|
Ruvixa, прими мои поздравления по окончании твоего первого произведения. Очень необычно, интересно, с чувством юмора получилось. Читала с огромным удовольствием и теперь с нетерпением ожидаю новых твоих творений. А джин-то и не совсем джином оказался, а вы вон сколько думали, кто же там спрятан. Замечательная история! :daizy
|
представляю на ваш строгий суд еще одно свое произведение. вернее, пока его начало. Тем не менее я расчитываю на вашу помощь, ведь именно ваши отзывы и критика стимулируют и дают пищу для размышления....
"УЮТНЫЕ РАССКАЗЫ" ПРОЛОГ. Вы никогда не представляли себе, о чем думаю люди, идущие по улице мимо Вас? Или едут рядом с Вами в городском транспорте? Вот как сейчас, когда я шел по утреннему прохладному городу, мимо меня прошла девушка, улыбаясь и болтая по телефону. С кем интересно она разговаривает? С другом? Мужем? Подругой? И о чем она подумает, захлопнув свою «ракушку»? Или как те два пацаненка, с тяжелыми ранцами на спине, бегущие со смехом через нерегулируемый перекресток? Может, они спешат в школу? А может быть у них в планах очередная проказа в виде прогула уроков? Или Вы, проходя мимо людей в толпе, никогда не представляли, что кому-то может быть интересно, о чем Вы сейчас думаете? Мне всегда интересно было, о чем думают люди, спешащие по своим делам. О чем они думают и каковы их судьбы. Иногда засмотришься на какого-нибудь пожилого старичка, сидящего на лавочке и не вольно думается: «О чем же ты грустишь, милый старичок? У тебя за плечами была твоя и только твоя, не похожая на остальные, жизнь. Наверняка интересная, насыщенная. А может серая и обыденная, как тебе кажется, милый старичок?». У каждого человека на земле своя жизнь, которая порой кажется серой и обычной. Но я в это не верю! Так кажется только Вам, а вот для кого-то другого, расскажите Вы историю своей жизни ему – это абсолютно иной, насыщенный красками мир. Только и слушателю Ваша жизнь – кажется сказочной, а его же собственная – обыкновенной. Я часто играю в такую игру – пытаюсь угадать, дорисовать, представить истории жизни тех, кто проходит мимо, кого никогда, возможно, и не увижу больше, а может, они сыграют не последнюю роль в моей жизни. Но чаще люди сами приходят ко мне, рассказывая о своей жизни. Или я сам становлюсь свидетелем потрясающих для меня историй людей, которым самим кажется, что ничего особо невероятного и не произошло. Поэтому я решил в определенный момент начать собирать истории, истории обычных людей, как Вы, как сосед по площадке, как та девушка, переходящая дорогу. Но это Вам кажется, что Вы обычны…. Уж я-то знаю, что каждый человек и его судьба – уникальны! Просто загляните в себя и вы поймете, что пора писать о Вашей жизни книгу! Несколько историй, собранных мной, я Вам поведаю, конечно, с согласия тех, кто мне их рассказывал, изменяя лишь имена и время. А кто я? Может я тот, что прошел мимо Вас вчера и Вы даже не обратили на меня внимания, а я, возможно, пытался угадать Ваши мысли, пытаясь прочитать еще одну невероятную историю? Возможно, Вы сами когда-нибудь ко мне заглянете и захотите рассказать что-то важное о себе? Почему бы нет? А вдруг я сумею Вам помочь досказать до конца одну из неоконченных историй Вашей жизни? Так кто же я все-таки? Возможно, такой же, как и Вы, человек, и такой же непохожий на Вас, как и Вы на меня, но все же человек. А может и нет. Я сам еще не решил. Зовите меня просто Андрей, Дюха, Эндрю, Рей, старик, друган, - много как обращались ко мне мои рассказчики, или так, как Вам будет удобно. Я не против. добавлено через 6 минут ГЛАВА 1. ЧЕРНЫЕ ДРОЗДЫ МЕЖДУ СТРОК. Часть 1. В конце одного года я выкупил подвальчик в одном из старинных домов на симпатичной не шумной улочке. Я решил открыть собственный бар-кафе. Но моей целью было не только получение выгоды в виде денег, нет, в основном, я преследовал другую цель. Конечно, мой бар не бесплатный, но все-таки