Нежеланная дочь… та, которую так не хотели,
Поняла эту жизнь, не родившись ещё, От и До…
Хоть родили её, но любить всей душой не сумели…
И печаль умножалась на десять, на двадцать, на сто…

Нежеланная дочь… часто слышала в детстве от мамы,
Что её появленье испортило мамину жизнь…
А для девочки это была безысходная драма…
Только небо шептало ночами «Малышка, держись…»

И малышка держалась… Старалась понравиться людям,
Чтоб её полюбили, хоть капельку… детства мечта…
Только вслед доносилось недоброе: «Что с неё будет?
Доведёт до греха, без сомненья, её красота»…

Нежеланную дочь столько раз ни за что проклинали,
Что душа постарела от слёз бесконечных стеной…
И уроки судьбы закалили и крылья сломали…
Крест она понесёт, становясь нежеланной женой…

Нежеланная дочь так хотела семью и ребёнка,
Чтобы им отдавать то тепло, что не отдано ей…
Вышла замуж она, родила и стирала пелёнки,
Не спала по ночам у кроватки малютки своей…

И могли бы родители ею сегодня гордиться…
Нежеланную дочь полюбили другие сердца…
А в семье у неё детский смех и любимые лица…
Нужно маме понять, что не дочь выбирала отца…

Нежеланную дочь очень любят желанные дети,
А она вспоминает тот голос «Малышка, держись!»
Любит деток своих и дороже они всех на свете…
А для мамы… от любящей дочки: «Спасибо за жизнь…»


Ирина Самарина-Лабиринт

РУСЬ БЕСПРИЮТНАЯ

Товарищи, сегодня в горе я,
Проснулась боль
В угасшем скандалисте!
Мне вспомнилась
Печальная история —
История об Оливере Твисте.

Мы все по-разному
Судьбой своей оплаканы.
Кто крепость знал,
Кому Сибирь знакома.
Знать, потому теперь
Попы и дьяконы
О здравьи молятся
Всех членов Совнаркома.

И потому крестьянин
С водки штофа,
Рассказывая сродникам своим,
Глядит на Маркса,

Как на Саваофа,
Пуская Ленину
В глаза табачный дым.

Ирония судьбы!
Мы все остро?щены.
Над старым твердо
Вставлен крепкий кол.
Но все ж у нас
Монашеские общины
С «аминем» ставят
Каждый протокол.

И говорят,
Забыв о днях опасных:
«Уж как мы их...
Не в пух, а прямо в прах...
Пятнадцать штук я сам
Зарезал красных,
Да столько ж каждый,
Всякий наш монах».

Россия-мать!
Прости меня,
Прости!
Но эту дикость, подлую и злую,
Я на своем недлительном пути
Не приголублю
И не поцелую.

У них жилища есть,
У них есть хлеб,
Они с молитвами

И благостны и сыты.
Но есть на этой
Горестной земле,
Что всеми добрыми
И злыми позабыты.

Мальчишки лет семи-восьми
Снуют средь штатов без призора,
Бестелыми корявыми костьми
Они нам знак
Тяжелого укора.

Товарищи, сегодня в горе я,
Проснулась боль в угасшем скандалисте.
Мне вспомнилась
Печальная история —
История об Оливере Твисте.

Я тоже рос
Несчастный и худой,
Средь жидких,
Тягостных рассветов.
Но если б встали все
Мальчишки чередой,
То были б тысячи
Прекраснейших поэтов.

В них Пушкин,
Лермонтов,
Кольцов,
И наш Некрасов в них,

В них я,
В них даже Троцкий,
Ленин и Бухарин.
Не потому ль мой грустью
Веет стих,
Глядя на их
Невымытые хари.

Я знаю будущее...
Это их...
Их календарь...
И вся земная слава.
Не потому ль
Мой горький, буйный стих
Для всех других —
Как смертная отрава.

Я только им пою,
Ночующим в котлах,
Пою для них,
Кто спит порой в сортире.
О, пусть они
Хотя б прочтут в стихах,
Что есть за них
Обиженные в мире.

Есенин

Темна ноченька, не спится,
Выйду к речке на лужок.
Распоясала зарница
В пенных струях поясок.

На бугре береза-свечка
В лунных перьях серебра.
Выходи, мое сердечко,
Слушать песни гусляра!

Залюбуюсь, загляжусь ли
На девичью красоту,
А пойду плясать под гусли,
Так сорву твою фату.

В терем темный, в лес зеленый,
На шелковы купыри,
Уведу тебя под склоны
Вплоть до маковой зари.

1911 Есенин

Не напрасно дули ветры,
Не напрасно шла гроза.
Кто-то тайный тихим светом
Напоил мои глаза.

С чьей-то ласковости вешней
Отгрустил я в синей мгле
О прекрасной, но нездешней,
Неразгаданной земле.

Не гнетет немая млечность
Не тревожит звездный страх.
Полюбил я мир и вечность
Как родительский очаг.

Все в них благостно и свято,
Все тревожное светло.
Плещет рдяный мак заката
На озерное стекло.

И невольно в море хлеба
Рвется образ с языка:
Отелившееся небо
Лижет красного телка.

Есенин СЕРГЕЙ

Дышит тихо усталое Черное море,
Отражая сто лун в зыбких бликах волны.
И с реальностью небо, похоже, не спорит,
Или это мне кажется со стороны?

Это Крым, и по совести – это Россия!
Это Крым, здесь везде только русская речь.
Это Крым, здесь названия до боли родные –
Симферополь и Ялта, Севастополь и Керчь.

