|
Цитата:
Так и хочется закончить. Но еще столько вопросов, которые предстоит разрешить... |
Надя, я тебя обожаю и люблю всем сердцем!!! :1: Какой отрывок!!! Мммм... :2: Сначала я хохотала от души в красках представляя Натку с полотенцем в руках и Серёжу с Толиком смеющихся и весёлых. А потом окунулась в романтику летнего вечера... Так красиво всё и природа, и чувства. Самой захотелось побывать на этой горе и любоваться видами в объятьях любимогог. Чудесный, светлый, лёгкий отрывок, спасибо, Надюшка. :1:
|
В ожидании счастья. Продолжение.
Осень. 2000 год.
«Надо было ей все рассказать, а дальше хоть трава не расти! Надо было! Надо! Надо! Надо! Теперь они живут под одной крышей, спят каждую ночь в одной постели, Даша родит ему ребёнка и ничего уже не изменить! НИЧЕГО! Они муж и жена!» Такие мысли в разных вариациях крутились в голове у Паши после свадьбы Стаса и Дарьи все чаще и чаще. Сегодня день не сложился с самого утра. Проснулся Паша после вчерашней попойки с Димой мучаемый ужасной головной болью. В голове, как и всегда последний месяц, вертелись назойливые мысли о Даше. Как назло, словно банный лист, пристала за завтраком с нравоучениями мама. Отец сидел угрюмый и молчал. Но стоило Павлу огрызнуться в ответ на мамины речи, папа просто взорвался от негодования. И понеслось: совсем распустился, учишься плохо, ведешь себя ужасно, пьешь много, бросай курить (ты прячешься, но мы знаем), общаешься с сомнительными типами, и т.д., и т.п. Паша не доев бутерброд, бросился прочь из дома громко (специально, чтоб знали!) хлопнув дверью. На пары не пошел. Побродил вокруг дома, дождался, пока родители уйдут на работу, вернулся в квартиру и завалился спать. Разбудил его телефонный звонок. Павел не хотел вставать, но телефон все трезвонил и трезвонил, ударяя по больной голове надрывными звуками. - Алло, - зарычал Паша в трубку, не выдержав пытки резкими звуками. - Паша, ты почему дома? Сколько можно учебу прогуливать? Ты еле-еле сессию летнюю сдал! Допрыгаешься, что тебя, наконец, выгонят! – голос Ирочки в трубке напоминал поучения первой школьной учительницы. «Что ж ты пристала! Как же вы меня все достали! Чтоб тебе такого сказать, чтоб ты заткнулась и отстала? И чтоб без этих недоевших обид и слез». - Алло, алло, Павел! Ты меня слышишь?! Возьми себя в руки! Умойся, оденься и немедленно приходи в универ! Хотя бы на последнюю пару успеешь! – Ира всё не унималась. - Слышу, - преодолевая невыносимую боль, с трудом выцедил из себя Паша. «Когда ж ты уймешься?! Лучше б ты глухонемой родилась, надоедливая как муха, блин!» - Паааш! Да проснись ты! Собирайся, давай! – Ира уже почти кричала. - Ир, давай поженимся, - предложил Павел, уверенный, что уж после таких слов она точно заткнется – от удивления. - Что за шутки, Паша? – изумленно поинтересовалась Ира, после минутной сладостной для Павла паузы. - Почему шутки? Вон, Дашка со Стасом поженились – мир и любовь. Мы чем хуже? Давай поженимся, - Паше и, правда, в тот момент показалось, что это хорошая идея. - Давно ты решил сделать мне предложение? «Только что. Лишь бы ты мне мозг не парила», - ответил про себя Павел. Вслух произнес: - Да так, думаю об этом время от времени. И ты подумай. Я еще посплю чуток, голова болит жутко. Обещаю, что завтра приду на все до единой пары. Целую. Не дожидаясь ответной реакции Ирины, он положил на рычаг трубку и выдернул телефонный шнур из розетки. Прошел на кухню, выпил прямо из под крана холодной воды. Посидел немного на кровати в своей комнате и снова завалился спать. Ира тем временем неслась веселая-превесёлая с университета домой. Шутка ли, Паша заговорил о женитьбе! Да, не в торжественной обстановке, да, без цветов и коленопреклонений, но всё же! Он хочет пожениться, думает об этом, и даже озвучил! Вот радость-то! |
Ну вот, точная копия Стаса подрастает. :(. (как мерзко) Какими придурками бывают мужики. Треплют любящим людям нервы и лишь о себе великолепных (трусах) переживают. К сожалению в жизни чаще такие Стасы-Паши попадаются чем Сергеи :(
|
В ожидании счастья. Продолжение.
