков нечитаемого текста, процитированных ошалевшими читателями. Теми самыми, для который этот перевод, вроде как, и существует. Вот этими странными человечишками, которые просто, ну… любят книги. Забавно то, что мое первое опосредованное знакомство с Томасом Пинчоном тоже было знатно испорчено. Просто ребята, делавшие субтитры для «Врожденного порока» великого Пола Томаса Андерсона не знали, что ни в коем случае нельзя брать за основу русский перевод книги. Нет худа без добра. Столкнувшись с продуктом жизнедеятельности Максима Немцова, этого больного ублюдка, сумевшего воплотить в себе мастера Йоду и гугл транслейтер, я в очередной раз дала зарок выучить наконец-то английский. И заодно пойти в спортзал. Или, хотя бы в плавательный бассейн, как героиня многострадального романа.

Максин Тарнов – ревизор по борьбе с мошенничеством (с отозванной лицензией), владелица инкрустированной розовым жемчугом «беретты» (с действующей лицензией), а заодно мать двоих сыновей. К ней обращается давний знакомец Редж Деспард, режиссер-документалист от б-га, с просьбой помочь в расследовании финансовой деятельности своего нанимателя – фирмы компьютерной безопасности «хэшеварзы» во главе с неким Гейбриэлом Мрозом. Преувеличенный интерес к бухгалтерским махинациям работодателя обосновывается нежеланием закладывать душу. Сомнительный и в общем-то условный триггер запускает цепь событий, проводящих героиню через изнанку Интернета к заговору в высших эшелонах власти, катастрофе 9/11 и, как ни банально, необходимости как-то со всем этим жить. Это та чудесная история, когда нуар сталкивается с приставкой «пост-», взрываясь на выходе двойной порцией паранойи: тут тебе и кровавая гэбня, и Моссад, и бородатая ухмылка бен Ладена, и темные делишки Пентагона, и даже ностальгия по близким контактам третьей степени Эйзенхауэра с НЛО, а в центре хитровы..плетенной паутины лжи - отчаянная еврейская мамаша в уцененной тряпице от «Дольче-и-Габбаны», пытающаяся собрать по кускам эту фрагментированную реальность.

Пространство «Края навылет» населено колоритными персонажами и наполнено приметами времени. Здесь клонированная Дженнифер Энистон крутит роман с фут-фетишистом, а самоназванная принцесса NYC разрывается между полицейским с испанской фамилией и профессиональным нюхачом с говорящей фамилией Шноблинг. Здесь горячую информацию, как пиццу с-пылу-с-жару, доставляет волшебный курьер, а бабуля левых взглядов и сомнительных вкусов в одежде ведет свою сетевую герилью. В этом же котле плавится комический дуэт русских уголовников (а может, выпускников Школы гражданских хакеров в Москве), чьи музыкальные вкусы эволюционируют от «Вечеринки» Децла до «душевной баллады «Ветер» ДДТ. Герои собирают мебель из «е****й Икеи» и пускаются в ностальгические трипы по местам со старыми игровыми автоматами, смотрят американскую классику и современные выдуманные фильмы, что стирает границы «настоящести» происходящего, и без того размытые вездесущей виртуальностью. Так они и существуют: от первого дня весны до Дня Труда, от Хэллоуина до Дня Благодарения, а затем от Рождества и Ханнуки заходят на новый круг стояния в пожизненных пробках.

Пинчон ставит эпиграфом к роману цитату Уэстлейка: «Нью-Йорк в детективном романе будет не сыщиком и не убийцей. Он будет загадочным подозреваемым, которому подлинные факты известны, но он ничего не расскажет». И город действительно выдает свои секреты порционно, запуская бесконечный квест, где в поиске ключей приходится блуждать по корейским караоке и еврейским закусочным, стеклометаллическим холлам больших корпораций и захламленным нердовсим логовам, второсортным стрип-барам и мусорным свалкам, гулким техническим этажам и потайным компьютерным лабораториям. Здесь оживают городские легенды родом из параноидальных 1960-х, искажается время, чудятся то призраки умерших, то десанты давно похищенных детей, превращенных в секретное оружие. Пузырь дот-комов «вянет ярко-розовым пшиком на дрожащем подбородке эпохи», отгремели вечеринки сытого разврата, фоном – непопулярная внешняя политика Буша-младшего и пробивающаяся через радиопомехи арабская речь. В воздухе витает колкое предчувствие беды, но нет ни единого шанса разобраться, откуда она придет. Следы путаются и теряются, взгляды свидетелей стекленеют, а подозрительные видео нерешительно откладываются – слишком страшно то, свидетельством чего они могут стать.