мне хотелось добиться, для себя в первую очередь, другого. Я задумал свой бар эдаким уютным местом для одиноких, потерявшихся душ, находящих здесь спокойствие, возможность подумать, прийти к каким-то важным решениям или выговориться мне. Я решил, что буду одним из барменов. Это не было прихотью владельца заведения, это было продиктовано желанием прожить недолгие часы посещения моего бара вместе с теми, кто пришел сюда, если они сами того захотят. Ведь не каждый желает, чтобы вмешивались в его переживания – для них у меня есть столики в зале кафе, где они могут спокойно посидеть. А если кому-то захочется поговорить со мной – для этого и есть барная стойка, за которой стою я и с благодарностью, без всякой подоплеки и кощунства, выполню Ваш заказ и выслушаю Вас, если Вы захотите рассказать мне о себе, оставляя вашу историю в тайне для окружающих. А, возможно, и смогу вам помочь. Я же говорю, что мне интересны люди, их судьбы. Я вообще люблю помогать людям! Странно звучит? А почему бы и нет? Каждому ведь хочется, что бы его понимали или хотя бы оценили за что-то, даже самому отчаянному глупцу и негодяю. И в их жизни бывают светлые истории, способные растрогать и удивить. Не все люди хорошие или плохие, не все светлые праведники или грешные убийцы. Для вас, но не для меня. Для меня каждый человек – это кладезь неповторимых, непохожих друг на друга историй, тем я и живу и дышу. В переносном смысле. За это я и люблю помогать людям – за истории их жизней. И еще я знаю, кому стоит помогать, а кому – нет. Я выслушаю, постараюсь понять, дать совет, если от меня этого ждут, но не стану помогать злым историям, зато с удовольствием обращу все силы на счастливое завершение истории для человека, просто заблудившемся в себе, если, конечно, у меня получится. Но не будем о грустном. Оставим все негативные мысли. Итак, я открыл бар-кафе и передо мной встал вопрос: как назвать? Не хотелось прогадать с названием, но долго думать мне не пришлось. Раз я делаю попытку создать уютное место для людей, то так просто и без особых прикрас я и назвал свое детище «Уютный бар». Правда, я пока мало представляю, что из моей затеи получится, но верю в лучшее! Добро пожаловать! добавлено через 11 минут МЕЖДУ СТРОК. Часть 2. В мой бар заходят разные люди, но всех их, как я заметил, объединяет одно из двух – либо тоска, либо радость. Этот человек, появившийся однажды в дверях моего бара, сразу заставил обратить на себя мое внимание. Он стоял в дверях, оглядывая зал и барную стойку, словно изучая местность, после чего твердой походкой направился к барной стойке. - Добрый вечер, что-либо будете заказывать? - Да, бренди, пожалуй. Стопочку пока. - Эх, хорошая вещь! – восхищенно произнес посетитель, залпом выпив первую порцию. – Пожалуй, еще, двойной, как говорят америкосы. Я искренне улыбнулся на слово «америкосы». Человек за баром, не спеша уже растягивая удовольствие от «хорошей вещи», спросил у меня: - Уютно тут у Вас, мило…давно открылись? - Да, уже три месяца как. - И все же странный какой-то район для открытия питейной лавочки… - мне вдруг показалось, что этот человек – военный или бывший военный. – Тихая, малолюдная улица, посетителей маловато даже. Обычно в такой час, где-нибудь в центре, бары уже заполнены пьянствующей молодежью…еще, будь добр, двойную. - В нашей жизни много странностей, не правда ли? – сказал я, наливая еще бренди для посетителя. – А что касается места – то каждый найдет дорогу туда, куда ему нужно попасть. Ведь это даже очень неплохо, что сейчас здесь нет громких, гуляющих компаний и Вы спокойно, без раздражения наслаждаетесь хорошим напитком в уютном месте. - А пожалуй ты прав, так не хотелось сегодня нарваться на какой-нибудь шалман. Я улыбнулся посетителю. - Андрей, - представился я, потягивая руку. - Серега, - пожал мою руку человек, которому это простое, пацанячье даже, «Серега» ну никак не шло. - Слушай, Андрюх, вот ты сейчас… ничего, что я на «ты»? Вот и отлично! Слушай, ты хорошие слова сказал про то, что человек найдет дорогу именно туда, куда ему нужно попасть. Действительно, мало над этим задумывался…. Я человек военный, сам себе порой мало доверяю, на что есть причины, но ты мне все же внушаешь доверие. Расскажу тебе одну историю, даже не историю, а случай, который мне до сих пор иногда не дает покоя… - Сергей заказал еще порцию, закурил и начал свой рассказ. |