2008 год. Зима.
Киоск, где Паша собирался купить сигареты, почему-то был закрыт. Пришлось идти в круглосуточный магазин. В результате его поход за куревом затянулся почти на час. Возвращаясь домой, он обзывал себя последними словами за то, что не додумался взять такси. Павел боялся, что Даше надоело его ждать, и она попросту ушла. Он зашел в прихожую с криком: - Будка с сигаретами закрыта была, пришлось топать дальше. А такси взять, я дубина, не догадался. В квартире стояла тишина. «Ушла!» – В отчаянии подумал Павел. – «Ведь мы так ни о чем и не поговорили толком. Теперь Даша будет думать, что я какой-то псих неуравновешенный, преследующий её не один год. Столько лет дружбы коту под хвост». Паша прошел на кухню. Даша стояла у окна спиной к нему. На появление Павла никак не отреагировала. На кухонном столе валялись вырванные из дневника страницы. - Догадалась, нашла, - с тихим отчаянием озвучил происходящее Паша. – И что делать будешь? Побежишь сообщать о преступлении негодующей общественности? - Общественность меня мало волнует. А вот тетя Нина волнует очень. Она уверена, что с Леной произошел несчастный случай. Как ей всё выложить? От такой правды можно с ума сойти, - Даша говорила и продолжала стоять спиной к Паше. - Ты считаешь меня преступником? – спросил Павел и замер в ожидании ответа. - Все мы, Паша, преступники в своем роде. Я вот живу с чудовищем восемь лет под одной крышей. Моя дочь видит сие «счастье» каждый день. Разве это не преступление по отношению к ребёнку? – голос Даши был тусклым, без интонаций. - Я должен был тебе всё рассказать. Если бы ты знала, то никогда не вышла бы за Стаса замуж! - Поздно, наверное, задним числом гадать, кто кому и в каком количестве должен… – Не то вопросительно, не то утвердительно сказала Даша. Паша взял со стола недопитую бутылку конька и влил в себя всё содержимое прямо из горла. - Повернись. Или тебе противно на меня смотреть? – спросил осипшим голосом. - Паш, тебе не страшно? – Даша, наконец, повернулась к Павлу. Паша, сделавший было шаг в сторону Дарьи, посмотрев в её лицо, невольно отпрянул. Оно было желтым, будто вылитое из воска. Под глазами образовались темные круги. А сами глаза были стеклянными и пустыми, словно кто-то внутри выключил их свет, и они поблекли. Только сейчас, глядя с ужасом на Дашу, Павел понял смысл фразы – ни живая, ни мертвая. - Ты… ты … ты в порядке? – С трудом выдавил он из себя. Даша словно и не слышала его вопроса. - Тебе не страшно Паша? – Снова спросила она. - Все они поплатились. Сама по себе приходит в голову мысль, что зло, и правда, не остается безнаказанным. Димка совсем опустился, в результате не то сам повесился, не то его за долги повесили. Марик сидит уже второй год – избил человека до смерти, и сидеть ему еще ой, как долго. Культурист наш Владик вроде счастлив – жена, дочь, но с сердцем у него проблемы серьезные, поговаривают, долго не протянет. А Стас… он ведь плохо кончит, это не для кого не секрет. Я… впрочем, сама в своих бедах виновата. Даже Натка… детей то у нее нет. И никто не знает, почему. Паш, тебе не страшно? Мне вот страшно… - Ты то здесь при чем? Ты же тогда в больнице лежала. И Наташа вообще ни при чем, - растерянно произнес Павел. Он смотрел на Дашу и не мог отвести глаз. Как человек всего за час может так измениться до неузнаваемости? - Какая разница, где я лежала? И где именно была Ната? – Даша попробовала выдавить подобие улыбки, но получилась судорожная гримаса. – Дело ведь в равнодушии, Паша, неужели ты не понимаешь? Когда Лена была жива нам, по большому счету, не было дела до её проблем. А еще я монстра лелеяла и холила, ублажала, как могла – Стасик то, Стасик это. Он меня потом отблагодарил ручно-прикладным методом. Знаешь, я