Эту землю уже никогда не разделишь.
То, что связано кровью не разорвешь.
На чужие знамена кресты не прицепишь.
Остальное лишь глупость, да хитрая ложь.

Это Крым, и по совести – это Россия!
Это Крым, здесь везде только русская речь.
Это Крым, здесь названия до боли родные –
Симферополь и Ялта, Севастополь и Керчь.

Чтобы ни было, мы будем вместе, конечно.
Сколько было здесь войн, сколько было побед!
Здесь Святая земля, здесь Россия навечно.
Только так, не иначе, и выбора нет.

Это Крым, и по совести – это Россия!
Это Крым, здесь везде только русская речь.
Это Крым, здесь названия до боли родные –
Симферополь и Ялта, Севастополь и Керчь.

Виктория Цыганова

Небо стало почти чернильным,
Ежевичные наши ночи...
Мне его не хватает сильно!
Мне его не хватает очень...
И молчит, как немой, мобильный,
И на почте,увы, ни строчки...
Я скучаю сегодня сильно!
По нему я скучаю... Очень!
Боже правый, ведь ты всесильный!
Помоги своей блудной дочке!
Я люблю его так сильно!
Я люблю! Я люблю очень!
Так все время, грущу стабильно!
А душа моя счастья хочет...
С ним остаться хочу сильно!
Рядом быть с ним хочу очень!
Отключаю опять мобильный,
В тишине коротаю ночи...
Мне его не хватает сильно,
Я люблю его очень... очень!!!

Юлия Олефир

Velsa. Девушка из Донецка.
 

А когда душа оглядывается и видит,
Что никто ей, в общем-то, тут не рад –
Она всем дает еще один шанс, еще один выдох,
Еще один спасительный звукоряд.
Но никому и дела нет, и предела нет,
Пей, гуляй, будь сильным и хохочи.
И тогда душа опускается на паркет
И кричит.
День кричит - хозяин ее не слышит,
Занят очень, много других проблем.
Два кричит.
Ее мальчик почти не дышит,
Но продолжает держаться стабильных схем:
А душа так орет, что уже никуда не деться.
Но он сам себе врет.
Он таблетку берет от сердца.

А она не жуется – она его пережевывает.
И маме его – с расстановкой так: «Вы же сильная».
Утром еще говорят «стабильное, но тяжелое»,
А уже ближе к ночи – «тяжелое, но стабильное».

И врачи колдуют, и всюду больничный запах,
Полотенца, бессонница, лужи, салфетки-фантики.
А душа на балконе - курит, в дырявых тапках.
Не-е-е-т, смеется, нет.
Не заманите.

Я, кажется, всю жизнь
чего-то жду -
Когда с работы папа
возвратится,
Когда я в школу, наконец,
пойду,
Хотя и глупо в школу
торопиться...
Потом на перемену жду
звонка,
Конца уроков, четверти...
Каникул!
И хоть зелёную срываю я
пока,
Жду всё-таки я спелую
клубнику
Всё лето жду как дура
сентября,
Каникулы равняя с
наказаньем,
Поскольку одноклассника
любя,
Скучаю по нему я (не по
знаньям)...
Как все девчонки жду я
выпускной -
Мне мама сшила розовое
платье!
Я однозначно буду в нём
"звездой" -
Уже учусь на каблуках
шагать я!
Я жду, когда повесят
результат
Вступительных экзаменов
на стенку,
А папа будет страшно горд
и рад
Всем сообщать, что я уже
- студентка!
Жду появленья "алых
парусов",
С годами расширяя гамму
цвета!
Я лет с пяти, наверно, жду
Любовь,
А лет с шести корю себя за
это...
Сначала жду, когда же он
придёт,
Потом - когда освободит
мне ванну,
А как пройдёт совместной
жизни год -
Когда глаза поднимет от
экрана
Жду объявления посадки в
самолёт,
Зачем-то жду полётные
закуски,
Жду - по-английски, может
быть, уйдёт,
Не дожидаясь, что пошлю
по-русски...
Зимой жду лета, летом -
Новый год,
Жду выходных, аванса и
зарплату,
Когда "созреет" мой
"запретный плод",
Хотя его, возможно, ждать
не надо...
Жду, чтоб ему наскучило
играть,
Чтоб понял, прогнозируя
потери,
Что виртуозно он умеет
врать,
Лишь потому, что я умею
верить...
Я жду "помиловать"
сильнее, чем "казнить",
В кино и в жизни жду я
"хэппи эндов",
Когда же мне приспичит
позвонить,
Доступности я жду от
абонентов!
Жду премию за годовой
отчёт,
На светофоре жадно жду
зелёный,
В кафе - горячее, а чуть
позднее - счёт
Со жвачкой апельсиново-
лимонной
Жду искренне при взгляде
на еду,
Что буду к ней предельно
равнодушна,
Вы б только знали, как я
сильно жду,
Когда вернётся мода на
толстушек!
Маниакально жду порой
звонка,
На телефон воздействуя
гипнозом...
Жду прочности от замков
из песка
И точности - от
метеопрогнозов
Жду часа своего, а может -
дня,
С недавних пор я жду
зачем-то Музу...
И жду Того, кто будет
ждать меня,
Не редактируя по
собственному вкусу...
Я жду, когда Он сам меня
найдёт
И увезёт на белом
пароходе...
Нет, я не жду, что жизнь
моя пройдёт.
Я просто жду. А жизнь,
увы, проходит...
Жду счастья я, а чаще -
ерунду...
Пускай и так! Ведь день,
когда мне черти
Подкинут мысль, что
ничего не жду,
И станет полноценной
датой смерти...
© Оксана Чиповская