Ну что ж, «строгий суд» объявляем открытым :). Чего стоит одно название «УЮТНЫЕ РАССКАЗЫ», очень точно подобрано. Написано интересно, я бы сказала очень тонко, нет ничего лишнего и отягощающего восприятие написанного. Перед глазами одна за другой пробегают картинки, словно смотришь кинофильм. Мне очень понравилось, теперь с нетерпением и интересом ожидаю продолжения. :daizy
|
- Когда я был совсем мальчишкой, по лету любил бегать с друзьями в лес за нашей деревушкой, послушать пение дроздов. А еще мы их любили ловить. – Сергей грустно улыбнулся. – Ловить и рассматривать. Особенно мне нравились черные дрозды. Н-да, иногда мы разоряли их гнезда, ради озорства… детское не понимание чужой боли…
Жизнь меня помотала изрядно. Я прошел хорошую закалку и ничуть не жалею, даже о том, что так и не завел семью, детей…Не встретилась мне та, что согласна мотаться со мной по гарнизонам. Раньше меня это мало волновало, женщины баловали меня своим вниманием, а я им отвечал взаимностью, на время… Как мужчина, я не афиширую свои победы любовные, но как военный, я не хвастаюсь, но и не скрываю своих заслуг служебных. Еще салагой я застал конец «афганской», правда, как и у многих моего призыва, девушка на гражданке меня не дождалась. На зло ей, а может еще по каким причинам, остался на сверхсрочную, в общем, решил, что военная служба– это мое, закончив один из военных ВУЗов, посвятил свою жизнь армии. Была и Чечня, сколько был ранен – сбился со счету, дважды «героя» удостоился. И никогда по штабам задницу не протирал, всегда рвался туда, где «погорячее». В конце девяностых в часть, где я тогда проходил службу, поступил приказ о дислокации нескольких единиц нашей части в Косово. Мой начштаба, от имени командира части, «попросил» под моим началом «помочь» нашим товарищам в Косово, чтоб им типа, не скучно было. Именно «попросил» в добровольно-принудительном порядке, и именно меня, якобы зарекомендовал, как военнослужащий, я себя хорошо, тем и отличился. Но я то знал, что начальник штаба просто «зуб» на меня имел, за что, не столь важно, но явной угрозы он для меня не представлял, поскольку я был действительно на хорошем счету у более высокого руководства, да и сослуживцы были мне почти семьей. Вот и злился начштаба втихомолку на меня, поэтому, получив приказ «сверху», не раздумывал, кого «командировать» в Косово, подальше от себя. Я мог добиться отказа, но, как бы то ни было, я без всяких огрызений и препирательств принял столь «почетную миссию». Да и ребят мне доверили выбрать лично, и «командировочные» нам светили неплохие. Вот здесь, пожалуй, и начинается то, о чем я решил тебе поведать. Война в югославских землях мне лично казалась игрой в «войнушку», в которую не доиграли в детстве «мужи» из правительств, тем не менее, бои и трупы там были настоящие. Однако в Косово нас не так сильно «жарило», как в Афгане или Чечне. Но я и здесь успел нарваться на ранение, герой хренов… Очнувшись в госпитале после операции, я увидел чудо. Оно, вернее, она сидела возле моей койки, что-то рисовала. Я многих женщин повидал, разных красавиц видел, но… У нее, кроме красоты было что-то такое, чего я никогда не видел и не знал. Я ей залюбовался. Я не мастер описывать красоту, тем боле, что про таких женщин и говорят «неописуемая красота». Но одно меня в ней поразило, хотя я полагал, что к тому времени меня ничто и никто уже не может удивить. Ее глаза, красивые и печальные, черные и