часто думаю, если бы не моя почти материнская забота, может, и не дотянул бы наш Стасон до тридцатника. Это грех – желать человеку смерти, тем более, собственному мужу, но я последнее время часто этим грешу. - Дашенька, ты столько от него натерпелась! Не удивительно, что зла ему желаешь! – Паша все же решился подойти к Даше и попытался её обнять. Дарья отстранилась от него и направилась в прихожую. - Пойду я Паша. Сколько бы мы не говорили, а толку мало. Лишь воздух сотрясаем. Мне пора домой. - Даша, поверь, мне очень жаль Леночку! И я хотел… хотел тогда в милицию пойти, но я… я боялся… и… Мне Лену очень-очень жаль, поверь мне! – Павел пытался сказать что-то вразумительное, но получался бессмысленный, бессвязный лепет. - Жалеть надо живых, Паш. А мертвым… мертвым, думаю, все равно. – Дарья уже была готова покинуть квартиру, но на пороге обернулась и добавила. – Кстати, о живых. Я никогда не вмешивалась в твою личную жизнь. У меня в личном всегда были нелады, куда уж других поучать. Не жалей покойную Кики, а подумай лучше о живущих на грани бедности бывшей жене с сыном. Мы с Ирой почти каждую неделю с детьми в парке гуляем. Ей очень трудной одной с ребёнком. Ты бы к ней с мальчиком заходил хоть иногда и денег мог бы подкидывать. Сашка растет безотцовщиной при живом и здравствующем отце. Не по-людски это. Дарья вышла в общий коридор. Павел побрел за ней. - Ты осуждаешь меня за то, что Ленке не помог? Осуждаешь, скажи? – спросил вкрадчиво. - Бог тебе судья, Пашенька, - сказала устало Даша, перед тем как исчезнуть за закрывшейся дверью лифта. - Бог тебе судья, - повторил как завороженный Павел и почувствовал пробежавший по спине холодок. Когда-то эти же слова сказала при их последнем разговоре Ленка. Через несколько лет, уходившая от него с огромным животом Ира, попрощалась той же фразой. |
Надюш, очень сильный эмоционально кусочек. Спасибо за него. Знаешь, мне кажется самой ключевой стала фраза:
Цитата:
|
А для меня Паша уже потерян... Как был он вначале ни рыба ни мясо, таким он и остался... Только разница в том, что тогда его никто не "наставлял на путь истинный" и он пытался жить по своему правильно, а потом... Потом как говорится, "С кем поведешься, того и наберешься..."
|
В ожидании счастья. Продолжение.
Ночь. 1 января 2001 года.
Все смеялись и веселились, зажигали бенгальские огни и хлопали хлопушками, пили шампанское прямо из бутылок и обсыпали друг друга конфетти. Даша уже с довольно большим животиком в милом нежно-бежевом сарафане с оборочками выглядела умилительно домашней. Беременность очень ей шла. Она прижималась к уже хорошо подвыпившему Стасу и выглядела абсолютно счастливой. Павел смотрел на молодую пару Полянских, всё внутри переворачивалась от негодования. А что если взять и рассказать всё Дашке прямо сейчас? Паша даже не без удовольствия представил себе, как бросает неприкрашенную правду в лицо Стасу, как моментально исчезает с пьяной морды «друга» самоуверенная ухмылка, как наполняются слезами красивые глаза Дарьи. Да, эффектно бы все это выглядело, только вот Павел не решиться, а жаль. - Пашенька, может, хватит пить? Ты вторую бутылку водки допиваешь, а еще только второй час ночи. Тебе сутра плохо будет, мой хороший, - подошедшая Ирочка обнимает парня за плечи, целует в висок. «Отстань», - Паше хочется её оттолкнуть, но он сдерживается. - Новый год, Ир. Праздник, как никак. В такую ночь водки много не бывает. - Ты мрачный сегодня. Что-то случилось, Паш? – Ирочка заботливо погладила его по голове. - Все нормально, Ирин. Иди, потанцуй с ребятами. Я сейчас подтянусь. Как только Ира отошла, Павел снова налил себе огненной воды. Стас поднялся со стула и, демонстративно постучав вилкой по бокалу, потребовал внимания