Сейчас мне всего лишь годик
И я заболел немного…
По комнате мама ходит
И просит о чём-то Бога…
Я вижу, как плачет мама…
Её так легко обидеть.
Я буду здоровым самым,
Чтоб слёзы её не видеть…
Мне десять… Подрался в школе.
Синяк… В дневнике – не
очень…
Я маме съязвил фривольно,
Что я ведь пацан, не дочка…
И вижу, как плачет мама,
Волнуясь опять за сына…
Я буду достойным самым…
Я должен расти мужчиной…
Я вырос и мне пятнадцать…
Гулять не пускают снова.
А мне-то пора влюбляться,
Но мама со мной сурова…
Я вижу, как плачет мама,
Увидев мой блог в инете…
Я буду культурным самым,
Чтоб слёзы не видеть эти…
Мне двадцать… Женюсь,ребята!
Невеста с татуировкой…
Ну, мам, не суди предвзято…
Ей тоже уже неловко…
Я вижу, как плачет мама,
Невестку обняв, как дочку,
И шепчет: «Будь самой-самой,
Роди для него сыночка!»
Мне сорок… Жена и дети,
А в сердце надежда тлеет…
И солнце так тускло светит,
Ведь мама моя болеет…
Я плачу и шепчет мама,
Увидев слезу мужскую:
«Я буду здоровой самой,
Ведь вами, сынок, дышу
я…»
Ирина Самарина-Лабиринт

Исповедь в стиле рэп
 

На стихире наткнулся на такие стихи. Автор Тысячи Льдин
Очень понравилось!


***

Как было сказано? Лучшие друзья?
Сухая формальность, дань времени.
Какие к черту друзья, когда спросить о том, что внутри
Страшно/нельзя.
Впрочем, я избавлю тебя от этого бремени.

Я все расскажу сама.

И больше не скажу/не напишу ни строчки/ни слова.

Это для тебя, заочно, вместо письма,
Которое переписывала бы снова и снова

Самым красивым почерком.

С чего бы начать? Пожалуй с очерка,
Сводки последних событий и новостей.

Я обещала кому-то/когда-то без глупостей.
Но обещания не сдержала.
За руку с кем-то гуляла
В ночь с субботы на воскресение
И молчала.
Ожидала чего-то и снова кого-то прощала.

Ты знаешь, какие, оказывается, ****ские люди бывают,
Говорят что-то и тут же перевирают,
Блестят глазами, потом распускают руки.

Я не помню когда в моем мире затихли звуки
Океанов, морей, весны и любимых песен.

Я, надеюсь, не утомила? Улыбаешься, как прежде весел?

Что ж, я рада, раз так, расскажу тебе дальше что-нибудь еще.

Нужно выбрать место для татуировки.
Предплечье, ключицы, плечо?
Ладно, на это вся ночь впереди.

Нет, подожди.

Я хочу еще рассказать.

Как быть с теми, на кого поебать,
Вечно играть роль девушки, максимально преближенной к идеалу.

Как не хочется утром вылезать из под одеяла,
Чтобы видеть, серый, замызганный город.
Повыше поднимать ворот,
Прячась от ветра и ледяного дождя.

Алина говорила однажды,
Что я похожа на вождя
Маленького повстанческого племени.
Что мои взгляды вне времени.

Пусть будет так.
Расскажи мне, а ты как
Под жарким теперь уже южным солнцем?.
На твоих пальцах красиво смотрелись бы кольца
Из свободы и серебра.

Знаешь, миру быть еще хоть каплю добра,
И было бы не так мерзко.

Не так дерзко швырял бы ветер в лицо
Град.

Ты, наверное, и сам не рад,
Что начал это читать.

Почитай еще, мне есть, что еще рассказать,
Хотя этого делать не стоит.

Сколько в наше время стоит
Искренность и тепло?
Ни копейки или бесценок?

Знаешь, хочется жить вне оценок,
Электрических проводов.

Я снова связалась с тем,
Кто готов
Забрать до последней капли мое соленое море и уйти,
Оставив в фантастической филигранной пустоте.

У него глаза светятся в темноте.
А твои темнеют, когда ты злишься.

Не ругайся, я буду умнее.

Я особенно осторожна, когда ты снишься,
Но потом все сходит на нет.

Я знаю, ты скажешь,
Нельзя связываться с теми, от кого ты просил держаться подальше,
От кого сейчас не можешь защитить.

С теми, в ком много фальши.

Я буду стараться, от них бежать/уходить,

Не оставаясь из жалости.

Мне не хватает сейчас самой малости.
Твоей улыбки и нежного "все будет хорошо".

Даже смешно.

Не помню, когда успела тебя полюбить
Целиком и полностью.

А потом осознать,
Что пора бы прекратить нового "милого"
С тобой сравнивать
В манере письма и голоса.

Укладывать штрихи в полосы
И молчать.

Заканчивать ни с кем не начинать.

Научить себя по-другому с кем-то быть,
А не через неделю-две-три
Не видеть перспективы, не чувствовать ни грамма.
Бросать.
Забивать.

Не тянуться к тебе, не мечтать.
Ведь друзья так не делают.
Не имеют права разбивать такое чудо, как дружба.

Ну - не уж-то? - ты спросишь. - заканчиваешь!
Твою писанину, я, откровенно, устал читать.

Пожалуй, и правда.
Пора заканчивать.

Ты не любишь, когда говорят о любви, о памяти.
Скоро ты будешь "вечно занят", или я буду "всегда занята", особенно после этого письма.