светлые, бездонные и не пускающие в эту бездну, добрые и равнодушные. Я до сих пор помню этот первый момент желания «прочесть» ее глаза. Возможно, я тогда еще бредил от наркоза, но эти ощущения мне запомнились. Мне хотелось именно прочитать ее взгляд, направленный на рисунок, который рисовали ее уверенные красивые руки. Ею не хотелось обладать, мне вообще не хотелось, чтобы она была просто доступной, как многие мои женщины. К ней не хотелось прикасаться как к любовнице, было желание греть свои руки у ее образа, согревать свою душу, глядя на нее, просто смотреть на нее – это было самое сильное желание, даже сильнее желание похоти. Заметив, что я пришел в себя, она сказала мне что-то на чисто русском. Тогда я решил, что, возможно, она медсестра или кто-то вроде этого из России, не понять зачем добровольно попавшая в этот Косовский бардак. Я пытался с ней заговорить, но разговора не получалось, она мягко и необидно для меня, уклонялась от ответов, говоря лишь приятные дежурные фразы, типа «Вам нельзя беспокоиться», «Вам нужно отдыхать», «Вы поправитесь». При этом она мягко, нежно, слегка, но искренне улыбалась мне. Но выражение глаз ее при этом не менялось, оно было настолько загадочно, что хотелось разгадать печаль этих глаз. Она не была из разряда тех женщин, о которых говорят что-то вроде «Классная бабенка!», прибавляя при этом крепкое словцо восхищения. Нет, о ней хотелось петь, возвышать ее красоту и манящую притягательность. И все же, как бы я ни пытался описать ее – это просто жалкая попытка выразить слова по сравнению с истинной действительностью. Как я позже узнал от врачей за пару, скажем так «магарычей» от меня, она была сербкой, работавшей переводчиком, ей было 27 лет. Ее прадед был русским эмигрантом, попавшим в Косово после Первой мировой войны. Здесь он женился на сербке, а их потомком была Алиса. Она окончила в свое время университет по специальности переводчика русского языка. В больнице она работала благотворительно, бесплатно заботясь о солдатах. Рано вышла замуж. Ее родители погибли, когда она еще училась. Несколько лет назад в стычке с албанцами погибла ее семья – муж, двое детей, у нее остался только брат, который в то время работал в Белграде. Алиса предпочла остаться здесь, рядом с могилами ее детей. После этих известий для меня стала вырисовываться картина ее печали. И я не понимал, почему для меня это так важно. Я встречал таких же, как и она, женщин, потерявших все на Чеченской войне и в относительно мирной России. Даже с более ужасными и искореженными судьбами я встречал людей. В молодости это вызывало сначала шок, потом пришло равнодушие. Это стало для меня обычным сопровождением войны, это была часть моей работы. А вот ее судьба меня задела. И все же не только разрушенная жизнь к 27 годам была источником ее печали. Я это чувствовал. Она делала мне перевязки, уколы, читала по вечерам. И смотрела на меня так, как никто в жизни ни до, ни после не смотрел на меня. С каждым днем я все сильнее понимал, что ее нельзя отпускать. Она охотнее шла на контакт, иногда она даже разговаривала со мной, но больше говорил я. Говорил так, словно после этого никогда больше не произнесу ни слова. Я ей говорил о многом, почти обо всем, но ни слова не сказал о том, что чувствую к ней. Я и не знал сам, что я испытывал к этой женщине, просто понимал, что она – мой воздух. |
В ночь перед моей выпиской она пришла ко мне в палату. Я не спал. Я лежал на кровати, рисуя ее образ в своей голове. Свет в палате был выключен, но лунный свет прекрасно освещал Алису. Она села возле меня, положив свои руки себе колени. В ее руках я заметил какой-то предмет, но он меня мало заинтересовал в тот момент. Я не мог отвести взгляда от нее. Она была еще прекрасней при свете луны. Я был почти романтиком в суждениях, глядя на эту женщину, почти мне не знакомую, но рядом с которой мне дышалось легче. Теперь молчал я, а она говорила.