к своей персоне. - Дорогие друзья, я хочу выпить за свою любимую жену, которая в скором времени подарит мне ребёнка! Она самый милый пузатик-одуванчик в мире! И еще раз поздравляю всех с Новым 2001 годом! – Полянский опрокинул в себя содержимое бокала, смачно поцеловал Дашу в губы. Та буквально на глазах расцвела. - Почему, если ребёнка, то сразу подарить? Она что его воспитывать не будет? Это ведь и её ребёнок, а не подарок под ёлку! Вот дурак! – сердито пробормотал сама себе под нос Павел. - Какие они счастливые! Просто загляденье! – протянула с восторгом опять вырисовавшаяся за спиной Паши Ира. - Ты тоже так хочешь? – поинтересовался Павел. - Конечно, хочу! Какая женщина не мечтает быть счастливой рядом с любимым человеком? - Ирина мечтательно улыбнулась. - А я готов тебя осчастливить прямо сейчас. Тем более, что разговоры на эту тему велись между нами неоднократно. Зачем же откладывать в долгий ящик? – Сказал немного заплетающимся языком Паша и направился в центр зала со стаканом в руке. - Дорогие друзья, товарищи, собратья, и может быть даже недруги, если таковые здесь присутствуют, - заорал Павел, пытаясь перекричать набирающую обороты модную мелодию. – У нас с Ириной для вас замечательная новость – мы решили пожениться. Так что всех пригласим в скором времени на свадьбу! С Новым годом! С новым счастьем! Все услышавшие новость дружно зааплодировали. Кое-кто стал выкрикивать поздравления и скандировать «горько». Павел неровной ходой подошел к Ире, обнял её, и они утонули в затяжном поцелуе. Толпа возрадовалась еще больше, заорала, затопала ногами, завыла и заулюлюкала. Кто-то подсуетился и заказал песню «Ах, это свадьба». Все понеслись в безудержном танце под увеселительный ритм. У Павла, оказавшегося в центре внимания заметно улучшилось настроение, и он даже на некоторое время забыл о беременной Даше и Стасе, так мозолящих глаза и терзающих душу. И они действительно сыграли через месяц свадьбу. Родителям, не очень понимающим, к чему такая спешка и подозревающим, что Ирина готовится стать матерью (подозрения были совершенно необоснованны, кстати), пришлось поднапрячься в финансово-материальном плане, дабы соответствовать и чтоб было всё как у людей». Поселились молодожены у Паши, обустроив уютно его комнату. Казалось бы, живите и радуйтесь. Вот только Павел с каждым днем все больше уходил в себя, и все невыносимее становилось для него присутствие рядом милой, общительной, не дающей ни минуты покоя Иры. А в дневнике его все чаще и чаще возникал вопросы: «Зачем я это сделал? И на кой она мне сдалась, это Ирка?». |
Боже, как чудовищно воплощается в жизнь пословица "с кем поведешься, того и наберешься...". Как легко наш милый мальчик Паша распоряжается чужими жизнями. Чувствуется школа Стаса :(. Бедная Ирка, еще одна обманутая душа и несчастный, обделенный вниманием отца ребеночек. (Мне кажется молодым родителям стоит с младенчества рассказывать деткам как важна семья, как тщательно ее надо беречь и ценить, черпать в ней силы, находить понимание и поддержку. Родители тогда сами в это поверят и будут стараться соответствовать своим рассказам, чтоб не разочаровывать свое чадо. А детки всегда будут помнить и чувствовать позитив или вспомнят повзрослев, счастливые лица папы и мамы рассказывающих о их семейке :) к рассказам можно подключить и бабушек, а то они научились приходить и причитать как все плохо и куда катится свет. Нет бы хорошую сказку ребенку рассказать)
|
Наденька, напиши, пожалуйста, еще один кусочек поскорее... Прочитала все выше написанное на одном дыхании (правда за две ночи, но все же). С нетерпением жду продолжения. Очень волнует судьба Кики...
|
В ожидании счастья. Продолжение.
Симеиз. Начало августа. 2005 год.
