|
Я больше не звоню ему. Не стоит…
Он дал мне столько холода тем летом, Что можно было Арктику надстроить, Что можно было заморозить всю планету. Я больше не пишу ему. Не надо… Он научил меня как стать циничней. Он показал на дверь чужого ада, И я брожу там. Мегабезразлична. Я больше не ищу его. Зачем мне?... Так и не понял слов- ни шепота, ни крика… Я даже не ищу ему замену. Я стоптана… исчерпана…безлика. Мир умер. Я брожу по парапету. В попытках рвать саму себя на части… И сжаться в ком, и заорать в чужое небо: «Я больше не ищу тебя! Ты счастлив???" |
Д. Быков - На самом деле (читает Вера Полозкова)
|
Уильям Шекспир
сонет 130 перевод С. Маршака Ее глаза на звезды не похожи, Нельзя уста кораллами назвать, Не белоснежна плеч открытых кожа, И черной проволокой вьется прядь. С дамасской розой, алой или белой, Нельзя сравнить оттенок этих щек. А тело пахнет так, как пахнет тело, Не как фиалки нежный лепесток. Ты не найдешь в ней совершенных линий, Особенного света на челе. Не знаю я, как шествуют богини, Но милая ступает по земле. И все ж она уступит тем едва ли, Кого в сравненьях пышных оболгали. |
Аля Кудряшева про ангелов Восьмого мая они просыпаются среди ночи. Старший из них говорит: "Черемуха зацветает" Средний из них говорит: "Чепуху ты мелешь." Младший шепчет: "Мама моя святая, Защити нас всех, пока ты еще умеешь, Неприкаянных одиночек." Она говорит: "Всё хорошо, сыночек." Девятого старший под вечер приходит черный, Говорит: "Там толпа, шли по головам, топтались по душам." Показывает ушибы и умирает. Средний будто кожу с себя сдирает, Воет волком, уткнувшись в его подушку. Младший плачет: "Папенька, ты ученый, Куда мы теперь без старшего? Ведь нам и не снился ни опыт его, ни стаж его." Отец отвечает ему: "Ничего страшного, Если что - спрашивай." Среднего ищут весь день и находят к вечеру, Во временном котле В ременной петле. Над его кроватью солнечный теплый след еще. Младший смотрит безвыходно и доверчиво, Спрашивает: "Мама, я буду следующим?" Одиннадцатого он просыпается, думает: "поглядим-ка" бережно сдувает с цветов пыльцу, что у нас нынче слышно? Завтра в прошлом году погибает Димка, Прямо в подъезде, лезвием по лицу. Завтра в прошлом году зацветает вишня. А сегодня солнце взойдет, солнце зайдет И ничего не произойдет. Двенадцатого он просыпается ровно в семь. Улыбается, ставит чай, начинает бриться. Успевает увидеть, как черемуха серебрится. Утро пахнет поджаристыми коржами, Отец выходит из спальни в одной пижаме. Мать говорит: "Не бойся, я тебе новеньких нарожаю." |
Я думала, что ты уже в Париже.