«Мой брат выдает меня замуж. Завтра вечером я должна дать ответ. Я могу отказаться. Я не хочу этого брака. Мне придется уехать отсюда». Она говорила не спеша, спокойно, словно подчеркивая каждую свою фразу. А я был готов сорваться с места, спрятать ее в себе, сказать все ей. Меня разрывало на тысячу кусочков. Но я продолжал лежать, почти не шевелясь. Она смотрела в окно, сжимая принесенный с собой предмет в своих руках. «Мой первый брак не был желанным. Я вышла замуж по воле родителей в 16 лет. Муж был хорошим человеком, любил меня, но он знал, что я его не люблю. Я родила ему двоих детей. Семья для меня была важна, я уважала и ценила мужа за его заботу». Мне она никогда раньше не говорила о своей семье. Но в этот момент она говорила так, словно поняла, что я знал о ее прошлом. Знал, но не все так, как знала она. Поэтому она и говорила. «Мы не успели перебраться в относительно безопасную провинцию для сербов в этой стране. В ту ночь он знал, что мы погибнем все, единственное, что он мог сделать, это спасти меня». Она закрыла глаза, словно приводила мысли в порядок. Вздохнув, она открыла глаза и продолжила. «Последнее, что он мне сказал, что я еще смогу выйти замуж и родить детей. Шанс был спастись только у одного человека. Было одно место, где можно было пережить нападение. Одному человеку. Поэтому и спастись из нас мог только один. Даже вдвоем мои близнецы бы не поместились. Моим рослым не по годам мальчишкам было по 8 лет». Она закусила губу, сдерживая внутреннюю боль. Взяв себя в руки, она продолжила. «Но я не могла и подумать даже бросить детей, я готова была умереть с ними или хотя бы одного из них спасти вместо себя, но выбирать между ними я не могла и не хотела, поэтому предпочитала погибнуть с ними. Он знал об этом. И он предал себя и своих детей, чтобы спасти меня. Когда я очнулась, я поняла, что моей семьи больше нет». После этого она плакала, а я утешал ее, обнимая, гладя по волосам, впервые в жизни прикасаясь к ней, но я не знал, что ей сказать. Я видел много смертей чужих людей, смертей своих товарищей, просто смертей. Я смирился с тем, что, выходя каждый раз в бой, вечером можешь не увидеть кого-то из тех, с кем утром здоровался. Или сам мог больше не пожелать уже никому здравия. Я не знал, что ей сказать и ей не нужны были слова. Ей нужно было говорить самой. Внезапно она отодвинулась от меня и посмотрела на меня своими загадочными глазами так, как смотрят на надежду. Подняв с пола упавшую из ее рук вещь, она посмотрела на нее и продолжила говорить. «Я покорилась тому, что произошло. Покорилась, но не сломалась… Я не хочу выходить замуж за того человека. Но жить одной неимоверно тяжело. А не жить я не имею права. Завтра вечером от меня ждут ответа. Этот человек может обо мне позаботиться, я его так же уважаю, как уважала первого мужа, но так же и не люблю. Я могу и хочу еще родить детей. Но я боюсь дать жизнь ребенку от нелюбимого мною человека, я боюсь, что моих детей снова предадут. Если на то будет воля Божья, я смирюсь с тем, что у меня больше не будет детей». Я понял ее последние слова. Я понял, что она имела в виду. Как и понял то, что эти слова были обращены ко мне. Она протянула мне предмет, который держала в руках и молча ушла. Это был карандашный рисунок, ее рисунок. Два черных дрозда кормили птенцов в гнезде, а вокруг них шла война. Мне стало страшно. Впервые в жизни я не хотел больше воевать. Утром я выписался, но с Алисой в госпитале мне не удалось увидеться. В отведенном мне кабинете в нашем расположении я рассматривал Ее рисунок. В нем словно читалась боль от того, что происходило не только с Алисой, но и с ее родиной. Я знал, что, в приближенном переводе с сербского, Косово означает «черные дрозды». Меня трясло весь день после выписки, меня бил озноб от беспричинного страха, поселившегося во мне. Эта женщина перевернула всю мою жизнь. Я просидел весь день у себя, разглядывая рисунок и выкурил немало сигарет. В голове крутились ее слова: «Сегодня вечером… я должна…дать ответ». Я боялся сделать то, чего от меня ждала Алиса. Я знал, где она живет. Я знал, что должен был прийти к ней или найти ее в госпитале. Если бы я пришел, это означало бы, что Алиса даст отказ человеку, который хочет на ней жениться. И уедет со мной отсюда подальше, родит мне прекрасных детей и будет меня любить, а не просто уважать. Но наступил вечер, прошла ночь, а я не мог пошевелиться. Страх неизвестно