Я, от стыда и страха закрывая глаза,
Распечатаю его,
Заложу за форзац
Новой любимой книги.

Знаешь, а мир нас учит, что добрыми быть некрасиво,
Что некрасиво кого-то честно любить.

Я снова постараюсь забить.

Да как следует, чтобы больше не всколыхнуло.
Чтобы навечно и не проснулось.

Мне от тебя ничего не надо,
Достаточно слышать - хотя бы изредка - "ангел мой".

Хранить в себе эти слова,
Твердить их как "отче наш".

Знаешь, как здорово?
Вокруг сотни Кать, Лен, Маш и Даш,
А я - твой ангел.

И, размешавшись с толпой,
Хранить надежду, что и меня когда-то полюбит кто-то, похожий на тебя, свободой, теплом и светом.

Так, чтобы вечное лето.

Чтобы не выглядеть оробевшей дурочкой
От своей любви.

Чтобы календари - всегда весна.
И чтобы опасность - совсем неопасная.

Чтобы незлое зло.

Я, наверное, снова испортила все,
И за эти слова нужно нести ответ.

Я не думала, что спустя - даже малое количество - лет
Так случится.

Что можно сгорать - вот сейчас - от большого стыда и лучиться,
Что смогла - хоть кого-то - любить.

Это бред, в общем, сделаем вид,
Что не было ничего,
Как всегда.

У тебя вчера - поезда.
У меня - прогулки с кем-то чужим, другим.
Надеюсь, ты будешь прекрасной - той самой - любим.

Я же продолжу играть роль девушки, максимально приближенной к идеалу
Так ведь принято в обществе.
Нехотя выползать из-под одеяла
В этот грязный город,

Зная, что где-то кипят океаны.

Надеюсь, тебе они приснятся.
И еще крупные яркие звезды.

Не знаю, прочтешь ты,
А я и рада стараться
Опустошать душу.

Сначала все глубоко спрятать,
Потом доставать наружу.

Подумать, рискнуть, положить на строчки,
И вместо точки
Все запятые да запятые.

Да ладно, мы все не святые,
И я уже пробую на вкус твое четкое "нет".

За окном уже рассвет?
Ну надо же, а начала писать часа в три ночи,
Запивая откровения холодным чаем.

Мы ведь прекрасно знаем, чем закончится эта дилемма.

"Ты зачем начинаешь снова?
Что за глупости?
Попусту тратишь нервы,
Глупая. Прекрати".

Ради Бога.
Я готова дальше идти,
Обо всех забыть/снова начать забывать.

Да и вообще, заново все начать.

Но надо бы ставить точку,
Прощаться с ночью,
Расстилать постель.

Поспать бы хоть пару часов, а завтра
Опять канитель.

Татуировка, новые люди.
Вечер, обещанный им в парке,
Граффити на узких улицах, арках,
Снова чужая роль девушки, приближенной к идеалу.

Из жалости, ностальгии или из чувства долга.

Скоро закончится эта боль и я стану совсем свободной.
Осталось совсем недолго.

Не знаю, как бы закончить
Покороче.
Итак написала поэму.

"Пора начинать жить,
Самой разрешать дилеммы,
Пора бы уже повзрослеть".

Я твои мысли/слова знаю.

Будь счастливым, пообещай.
И я обещаю.

Автора не нашла((

Ты вырастешь, и я не буду знать,

С кем ты проводишь дни и даже ночи,

Но я все так же буду называть

Тебя как в детстве – милый мой сыночек.

Ты вырастешь…Ты будешь принимать

Судьбы удары, думаю, достойно.

И зубы стискивать и кулаки сжимать,

А я уже не поцелую там, где больно.

И если с папой мы не справимся уже.

Там кран потек или другие беды,

Твой голос в трубке твердо скажет мне:

«Мамуль, не трогай ничего – сейчас приеду»

Ну а пока – пижамка в облаках,

И на ночь про слона и Айболита.

Твое сердечко в маминых руках,

Душа еще ранима и открыта.

Я очень постараюсь, мой родной,

Дать, что смогу, и отвести ненастья:

Чтоб детство ты с улыбкой вспоминал,

Чтоб знал, каким бывает счастье...

Когда по склону вниз метет пурга,
И ветер в грудь колотит, как пружина,
Тут главное, чтоб кто-нибудь шагал,
И попадал бы в такт твоим ногам,
И в том-же ритме шел бы до вершины.
Мой друг, мы столько вытерпели гроз,
Мы вместе забродили, словно брага,
Нам столько в жизни вместе довелось
Мы повязались до корней волос,
Ужели ж мы теперь собьемся с шага?
Дороги, поезда и корабли
Нас в разные концы земли метали,
Но по дорогам матушки земли
Одни и те-же черти нас несли
И дальше мы от этого не стали.

И пусть костер нас манит впереди
Нам тот, что позади, стократ дороже.
Он мне теплей, он мне необходим,
У наших инструментов строй один,
И песни удивительно похожи.
И ты, судьба-злодейка, не спеши.
Нам глупости твои не портят крови.
Ведь на любую из твоих вершин
Мы вместе восхожденье совершим.
И нас никто, мой друг, не остановит
Алексей Иващенко

Узник

Отворите мне темницу,
Дайте мне сиянье дня,
Черноглазую девицу,
Черногривого коня.
Я красавицу младую
Прежде сладко поцелую,
На коня потом вскочу,
В степь, как ветер, улечу.