Отпуск у Сергея закончился, две недели пролетели как один день, и ему пришлось возвращаться в Киев. Но на выходные у Сережи, который всей душой рвался туда, где Даша, получилось приехать. В субботу все было замечательно, а в воскресение утром позвонила Дарьина свекровь. В результате Даша сидела на диване в приемной и горько плакала, словно ребёнок, растирая слезы кулачками по лицу. Она говорила бессвязно и рывками, заходясь в рыданиях. То на несколько минут успокаивалась и даже ходила умыться холодной водой, то с новой силой впадала в почти истерическое состояние. Сергею понадобилось полчаса, чтобы выяснить, что же такого непоправимо случилось. Оказалось чудо-мальчик (ключевое слово «чудо») Стасик пребывая слегка на подпитии (насколько «слегка» и «слегка» ли вообще, история умалчивает) ввязался в пьяную драку с группой чем-то очень его оскорбивших (или ему так в состоянии алкогольного опьянения показалось?) армян. В результате один из кавказцев достал нож и на оскорбления Стаса применил последний по прямому назначению – ударил нашего мажора в живот. - Это я во всем виновата! Я тут… а он… бедный! Боже, как я могла! Он мне муж перед Богом и людьми, а я тут развлекалась с тобой во всю! Как же я могла! Это из-за меня, это меня Бог наказал! А если бы его убили?! Боже, Боже! Что же я наделала?! Как же я могла?! Даша разве что волосы на себе не рвала. Она так искренне убивалась, что Сергей почувствовал уколы ревности. Вот оно как получается! Дарья с ним просто «развлекалась», а дома её ждет «бедный муж перед Богом и людьми», о здоровье которого она так волнуется, что прямо слезами умывается! С другой стороны Серёжа искренне жалел любимую женщину. Что это за такая патологическая привязанность к непутевому мужу? - Дашунь, ну ты же сама сказала, что жизни его ничего не угрожает. Чего ты так мучаешься? Поправится он, никуда не денется, - Сергей говорил, как обычно, спокойным ровным голосом. Ничто не выдавало внутренней борьбы. - Да как же ты не понимаешь! Это всё случилось, когда мы с тобой, когда… когда мы с тобой… - Даша всхлипнула и громко добавила, - трахались! Это меня Бог наказал за мою распущенность, неверность! Ведь его могли убить! Боже, мой Боже! Что же я наделала?! Сергей от этого «трахались» почувствовал себя так, будто его под ребра со всей силой ударил, но виду не подал. Он говорил что-то общепринятое и успокаивающее, что говорят, когда приключилась с кем-нибудь беда, пытался успокоить Дашу, находящуюся в совершенно невменяемом состоянии. Но чем дольше вся эта трагикомедия тянулась, тем понятнее становилось Серёже, что никакие доводы логики, никакие взывания к разуму, никакие ласковые слова не помогут. Дарья уже вся мыслями у постели «бедного, невинно пострадавшего» супруга. В результате Сергей поил Дашу каплями валерианы, помогал складывать вещи, кормил напуганную Верочку и объяснял девочке, что ничего страшного не случилось: папа приболел немножко, поэтому мама волнуется, но он уже поправляется. - Если папа болен лишь немного, то почему мама так плачет? – резонно поинтересовалась Вера. «Хотел бы я это знать, милый ребёнок», - подумал Сергей. - Мама очень волнуется за папу, вот и расстроилась. Твоя мамочка – очень добрая, поэтому так переживает. Всё уладится, малыш, вот увидишь, - спокойно объяснил Серёжа девочке и взял её на руки. Сергей вернулся в Киев. Даша уехала домой и пропала. Она не звонила, не писала ни смс-ки, ни письма на электронную почту, хотя обещала, что позвонит, как только доберется. Кравец промучился в неведении почти неделю и позвонил сам. Он долго слушал длинные гудки в трубке, а потом его просто сбросили. Сергей прождал несколько часов, надеясь, что Даша перезвонит, но не выдержал и снова набрал заветный номер. История повторилась. Так тянулось несколько дней: Серёжа звонил, а Даша сбрасывала. Всерьез став подумывать о поездке на малую родину, чтобы лично поговорить с Дарьей, Сергей даже с шефом переговорил на предмет временной отлучки за свой счет. И тут около полуночи она, наконец, позвонила сама. Бесцветным голосом сказала, что налаживает отношения с очень изменившимся после несчастья мужем, что была неправа, позволив себе потерять голову, и попросила её больше не беспокоить. Сергей слушал, не веря собственным ушам, и совершенно по-детски спросил: - А мне что теперь делать? - Не знаю. – Серьезным голосом ответила Дарья. – Помирись с Настей и живи себе счастливо. При чем здесь я? Дав столь дельный совет, она не попрощавшись, отключилась. |
Офигеть.....ну она уже просто насквозняк должна была голову прошибить этими граблями-то
УЖас какой.. И до чего женщины порой глупы.. Жаль Сергея. "Трахались"-конечно круто.. Я бы просто развернулась и ушла после такого. |
Эх, Даша-Даша... Все ветер в голове...Неправильно это - жить с мужем, который руки распускает... О Верочке подумала бы.
|
В ожидании счастья. Продолжение.
Весна. 2006 год.