чего меня сковал и не отпускал с места. Я так и просидел всю ночь. Когда рассвело, демоны страха словно сами испугались нового дня и отпустили меня. Первым делом я рванул в госпиталь. Там мне сказали, что Алиса еще вчера сообщила, что не сможет больше работать в госпитале, потому что уезжает. Я поехал к ней. Уже подъезжая к ее дому, я понимал, что мог опоздать. Домработница сказала, что Алиса на рассвете уехала… После этого я поехал в госпиталь. Я зашел в свою палату, там никого не было, моя койка была пуста, как была пуста и моя душа. Еще вчера ночью здесь лежал другой человек, который сейчас умер, потому что перестал дышать. Я взглянул на свою кровать, положил на нее рисунок Алисы и вышел… Вернувшись в расположение я написал рапорт об увольнении. |
МЕЖДУ СТРОК. Часть 3
Сергей замолчал. Он медленно крутил стакан в руках, глядя, как играет так и не тронутый им на протяжении всего рассказа напиток. Осушив залпом емкость, он сказал: - Я не стал ее искать. Я струсил тогда. Понимаешь, я – испугался! Я, прошедший сквозь лапы смерти не единожды, готовый всегда к игре со смертью, струсил перед жизнью... У меня аж волосы дыбом встали, когда я окончательно понял, что я и испугался! То, что случилось со мной в Косово до сих пор, спустя много лет, не дает покоя. Я, привыкший смело смотреть в глаза смерти, не смог заглянуть в глаза любви. Дождавшись приказа об отставке, я выбрал первый попавшийся город, и вот я здесь. Сначала работал охранником, таких, как я с охотой брали. Потом открыл свой ЧОП на заработанные на войне деньги. Представляешь, охранное предприятие, охранное! Открытое на деньги, заработанные на крови. Тьфу, блин. Хм, даже немного смешно, я всю жизнь воевал, хотя, по идее, вроде как защищал. Теперь я защищаю, хотя, вроде как, и воюю… - Я не совсем понял, что имел в виду Сергей, но переспрашивать его не стал, налил с его молчаливого согласия еще порцию, а он продолжил. – Думаю, еще немного, достаточно подкоплю денег, и уеду к себе на родину, куплю добротный домик поближе к лесу и буду слушать пение черных дроздов. - Я не считаю, что Вы струсили, Вы просто заблудились в себе и не знали, как выпутаться… - сделал я попытку хоть как-то приободрить своего рассказчика. Видимо, не очень удачно у меня это получилось. - Знал я все…если бы я сразу пришел или хотя бы делал попытки ее искать…Хотя, ты прав в том, что я заблудился. Только вот не знаю, почему не стал искать тропинку к выходу из этой чащи. Как ты сказал, каждый найдет дорогу туда, куда ему нужно. Тогда я свою дорогу даже искать не стал. - А как бы Вы поступили сейчас? - Сейчас…спустя столько лет, я бы многое отдал, чтобы до конца своей жизни смотреть в ее загадочные глаза. Как бы она не изменилась за эти годы, я знаю, что глаза никогда не стареют. А тогда я оказался трусом. Сергей допил порцию. - Я не знаю, зачем я тебе все это рассказал… Мне уже пятый десяток, но за всю жизнь я дышал только однажды. Я трусом оказался, поэтому не смог больше воевать. Но не жалею ни чуть об этом. Она за одну ночь заставила меня понять, что не ради войны мне жить нужно. Только к тому моменту по другому я жить уже не умел. Вот и не знал, как дальше жить без этого, по-новому. Поэтому тогда я просто умер. Исчез, ушел, спрятался, пытаясь жить по иному подальше от прошлой жизни. Только без Нее до сих пор нескладно как-то живется… - Сергей размышлял вслух, не обращая ни на кого внимания. - Понравилось мне у вас, спокойно тут, хорошо, – пришел к какому-то своему знаменателю Сергей. – Здесь стоит почаще бывать… Сколько я должен? - За такую историю? Вы мне ничего не должны, это я вам обязан! - Ну, брось, я серьезно, не так я воспитан жизнью. - Считайте, это моим подарком. - Тогда я в долгу! – Хитро улыбнулся Сергей, все-таки он настоящий военный, хоть и отставной. – Ладно, бывай, считай, что я теперь тут частый гость. – Сказал он на прощание, пожимая мне руку. Я смотрел, как Сергей шел к выходу. Все с той же твердой походкой, с какой он сюда вошел. Бренди на него никак не повлияло. Он скрылся за дверью, а я понимал, что ему нужно помочь. История, рассказанная им, не могла оставить меня равнодушной. Эта история не была законченной и имела право на счастливое завершение. Но пока я не знал, как именно ему помочь. Убирая со стойки, я увидел денежную купюру, оставленную Сергеем по прейскуранту за бренди. Я улыбнулся безобидному обману Сергея и уже твердо знал, как ему помочь. |