Но окно тюрьмы высоко,
Дверь тяжелая с замком;
Черноокая далеко,
В пышном тереме своем;
Добрый конь в зеленом поле
Без узды, один, по воле
Скачет, весел и игрив,
Хвост по ветру распустив...

Одинок я - нет отрады:
Стены голые кругом,
Тускло светит луч лампады
Умирающим огнем;
Только слышно: за дверями
Звучно-мерными шагами
Ходит в тишине ночной
Безответный часовой.

М Лермонтов

Ужасная судьба отца и сына
Жить розно и в разлуке умереть,
И жребий чуждого изгнанника иметь
На родине с названьем гражданина!
Но ты свершил свой подвиг, мой отец,
Постигнут ты желанною кончиной;
Дай бог, чтобы, как твой, спокоен был конец
Того, кто был всех мук твоих причиной!
Но ты простишь мне! Я ль виновен в том,
Что люди угасить в душе моей хотели
Огонь божественный, от самой колыбели
Горевший в ней, оправданный творцом?
Однако ж тщетны были их желанья:
Мы не нашли вражды один в другом,
Хоть оба стали жертвою страданья!
Не мне судить, виновен ты иль нет;
Ты светом осужден. Но что такое свет?
Толпа людей, то злых, то благосклонных,
Собрание похвал незаслуженных
И стольких же насмешливых клевет.
Далеко от него, дух ада или рая,
Ты о земле забыл, как был забыт землей;
Ты счастливей меня, перед тобой
Как море жизни - вечность роковая
Неизмеримою открылась глубиной.
Ужели вовсе ты не сожалеешь ныне
О днях, потерянных в тревоге и слезах?
О сумрачных, но вместе милых днях,
Когда в душе искал ты, как в пустыне,
Остатки прежних чувств и прежние мечты?
Ужель теперь совсем меня не любишь ты?
О, если так, то небо не сравняю
Я с этою землей, где жизнь влачу мою;
Пускай на ней блаженства я не знаю,
По крайней мере, я люблю!

М Лермонтов

Глупой красавице

Амур спросил меня однажды,
Хочу ль испить его вина -
Я не имел в то время жажды,
Но выпил кубок весь до дна.

Теперь желал бы я напрасно
Смочить горящие уста,
Затем, что чаша влаги страстной,
Как голова твоя - пуста.

М Лермонтов

М Лермонтов

Я видел тень блаженства; но вполне,
Свободно от людей и от земли,
Не суждено им насладиться мне.
Быть может, манит только издали
Оно надежду; получив,- как знать?-
Быть может, я б его стал презирать
И увидал бы, что ни слез, ни мук
Не стоит счастье, ложное как звук.

Кто скажет мне, что звук ее речей
Не отголосок рая? что душа
Не смотрит из живых очей,
Когда на них смотрю я, чуть дыша?
Что для мученья моего она,
Как ангел казни, богом создана?
Нет! чистый ангел не виновен в том,
Что есть пятно тоски в уме моем;

И с каждым годом шире то пятно;
И скоро все поглотит, и тогда
Узнаю я спокойствие, оно,
Наверно, много причинит вреда
Моим мечтам и пламень чувств убьет,
Зато без бурь напрасных приведет
К уничтоженью; но до этих дней
Я волен - даже - если раб страстей!

Печалью вдохновенный, я пою
О ней одной - и все, что чуждо ей,
То чуждо мне; я родину люблю
И больше многих: средь ее полей
Есть место, где я горесть начал знать,
Есть место, где я буду отдыхать,
Когда мой прах, смешавшися с землей,
Навеки прежний вид оставит свой.

О мой отец! где ты? где мне найти
Твой гордый дух, бродящий в небесах?
В твой мир ведут столь разные пути,
Что избирать мешает тайный страх.
Есть рай небесный!- звезды говорят;
Но где же? вот вопрос - и в нем-то яд;
Он сделал то, что в женском сердце я
Хотел сыскать отраду бытия.

Договор

Пускай толпа клеймит презреньем
Наш неразгаданный союз,
Пускай людским предубежденьем
Ты лишена семейных уз.

Но перед идолами света
Не гну колени я мои;
Как ты, не знаю в нем предмета
Ни сильной злобы, ни любви.

Как ты, кружусь в веселье шумном,
Не отличая никого:
Делюся с умным и безумным,
Живу для сердца своего.

Земного счастья мы не ценим,
Людей привыкли мы ценить;
Себе мы оба не изменим,
А нам не могут изменить.

В толпе друг друга мы узнали,
Сошлись и разойдемся вновь.
Была без радостей любовь,
Разлука будет без печали.

М Лермонтов

Отвези меня к
морю,
пожалуйста. Море лечит.
Обнимает меня за шею и
лижет плечи,
Разливается синей гладью
своей раздольно
И штормит, когда уж
совсем нестерпимо
больно.
Море все понимает, раны
мои рубцует,
Оно тянет меня ко дну, а
само танцует,
Разбивает волны о тихий
песчаный берег,
Усмиряет меня во время
моих истерик,
Море топит в себе обиды и
поражения,
Оно дарит надежду и новое
вдохновение,
Открывает свои объятия
мне навстречу.
Отвези меня к морю,
пожалуйста. Море лечит.
Вербицкая Евгения

Для Форумчанки -имя не скажу
Евгений Баратынский

Приманкой ласковых речей
Вам не лишить меня рассудка!
Конечно, многих вы милей,
Но вас любить — плохая шутка!

Вам не нужна любовь моя,
Не слишком заняты вы мною,
Не нежность — прихоть вашу я
Признаньем страстным успокою.

