Форум - Мир Любви и Романтики - Рассказы оптимистичной реалистки :)

Письма обычно начинаются с приветствия. Потом ответы на заданные ранее вопросы, а дальше – немного о себе (или наоборот). После пожелания, слова прощания, поцелуи (если таковые в переписке с тем или иным человеком приняты). Потом пробегают глазами написанное (уж быстро или медленно, это как позволяет свободное время). Вводится электронный адрес, короткое название для письма, нажимаем отравить. Все, письмо улетело. Жди ответа.

В голове уже больше недели вертится странное письмо к тебе. Без ответов и вопросов, даже без приветствий и прощаний. Может быть письмо, как чувство? Наверное, ты скажешь, что так не бывает. Хотя, ты можешь сказать, что угодно, не буду слушаться. Ведь это мое странное письмо, пусть оно будет таким, как я его придумала. Странные женщины иногда пишут странные письма.

Все началось с Есенина. Два потрепанных выцветших томика темно-зеленого цвета, на них надписи плохо видны. Третья полка справа в книжном шкафу. Маме их кто-то подарил. Или дал почитать, а она присвоила? Да, да, так и было. Парень, что ухаживал за мамой в молодости, дал на время насладиться стихами. Мама книги не отдала.

Моя мама считает, что книги воровать не грех. И можно не возвращать, если взяла почитать у кого-то. Книги для нее как воздух, как солнце, то есть всеобщее достояние. Понимаешь? Если хочется посидеть на солнышке и погреться, зачем себе отказывать в удовольствии? Точно так же и с книгами: если нравится, душа тянется, то бери, читай, перечитывай и не заморачивайся. Скажешь, точно так же могут не вернуть твою любимую книгу? А ты не расстраивайся: купи, стащи или возьми такую же, а может быть совсем другую. Книг не жалко, при условии, что их читают и любят. Если же пылится на полочке без дела, лишь для красоты, то тут уж просто обязанность появляется присвоить книжку немедля. Человечку, который книги для заполнения полок собирает, НИКОГДА НИЧЕГО из своей библиотеки читать нельзя давать. Ведь он не наслаждения ради, а так просто, полюбоваться и забросить, чтоб пыль собирала.
Надо отметить, что мамины взгляды я не разделяю, вернее, разделяю лишь частично. К книгам отношусь с трепетом, очень сержусь, если кто-то (упаси Боже) мне МОЮ КНИЖКУ не вернет. Но… у тех, кто читать не любит, а собирает библиотеку для коллекции, возьму «почитать навсегда» с превеликим удовольствием.
Мама рассказывала, что кавалер тот, с её молодости, который так неосторожно отдал в мамины руки двухтомник Есенина, потом писал ей в письме: «Поганенько живеться без Єсеніна». Надо отдать должное моей мамусе, парню она посочувствовала и даже что-то там посоветовала (прямое, так сказать, руководство к действию, как жить без Есенина), но была тверда: не только книги не вернула, а еще и в письменном виде убедила незадачливого ухажера, что это он ей подарок сделал.
Уж не знаю, где гуляли два тома избранных сочинений Великого Хулигана, и в чьи руки попадали, пока меня на свете не было. Точно так же, мне не известно, лежали ли они у нас в книжном шкафу, когда я появилась на свет и росла себе родителям на радость, поэзией по малолетству совершенно не интересуясь. Точно известно одно: я подросла, среди большого количества книг нашла те самые потрепанные заветные книжки, открыла наугад и прочитала: «Вы помните, Вы все конечно помните…». Все читала и читала, немного подряд, а где-то в разброс: «Дай, Джим, на счастье лапу мне», «Мы теперь уходим понемногу», «Ты еще жива моя старушка?», « «Я спросил сегодня у менялы», «Снова выплыли годы из мрака» и так далее, и так далее… И я, естественно, влюбилась по уши в творчество Сергея-хулигана. Так что маме с её книжной клептоманией и её бывшему кавалеру, огромное спасибо.

Так вот, все началось с Есенина. Письмо это странное стало пускать корни у меня в голове и проситься, нет, просто требовать, быть написанным и отправленным, чем быстрее, тем лучше, именно из-за Есенина.
Третья полка справа в книжном шкафу, рядом Пушкин, Лермонтов и почему-то Леся Украинка. Интересно, как они все себя чувствуют в одной компании? Думаю, хорошо.
Вытаскиваю зеленые томики, открываю по привычке, наугад. Взгляд падает на выделенные розовым карандашиком на пожелтевшей странице строчки:

Счастлив тем, что целовал я женщин,
Мял цветы, валялся на траве.
И зверье, как братьев наших меньших,
Никогда не бил по голове.
Когда-то давно, бережно выделяя эти строчки карандашом, мне очень хотелось повстречаться с человеком, который сможет сказать: «Это про меня!». В детстве, юности стих казался волшебным, а мужчина, умеющий «слишком сильно» любить «на этом свете все, что душу облекает в плоть» НАСТОЯЩИМ. Рецепт счастья так прост: целуй женщин, с наслаждение валяйся на траве, не обижай братьев меньших, одним словом – ЖИВИ. Вроде все просто до крайности, но мне никогда такие мужчины почему-то не встречались. То ли я их не замечала, то ли они меня. Но всем, кто приближался к Настоящим, чего-то не хватало: кто-то был слишком корректен, кто-то местами занудой, а еще кто-то уж слишком «любил жизнь», без тормозов, никак не мог остановиться.
И вот, прочитав этот стих сейчас, я испытала такое странное ощущение… Ты знаешь, что чувствует человек, когда прикасается к мечте?
Ты живешь далеко-далеко, возможно, на самом краю света. Хотя разве можно измерить расстояние к мечте километрами, метрами, сантиметрами? Мечта на то и мечта, чтобы быть недосягаемой. Мечты, ставшие реальностью, теряют всю прелесть.
Не всем так повезло, как мне. Ведь я могу прикоснуться к своей мечте, читая ТВОИ письма, при этом не теряется волшебство: мы с тобой знакомы и не знакомы одновременно. Мы встречаемся, читая письма, и, в тоже время, никогда не виделись. Целуемся, не зная вкуса наших поцелуев, радуемся и спорим, обижаемся друг на друга, миримся, снова радуемся, главное ждем, ждем, ждем новых писем.
Ты есть у меня. Спасибо тебе за это.