МЕЖДУ СТРОК. часть 4
До нашей следующей встречи с Сергеем я кое-что узнал о судьбе Алисы. Она рано или поздно вынуждена была бы уехать из Косово. После входа натовских войск в Югославию, положение сербов в Косово ухудшилось, Алису спасало немного то, что она работала при госпитале. Она категорично отказалась от денег за работу, как и говорил Сергей, в госпитале она работала бескорыстно. Уехать ей мешало только одно – близость с могилами ее детей. Но то, что нужно было покинуть родину, Алиса прекрасно понимала. Окончательным толчком к этому стало желание ее брата выдать Алису замуж….Алиса покинула свой край не только по этой причине. Не дождавшись Сергея до срока, который ему был отмерен для ответа, она уехала, она сбежала. Сбежала от не состоявшейся любви и от нежеланного брака в Россию. Она так и не вышла замуж. Все 10 лет она жила одна, посвятив свою жизнь искусству. Она создала сайт в интернете и созвала художников из Югославии и Косова, обосновавшихся в России и не только, открыть выставку своих произведений. Все деньги от выставки-аукциона предполагалось потратить на помощь беженцам сербам из Югославии и Косово. После разговора с Сергеем, однажды я прогуливался по городу и наткнулся на выставку художников из бывшей Югославии. «Югославия в огне». Вывеска меня заинтересовала и я вошел в здание. Среди картин я увидел и работы Алисы. Один из рисунков я и приобрел. Почему эта выставка оказалась именно в нашем городе и почему я знал об Алисе столько, сколько теперь не знал Сергей? Это не столь важно, пусть это останется моей маленькой тайной, мой читатель. Сергей зашел в мой бар-кафе, улыбнулся, увидев меня, и направился строгой военной походкой ко мне за барную стойку. Мы поздоровались. - Бренди? – спросил я. - Нет, пока только кофе, переговоры сегодня с партнерами важные. – С безразличием сказал Сергей. Я налил ему ароматный кофе. - Знаете, Сергей, обманули Вы меня все-таки в прошлый раз. – Сергей на это только улыбнулся. - Ничего. Я привык платить по счетам. Ну не мог я, не заплатив, уйти! - Знаю… - Я выдержал паузу и продолжил. – Ваш рассказ об Алисе задел меня. Я думал, как Вам помочь. Как-то я прогуливался по городу и набрел на выставку…Вот. Это Вам. – Я протянул Сергею рисунок, который приобрел на выставке югославских художников. Сергей взял в руки рисунок. Карандашный черно-белый рисунок, на котором были изображены два черных дрозда, кормящих птенцов в гнезде, а вокруг них шла война. Я увидел, как в глазах Сергея родились две слезинки счастья… - Адрес выставки! – гаркнул он, напрочь забыв о каких-то там якобы важных переговорах. Сейчас важнее было другое. Я вызвал такси и назвал адрес. Я не мог позволить Сергею сесть за руль самому в таком состоянии – состоянии радости, граничившем с безумием. Но ни один мускул на лице Сергея этого не выдавал. Только его глаза, смотрящие на рисунок, глаза, которые горели безумием, выдавали состояние человека, которому я только что почти помог. Почти, потому что все остальное зависело лишь от него. Сергей уехал на вызванном мною такси для него. Я удовлетворенно попивал кофе, заказанный моим посетителем, который так к этому напитку и не притронулся, разглядывая рисунок из прошлого. Я знал, что помог. А через неделю я получил приглашение на свадьбу. Почти год спустя мне пришло письмо, в котором Сергей и Алиса рассказывали, что купили добротно срубленный дом в родной деревне Сергея, возле леса, у них родилась двойня. Мальчик и девочка. Девочку назвали Ева…первая…а мальчику дали имя Андрей. Мне это польстило. Как напоминание об этой истории, которой я помог, отчасти, закончится удачно, на одной из стен в моем баре нашел пристанище новый рисунок Алисы, который мне оставили два любящих сердца в подарок. Рисунок из акварели, на котором два черных дрозда кормили птенцов, а вокруг них рождалась весна. |
Замечательный конец истории...я так рада за них...мне даже иногда кажется, когда я все это читаю, что это не выдуманное...настоящее..чья - то жизнь...кусочек биографии..
|
Kyklovodka, на самом деле, это все выдуманое - любые совпадения случайны, если что))) Правда я немного поизучала историю войны в Югославии, чтобы писать не просто так о событиях, в которых нифига не смыслю. В остальном же - только полет фантазии))) Ждите новых глав с рассказами о любви в этом романе)))
|
ГЛАВА 2. «…Есть песня про любовь, похожую на сон, а есть ли в жизни любовь? или она только сон?…..»