В попытке к бегству можно уличить и выстрелить без промаха в своих же. Но голову бессмысленно лечить, когда она имеет поврежденья тяжелые и в нескольких местах... Я праздновала новое рожденье опавших листьев. Праздная, в кустах, какая-то весёлая гражданка лежит себе, не смявшая одежд, пьяным-пьяна. А в небе над Гражданкой под парусом несбывшихся надежд летит троллейбус. Я уже не вижу, куда смотреть, хоть всё и на виду. Я думала, что ты уже в Париже. Я думала, я думала, я ДУ... МАЛА посуда крепкому напитку. Не всё то - хмель, что льётся через край. Но нам хватило, видимо, с избытком. Играй, играй на скрипочке, играй пустым дворам, подвыпившая осень. Пусть тарарам и ветер в чердаке по переулкам письма листьев носит, и ласковая гладит по руке любимая, которая не ближе, чем до весны в начале ноября. Я думала, что ты уже в Париже. Я думала, я думала, а ЗРЯ... ЧЕМУ смеёмся, если до смешного боимся жить от жизни в трёх шагах. В шкаф заточить несносную обнову, чтоб как-то удержаться на ногах на цыпочках у зеркала в гостиной, рисующего линию плеча, овал щеки и профиль длинный-длинный, и мы летим в осколки, хохоча... А там, вверху над крышами, смотри же: та ранка в небе всё ещё кровит! Я думала, что ты уже в Париже, где из окна имеешь чудный ВИД... НЕЙмётся нам, и как угомониться, раз столько лет, и всё - по пустякам. Вот под рукой открытая страница - немой укор нерусским языкам. А вот глаза склонившейся над мышью голодной кошки с маленьким лицом. Я праздновала полное затишье, безмолвье чувств, когда перед концом большой зимы натруженные лыжи ещё скребут обуглившийся снег. Я думала, что ты уже в Париже, там, где так вольно дышит человек. А здесь сидит, приглажен и пристыжен, и ждёт стакан, вот именно - вина. Я плакала и падала всё ниже, как тот самоубийца из окна, преодолев оконные объятья, в ту пустоту, которая бледней и воздуха, и платья, и под платьем... ЯДУМАЛАЧТОЗРЯЧЕМУВИДНЕЙ. Инга Павлова |
Твои Глаза
Все - им,
Глазам твоим, Чем я владел, И все, что мне судьба Подаст на старость... Все, что я раздавал, Все, что оставалось, Чего я жаждал И о чем я пел, - Все - им, Глазам твоим... Им верю я, Им все прощаю я. И даже, если из-за них погибну, Я им молюсь, Я им слагаю гимны. Мои стихи, Любовь, Вся жизнь моя - Им в дар, Глазам твоим... (с)??? |
Песня без слов
В. Цой Песня без слов - ночь без сна, Все в свое время - зима и весна, Каждой звезде - свой неба кусок, Каждому морю - дождя глоток. Каждому яблоку - место упасть, Каждому вору - возможность украсть, Каждой собаке - палку и кость, Каждому волку - зубы и злость. Снова за окнами белый день, День вызывает меня на бой. Я чувствую, закрывая глаза, - Весь мир идет на меня войной. Если есть стадо - есть пастух, Если есть тело - должен быть дух, Если есть шаг - должен быть след, Если есть тьма - должен быть свет. Хочешь ли ты изменить этот мир, Сможешь ли ты принять как есть, Встать и выйти из ряда вон, Сесть на электрический стул или трон. Снова за окнами белый день, День вызывает меня на бой. Я чувствую, закрывая глаза, - Весь мир идет на меня войной. |
Е. Евтушенко
Не тратьте время, чтобы помнить зло.
Мешает это внутренней свободе. Мешает просто - черт возьми! - работе, - Ну, в общем, это хлопотно зело. А помните добро, благодаря За ласку окружающих и бога. На это дело, кстати говоря, И времени уйдет не так уж много. |
Е. Евтушенко
Не в первый раз и не в последний раз страдаешь ты...
Уймись, займись трудами, И ты поверь - не лучше прочих рабств Быть в рабстве и у собственных страданий. Не в первый раз и не в последний раз Ты так несправедливо был обижен. Но что ты в саможалости погряз? Ведь только унижающий - унижен. Безнравственно страданье напоказ - На это наложи запрет строжайший. Не в первый раз и не в последний раз страдаешь ты... Так что же ты страдаешь? |
Одиночество.
Когда теряет равновесие твое сознание усталое, когда ступеньки этой лестницы уходят из под ног, как палуба, когда плюет на человечество твое ночное одиночество, -- ты можешь размышлять о вечности и сомневаться в непорочности идей, гипотез, восприятия произведения искусства, и -- кстати -- самого зачатия Мадонной сына Иисуса. Но лучше поклоняться данности с глубокими ее могилами, которые потом, за давностью, покажутся такими милыми. Да. Лучше поклоняться данности с короткими ее дорогами, которые потом до странности покажутся тебе широкими, покажутся большими, пыльными, усеянными компромиссами, покажутся большими крыльями, покажутся большими птицами. Да. Лучше поклонятся данности с убогими ее мерилами, которые потом до крайности, послужат для тебя перилами (хотя и не особо чистыми), удерживающими в равновесии твои хромающие истины на этой выщербленной лестнице. Иосиф Бродский |
| Часовой пояс GMT +3, время: 02:55. |