ПодБытие – виртуальное пространство, где Максин пытается найти ответы на часть своих вопросов, становится главной метафорой повсеместного американского эскапизма накануне катастрофы. Это райское место, известное и доступное немногим, оазис полной свободы и абсолютной безопасности. Еще один мыльный пузырь, чьи хлипкие переливающиеся стенки защищают от неприятных эсхатологических предчувствий, бессознательно прорывающихся только на территории сна, третьего измерения романа, наполненного тревожными знаками. ПодБытие полностью зеркалит реальный Нью-Йорк, оба пространства необратимо меняются после того, два пассажирских авиалайнера врезаются в башни Всемирного торгового центра, совершая атаку на верховного американского бога – е****й Рынок, острозубо скалящийся и хватающий за горло невидимой рукой. Оба пространства оказываются незащищенными и беспомощными, в них прорываются «темнота и смерть», обнажаются господствовавшие принципы обогащения и равнодушия к его цене. Трагедия становится единственным способом пробудить нацию ото сна, вскрыть гнойник, даже посредством оставления уродливого шрама, начинающего ныть ежегодно, чуть только минет День Труда. Удивительно то, что почтенный затворник, явно склонный к паранойе и ощущению истончившейся реальности, трогательно верит в человечность. Его героиня Максин – эмпатийная личность, ищущая справедливости и откликающаяся на чужие страдания. Такими же растут ее дети, обаятельные мальчишки Зигги и Оттис, выстраивающие новый мир, виртуальный город Зиготисополь, исполненный светом, радостью и яркими красками. Им еще предстоит встать на защиту своих идеалов. Быть может, у них даже все получится.

Дед, иди спать уже. Все будет хорошо.
(нетипичный реплай viktory_0209 на очередной роман Томаса Пинчона)

40. Книга с неожиданным сюжетным поворотом
Иэн Макьюэн "Амстердам"

Решила я немного почитать букеровских лауреатов и эта небольшая книга попалась мне первой.
Двое уже немолодых мужчин, после похорон женщины, которая была когда-то их любовницей, напуганные перспективой умереть в состоянии овоща дают обещание сделать эвтаназию тому, кто умрет из них первым.
Дальше сложно описывать не раскрывая сюжета, скажу лишь, что не смотря на столь малый объем (140 бумажных страниц) автору удалось поднять вопросы и заставить о них задуматься не единожды и не дважды. Хорошие сюжеты для сериала "Черное зеркало" мелькало у меня, пока я читала.
Очень понравилось музыкальное вплетение, как у Клайва (один из главных героев композитор) в голове складывалась музыка, как рождалась симфония.
Текст сам по себе отличный, ничего лишнего, читая видишь все как в фильме, образы очень яркие.

Добавлено через 6 минут
13. Книга, которую вы выбрали за название
Елена Мотова
Мой лучший друг – желудок. Еда для умных людей

Конечно, книга совсем не художественная, но из всей литературы по питанию, эта одна из лучших. Настолько все четко, грамотно расписано. Нет воды, нет личного опыта. Хорошо подведена доказательная база.
Коротко: диеты зло, детоксы зло, раздельное питание зло, ограничительное питание зло.
Баланс калорий, осознанное питание (без занудства), движение и нормальные качественные продукты вот основа здоровья по этой книге.

6. Книга ирландского автора
Себастьян Барри "Скрижали судьбы"

Номинация на букер в программе. Вообще я начала читать "Море, море" А.Мердок. Дочитав до середины, меня аж затошнило от самовлюбленного Чарльза и его баб и я решила переключиться на следующую книгу в списке.
Очень, очень грустная книга. Цитата очень ярко, на мой взгляд, иллюстрирует саму жизнь:
"Нужно держать в голове каждый счастливый миг, потому что в жизни случается столько всяких других вещей, что лучше уж отмечать счастье, пока можешь"
И вот этих вот "других вещей" в Скрижалях вагон и маленькая тележка. И они сыпятся на страницах, сыпятся и нет им конца и края.
В книге два голоса. Один - пациентка психбольницы Розанна Клир, второй - ее доктор, Уильям Грин.
Строят новую больницу, в которой койкомест станет значительно меньше, и доктору надо разобраться в историях пациентов (все глубокие старики, нашей старушке 100 лет) и кого-то выпустить на свободу ибо в давние-давние времена не только лишь сумасшедшие попадали в дурдом, правда я подозреваю, что и сейчас так. Доктор начинает задавать вопросы, пациентка начинает писать свою историю на случайно оказавшейся у нее бумаге. Дневник попадает в руки доктору, который параллельно проводит свое расследование и мы движемся к финалу, который кстати, меня немного разочаровал (мысль о подобном мелькала в у меня где-то в середине книги).
Трагические жизненные события Розанны перемежаются с размышлениями доктора, давая возможность передохнуть от щемящей жалости к героине. Живя в 21 веке, трудно смириться с бесправием женщин. Также трудно понять, что только одна красота уже могла стать опасностью, которая, кстати, и привела героиню в психушку. Институт церкви мне давно хочется спалить, и именно вот такие священники как отец Гант и вызывают у меня весьма кровожадные желания.
В целом на 4 с "-". Фильм смотреть точно не буду

Я смотрела) Читать точно не буду, гг.
Кажется, этот тот случай, когда осознаешь удобство кино - можно сильно сэкономить время, получив примерно то же самое. Ну, и в кино есть Тео Джеймс и Руни Мара, а в книге нет)