МЕЖДУ СТРОК. Часть 1. Мое кафе уже давненько, без всякой рекламы, видимо, по отзывам посетителей, приобрело славу уютного местечка… Меня это радовало, но оставалось все же чувство того, что именно я чего-то так и не сделал важного, ради чего это кафе и создавалось, хотя помог уже многим… Вчера было сказано, причем строго – больше помощи! А как же тяжело эту помощь осуществить, когда люди, только чуть-чуть их направь в нужно русло, сами себя спасают… В этом я им помогал…Или они совсем не стремятся к помощи, считая, что она им не нужна… а зря… Тем не менее, уже довольно давно не подворачивалось случая, чтобы я мог помочь так, в чем заключалась моя миссия, как нужно, для чего я вообще и создал это кафе. Игра…я мысленно продолжал коротать свое время, гуляя по городу, этой игрой… О чем же вы люди думаете? Чем же вам помочь, когда в вашем современном мире технологий, прагматизма и скрытности в человеческих отношений между собой вы замыкаетесь в себе настолько, что ваши истинные переживания можно увидеть только глубоко забравшись к вам в подсознание, ибо, даже находясь наедине с собой, в одиночестве в своей квартире, вы сами себе не можете признаться в том, что вам нужна помощь… Вам тяжело и страшно наедине с собой… Вот в этот момент я и присутствую с вами незримо… но опять же – по вечерам в одиночестве чаще у вас в душе присутствует отрицание собственного бессилия, хоть вы и осознаете, что не правы, а на утро – все хорошо, прекрасна Маркиза! Для всех, но не для меня… Меня не обманешь! Уж если я взялся за дело, то доведу его до конца! Если возьмусь… Может быть поэтому в мое кафе-бар так тянет людей с необычными переживаниями и судьбами, о которых, я повторюсь, как они думают, никому абсолютно не нужными, кроме них самих и считают, что они обычны для других…. Но…признайтесь сами себе, каждый из вас, в тайне глубин своего подсознания, желает, чтобы его мысли, его страдания, переживания были важны миру… Миру? Не знаю… Но мне они точно важны. СНЫ О ЛЮБВИ Девушка…Нет, Фея… Сколько раз я ее видел спешащей по улицам мимо меня. Теперь она впервые посетила мое кафе. Почему она мне так запомнилась? Скорее всего тем, что очень сильно похожа на Фею, с которой я был когда-то знаком. Да и не только по этому. Эта девушка, с белокурыми волосами от рождения, а не от салона красоты, стройно и уверенно не шла, а порхала по улицам нашего города мимо меня по своей определенной дороге вот уже несколько месяцев… Она бросалась в глаза. Я замечал, что большинство представителей мужского пола, мимо которых она проходила ежедневно по улицам города, не просто обращали на нее внимание, они с искреннем восторгом, но молчаливо огладывались на нее, какое-то время смотрев ей вслед, а после шли дальше своим маршрутом. Им было чему удивляться – Фея, уверенная походка молодой привлекательной женщины манила за собой, вместе с тем отталкивая, ведь она представлялась такой самодостаточной, независимой, уверенной и современной женщиной! Но никто и представить не мог из мимо проходящих нее, что это очень ранимый и нежный человек, который по утрам натягивает на себя маску самоуверенности и равнодушия. По вечерам эта маска снималась и подушка девушки превращалась в исповедника, знающего самые сокровенные ее тайны. К утру подушка пахла нежным ароматом чисто вымытого девичьего тела с вечера, с легким запахом пота одиночества и соленых слез. Откуда я это знаю? Знаю. Потому что однажды, проходя мимо нее я посмотрел в ее глаза. Казалось бы, что я такого сделал? Просто посмотрел в глаза девушке. Но я увидел, что она не просто позволила заглянуть себе в глаза, она просила безмолвно, чтобы хоть кто-нибудь это сделал. Оказывается, она всегда ждала, чтобы хоть кто-то просто посмотрел в зеркало ее души. Мимоходом, просто так, но хотя бы взглянул. Ибо никого не волновало, что может рассказать ее бездна глаз. Всех задевал только ее силуэт. Поэтому маска равнодушия на ее лице стала частью ее имиджа… Имиджа, который она презирала, но жила с ним. Глаза Феи… В этом взгляде я прочел столько боли и крика о помощи, что не мог не узнать о ней все сразу. Она была искренней девушкой, об этом рассказали ее глаза, в которые я взглянул мельком, пройдя мимо, но об этой искренности никогда не смогло бы узнать повседневное ее окружение в обществе, которому она не могла довериться… И вот, однажды, она вошла в мое кафе… |
| Часовой пояс GMT +3, время: 13:46. |