Вам дорог я, твердите вы,
Но лишний пленник вам дороже;
Вам очень мил я, но, увы!
Вам и другие милы тоже.

С толпой соперников моих
Я состязаться не дерзаю
И превосходной силе
их без битвы поле уступлю.

Здравствуй, Боже, я из Украины...
Здесь с тобой спокойно, не бомбят...
А у нас своим стреляют в спины...
В Машеньку вчера попал снаряд...
Я играл с друзьями на площадке...
Строили пещеру из песка...
Лучик из-за туч светил украдкой...
Мама всё смотрела на сынка...

А потом какой-то гром небесный...
Самолёт... и взрыв... и грохот...боль...
Что со мной, не понял, если честно...
Только слышал: «Ванечка...живой?»
И тебя увидел возле мамы,
Ты сказал, что здесь опасно жить,
Что теперь я с ангелами стану,
С самыми прекрасными, дружить...

Ты меня держал, и как котёнка,
Прижимал к груди, и уносил...
Там кричали: «Ранили ребёнка...»
Там лежал сосед... совсем без сил...
Знаешь, Бог, мне жалко маму очень...
Посмотри, осунулся отец...
Ведь никто из них войны не хочет...
Ты скажи, им всем теперь конец?

Их бомбят из мощных самолётов
Армии жестокие бойцы...
Мама день и ночь сжимает фото...
Президент ликует: «Молодцы»
Боже, почему же разрешаешь
Этим людям делать столько зла?
Их призвать к ответу обещаешь?
Боже, Украина умерла?

Можно, я прольюсь дождём под вечер,
Каплями к родителям коснусь...
Папу обниму и станет легче...
Радугою маме улыбнусь...
Рядом столько ангелов со мною...
Тоже Украина, артобстрел...
Из песка я новый дом построю...
Я всегда построить дом хотел...

Я мечтал, что вырасту солдатом,
Буду мир достойно защищать...
Но не тем преступником проклятым,
Кто по мирным приказал стрелять...
В камуфляже здесь с тобой мужчины
Те, что защищали смело нас...
Боже, защити от Украины
Нашу землю, наш родной Донбасс...


© Copyright: Ирина Самарина-Лабиринт, 2014

Я вас люблю, хоть и бешусь,
Хоть это труд и стыд напрасный,
И в этой глупости несчастной
У ваших ног я признаюсь!
Мне не к лицу и не по летам...
Пора, пора мне быть умней!
Но узнаю по всем приметам
Болезнь любви в душе моей:
Без вас мне скучно,- я зеваю;
При вас мне грустно,- я терплю;
И, мочи нет, сказать желаю,
Мой ангел, как я вас люблю!
Когда я слышу из гостиной
Ваш легкий шаг, иль платья сум,
Иль голос девственный, невинный,
Я вдруг теряю весь свой ум.
Вы улыбнетесь - мне отрада;
Вы отвернетесь - мне тоска;
За день мучения - награда
Мне ваша бледная рука.
Когда за пяльцами прилежно
Сидите вы, склонясь небрежно,
Глаза и кудри опустя,-
Я в умиленьи, молча, нежно
Любуюсь вами, как дитя!..
Сказать ли вам мое несчастье,
Мою ревнивую печаль,
Когда гулять, порой в ненастье,
Вы собираетеся в даль?
И ваши слезы в одиночку,
И речи в уголку вдвоем,
И путешествия в Опочку,
И фортепьяно вечерком?..
Алина! сжальтесь надо мною.
Не смею требовать любви.
Быть может, за грехи мои,
Мой ангел, я любви не стою!
Но притворитесь! Этот взгляд
Все может выразить так чудно!
Ах, обмануть меня не трудно!...
Я сам обманываться рад!

Пушкин

Очень попало во внутреннее состояние.

Как важно вовремя расстаться -
До первой крови, до поджога,
До утонченных провокаций
И унизительных предлогов....

Как важно вовремя услышать
Фальшивый звук в любимой сказке,
Не сделать пройденное - лишним
И обретенное – напрасным....

Как трудно вовремя расстаться,
Когда ты врезан, впаян, ввинчен…
Когда вчерашние объятья
Закостенели жестким клинчем....

Бесстрастный сейф с забытым кодом…
И больше не за что бороться,
А пресный опыт несвободы
Рядится в серое банкротство....

Я в шлейфе смолкнувших вибраций,
Я где-то там... - на полпути:
От невозможности остаться
До невозможности уйти...

автор: Наталья Лукьянова

Над рекой широкою, русской синеокою,
Надо Окой далекою солнышко поёт,
Берегам песчаным, избам деревянным,
Землянике да грибам, рощам и полям.

Уха со стерлядочки, эх, да укропчик с грядочки,
Худо ли по чарочке, эх, да по другой,
Самосад прокурится, и душа разуется,
Бакенщик, не хмурься, брат, аль уже хмельной.

Костёр разгорается, разговор меняется,
Жизнь уж не поправится, только вспомню вдруг
Косу тёмно-русую и глаза чуть грустные,
Тихую печаль в груди, да прощанье рук.

Сколько мне отмерено - только сердцу велено
До конца и бережно Русь свою любить,
Под берёзой, клёном ли, душа моя похоронена,
Оттого и хочется всех и вся простить.

Спит страна-красавица, а рассвет упрямится
Всё губами тянется, эх, поцеловать,
Не вернусь сюда уже, огоньками с баржи мне,
Видно, счастье кто-то хочет пожелать.

Вот и бьют к заутрени, время ехать, муторно,
Завтра снова сутолка, тыща разных дел,
А над рекой широкою, русской синеокою,
Над Окой далёкою вечер догорел.

Андрей Никольский.

- Не оставляй меня ночью одну, пожалуйста.
Я боюсь, что замерзну. Тебе этот страх неведом?
- Не замерзнешь – уснешь. Это жаркие ночи августа,
Если хочешь, могу укрыть тебя теплым пледом.

- Не хочу. Оставайся рядом неспящим Аргусом,
Охраняй мои сны от теней, не впускай в них горе.
- Не кричи – засыпай. А за звездным ночным стеклярусом
Ровно тысяча ангелов будут бродить в дозоре.

- Но мы встретимся утром? Скажи, что ты снова явишься,
Обещай не забыть: этим утром… вдвоем… в часовне.
- Обещаю, что ты до утра непременно поправишься,
И мы встретимся с первым лучом рассвета, помни.

И девчонка заснула, придумав конец истории.
Он срывал ей цветы, понимая, что эта встреча
Если будет, то будет уже на его территории…
Этим утром на небе у Бога.
Кончался вечер.

(С) Алена Киселик

Когда ты с работы вернешься домой,
Тебе улыбнусь и скажу тихо, тихо:
"Я счастлива очень, что рядом со мной
Находится лучший на свете мужчина!"
И радость в твоих засияет глазах
И ты меня нежно обнимешь за плечи
И скажешь: "Я счастлив, что дома меня
Ждет самая лучшая в мире из женщин!"(с.)

Андрей Белый

Был тихий час. У ног шумел прибой.
Ты улыбнулась, молвив на прощанье:
"Мы встретимся... До нового свиданья..."
То был обман. И знали мы с тобой,

что навсегда в тот вечер мы прощались.
Пунцовым пламенем зарделись небеса.
На корабле надулись паруса.
Над морем крики чаек раздавались.

Я вдаль смотрел, щемящей грусти полн.
Мелькал корабль, с зарею уплывавший
средь нежных, изумрудно-пенных волн,
как лебедь белый, крылья распластавший.

И вот его в безбрежность унесло.
На фоне неба бледно-золотистом
вдруг облако туманное взошло
и запылало ярким аметистом.




Аполлон Григорьев

Я вас люблю... что делать — виноват!
Я в сорок лет так глупо сердцем молод,
Что каждый ваш случайный, беглый взгляд
Меня порой кидает в жар и холод...
И в этом вы должны меня простить,
Тем более, что запретить любить
Не может власть на свете никакая;
Тем более, что, мучась и пылая,
Ни слова я не смею вам сказать
И принужден молчать, молчать, молчать!..

Я знаю сам, что были бы преступны
Признанья или смысла лишены:
Затем, что для меня вы недоступны,
Как недоступен рай для сатаны.
Цепями неразрывными окован,
Не смею я, когда порой, взволнован,
Измучен весь, к вам робко подхожу
И подаю вам руку на прощанье,
Сказать простое слово: до свиданья!
Иль, говоря,— на вас я не гляжу.

К чему они, к чему свиданья эти?
Бессонницы — расплата мне за них!
А между тем, как зверь, попавший в сети,
Я тщетно злюсь на крепость уз своих.
Я к ним привык, к мучительным свиданьям...
Я опиум готов, как турок, пить,
Чтоб муку их в душе своей продлить,
Чтоб дольше жить живым воспоминаньем...
Чтоб грезить ночь и целый день бродить
В саду мечты, под сладким обаяньем
Задумчиво опущенных очей!
Мне жизнь темна без света их лучей.

Да... я люблю вас... так глубоко, страстно,
Давно... И страсть безумную свою
От всех, от вас особенно таю.
От вас, ребенок чистый и прекрасный!
Не дай вам бог, дитя мое, узнать,
Как тяжело любить такой любовью,
Рыдать без слов, метаться, ощущать,
Что кровь свинцом расплавленным, не кровью,
Бежит по жилам, рваться, проклинать,
Терзаться ночи, дни считать тревожно,
Бояться встреч и ждать их, жадно ждать;
Беречься каждой мелочи ничтожной,
Дрожать за каждый шаг неосторожный,
Над пропастью бездонною стоять
И чувствовать, что надо погибать,
И знать, что бегство больше невозможно.

Набоков Владимир

* * *
В хрустальный шар заключены мы были

В хрустальный шар заключены мы были,
и мимо звезд летели мы с тобой,
стремительно, безмолвно мы скользили
из блеска в блеск блаженно-голубой.

И не было ни прошлого, ни цели;
нас вечности восторг соединил;
по небесам, обнявшись, мы летели,
ослеплены улыбками светил.

Но чей-то вздох разбил наш шар хрустальный,
остановил наш огненный порыв,
и поцелуй прервал наш безначальный,
и в пленный мир нас бросил, разлучив.

И на земле мы многое забыли:
лишь изредка воспомнится во сне
и трепет наш, и трепет звездной пыли,
и чудный гул, дрожавший в вышине.

Хоть мы грустим и радуемся розно,
твое лицо, средь всех прекрасных лиц,
могу узнать по этой пыли звездной,
оставшейся на кончиках ресниц...

1918, Крым

Парус

Белеет парус одинокой
В тумане моря голубом!..
Что ищет он в стране далекой?
Что кинул он в краю родном?...

Играют волны — ветер свищет,
И мачта гнется и скрипит...
Увы! Он счастья не ищет
И не от счастья бежит!

Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой...
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой!

М.Лермонтов

Я научу тебя меня любить
По-новому любить, не так, как раньше.
Чтоб сердцем осознать и ощутить,
Что мы -и есть любовь. А что же дальше?

Я научу тебя скучать по мне,
Понять, что время учит, а не лечит.
Что счастье - каждый миг наедине,
И что в разлуке лишь желанней встреча.
Я научу тебя меня хотеть
До умопомрачения, до боли.
Чтобы, не прикасаясь, мной владеть
И ощущать, как я полна тобою.

Научишься ты без меня страдать
И чувствовать, что я нужна, как воздух.
Боготворить меня и удивлять,
На небе для меня зажечь все звёзды.. .

Я всё принять смогу и всё понять,
Любить и ждать, почти что, не ревнуя.
Ты лишь сумей меня не потерять,
Ведь этому тебя не научу я.. .
© Виктория Халилулаева

Из-за пазухи вынув щенка-сироту,
Обратился Хозяин со словом к коту:
«Вот что, серый! На время забудь про мышей:
Позаботиться надобно о малыше.
Будешь дядькой кутёнку, пока подрастёт? » —
«Мур-мур-мяу! » – согласно ответствовал кот.
И тотчас озадачился множеством дел —
Обогрел, и утешил, и песенку спел.
А потом о науках пошёл разговор:
Как из блюдечка пить, как проситься во двор,
Как гонять петуха и сварливых гусей…
Время быстро бежало для новых друзей.
За весною весна, за метелью метель…
Вместо плаксы щенка стал красавец кобель.
И, всему отведя в этой жизни черёд,
Под садовым кустом упокоился кот.
Долго гладил Хозяин притихшего пса…
А потом произнёс, поглядев в небеса:
«Все мы смертны, лохматый… Но знай, что душа
Очень скоро в другого войдёт малыша! »
Пёс послушал, как будто понять его мог,
И… под вечер котёнка домой приволок.
Тоже – серого! С белым пятном на груди!. .
Дескать, строго, Хозяин, меня не суди!
Видишь, маленький плачет? Налей молока!
Я же котику дядькой побуду пока…
(с) Мария Семёнова
http://cs7010.vk.me/c540105/v5401059...wv1iI9Sly0.jpg

Не гадайте, что такое счастье.
Просто сердцем чувствуйте его.
Это лист осенний, желто-красный,
Зимний вечер, летнее тепло...
Это голуби целуются на крыше,
Зайчик солнечный танцует на стекле.
Это в лужах радужные блики
И цветов букетик на столе...
Не гадайте. Счастье - оно рядом.
Это чай из чашки на двоих.
Это отражаться в твоем взгляде
И писать, писать тебе стихи.
За окном снежинки в полудреме
Словно бабочки, кружат у фонарей.
Счастье это то, что в каждом доме
Капелька тепла двоих людей.

© Ольга Козловская

Вирджиния Лив

***
мне, наверное, пора состариться
и на пенсию выходить.
если девушки лет с тринадцати
говорят, что умеют любить.

мне, наверное, пора расплакаться
и не верить, что правда есть.
если девушки лет с пятнадцати
постоянно теряют честь.

мне, наверное, пора в подвал уйти
и сидеть до конца своих лет.
если девушки лет с семнадцати
говорят то, что жизни нет.

мне, наверное, пора удариться
головою и долго бить.
если девушки лет с тринадцати
говорят, что умеют любить.

***
По холодному городу ехал трамвай.
А луна освещала дорогу.
Я по улице шел. И меня встречал май.
Но меня провожала тревога.

Ты на руку мою опиралась слегка.
Я тебя прижимал все крепче.
Я сегодня уеду, пускай далека
Одинокая путь-дорога.

Ты просила, молила "не уезжай".
Не могу я уехать. Боже.
Ты смотрела в глаза. Провожала трамвай.
И меня провожала тоже.

Я сегодня уехал. Забудь и прощай.
Пусть я сильный, но страшно немного.
По холодному городу ехал трамвай.
А луна освещала дорогу.

Мы поехали. Ты посветила слезой.
Ты глядела нам вслед с трамваем.
Я вскочил. И разжал эти двери рукой.
Я стою и тебя обнимаю.

можно бы ехать, недолгие сборы
только просрочен счастливый билетик
только безлюден совсем в эту пору
гулкий вокзал в непонятном столетье

в небе горит самолётик бумажный
в лужах кораблики кренятся боком
время становится снова неважным
времени снова становится много

и поезда не идут от вокзалов
виснет луна апельсиновой долькой
ты говоришь: извини, опоздала
милая, не представляешь насколько

Андрей Пшенко

Будь, пожалуйста,
послабее.
Будь,
пожалуйста.
И тогда подарю тебе я
чудо
запросто.
И тогда я вымахну –
вырасту,
стану особенным.
Из горящего дома вынесу
тебя,
сонную.
Я решусь на все неизвестное,
на все безрассудное –
в море брошусь,
густое,
зловещее,
и спасу тебя!..
Это будет сердцем велено мне,
сердцем
велено...
Но ведь ты же
сильнее меня,
сильней
и уверенней!
Ты сама
готова спасти других
от уныния тяжкого,
ты сама не боишься
ни свиста пурги,
ни огня хрустящего.
Не заблудишься,
не утонешь,
зла
не накопишь
Не заплачешь
и не застонешь,
если захочешь.
Станешь плавной
и станешь ветреной,
если захочешь...
Мне с тобою –
такой уверенной –
трудно
очень.
Хоть нарочно,
хоть на мгновенье –
я прошу,
робея, –
помоги мне
в себя поверить,
стань
слабее.
1962, Роберт Рождественский