Ехать в Венгрию по делам фирмы очень не хотелось. Ведь это означало, что Сергей будет заезжать в родной город. А он избегал его вот уже девять месяцев. Даже на могилы матери и бабушки не ездил. Попросил соседку приглядывать за ними и за домом, выслал денег, а сам традиционную зимнюю поездку пропустил. Он убеждал себя, что это из-за работы, занятости, друзей, праздников, простуды, хотя на самом деле боялся случайно столкнуться с НЕЙ. После того странного разговора в августе и просьбы Даши больше её не беспокоить, он жил несколько месяцев как в дурном сне. Окунулся в работу, допоздна засиживался в офисе, встречался с разными женщинами и даже помирился с Настей. Он больше не пустил давнюю подругу в свою жизнь и свой дом, но снова пригласил в постель. Анастасия со своей извечной прямой, без уловок просьбой: «Кравец, дай денег», - не раздражала больше, а скорее вызывала уважение. Никаких тебе разговоров про «любовь-морковь», про чуЙства, все просто и понятно – я с тобой сплю, делаю все, что тебе хочется, а ты уж будь добр – дай денег, милый друг. И он давал не скупясь, считал, что честность стоит того, чтобы за нее хорошо платили, особенно, если это честность в отношениях между мужчиной и женщиной. И жизнь выравнивалась, втягивала в себя обыденность дней: встречи, переговоры, суды, друзья, опять переговоры, Настя, другие женщины. Даше никак о себе не напоминал. Хотя в минуты полного расслабления, да еще после принятия дозы алкоголя хотелось позвонить и спросить: «За что? За что ты так со мной? Никогда и ни с кем я не был до конца откровенен, никому не открывал свою душу. Тебе поверил, тебе единственной открылся и теперь ты живешь во мне острой непреходящей болью, которую я стараюсь загнать всё глубже, но от этого не становится легче». Хотелось сказать много слов – обиженных, жалостных, злых, обвинительных. А еще хотелось требовать, просить, умолять о любви. Но он подавлял свой мальчишеский порыв, понимал, что никакими словами, требованиями, просьбами, мольбами не заставишь любить. Там у моря он совсем потерял себя от любви, утонул в улыбке Даши. Она же, как оказалось, просто временно сменила семейную рутину на праздник секса с ним. Сергей старался не думать об этом, но воспоминания накатывали с новой силой, и никуда было от них не спрятаться. Он будто воочию видел себя, читающего Даше Цветаеву: Сердце - любовных зелий Дарья смущенно улыбается, в глазах стоят слезы. Нет, нет, нет, она не развлекалась! Было, было что-то между ними! Возможно, она не любила его, но они были так удивительно близки! Такое не сыграешь, не притворишься! Тогда он забыл о конкуренте, о муже, об этом мажоре Стасике… а ведь нужно было помнить! Не забывать об этом проклятом супруге ни на секунду! Придумать, как вырвать Дашу из его лап… Вырвать из лап? Смешно… она сама там уютно разместилась и никуда не хочет вырываться. Потому что, каким бы не был Стасик подонком, она его любит, любит давно, слепо, безрассудно и всё прощает.Зелье - вернее всех. Женщина с колыбели Чей-нибудь смертный грех. Ах, далеко до неба! Губы - близки во мгле... - Бог, не суди! - Ты не был Женщиной на земле! Сергей ходил в своих размышлениях по кругу. То искал в поведении Даши подтверждения чувств к нему, то громил все доказательства её неравнодушия воспоминаниями об истерическом состоянии и покаянии, о волнении за здоровье дорогого супруга. Он мучался, сжигаемый внутренней болью, наливал себе виски, пил, звонил Насте. Она со своим веселым прагматизмом (оказывается, даже прагматизм в сольном исполнении Насти мог быть весёлым) и вседозволяющей доступностью уничтожала воспоминания о лете в Симеизе, загоняла их в глубины подсознания и, пусть только на время, но Сергею становилось легче. Анастасия улыбалась насмешливой улыбочкой и привычно просила: - Кравец, дай денег. Настя, в отличии от других женщин, имела какое-то терапевтическое влияние на состояние Сергея. С ней он становился, нет, не прежним, но живым, возвращался к реальности, она была его спасением от Даши. Не зря последняя на прощание посоветовала с Настюшей помирится. И вот, после девятимесячной борьбы с собой и незримо находившейся рядом Дашей, после забытья, виски, Насти, работы до ночи, вырисовалась эта ненужная, нежелательная, опасная поездка в Будапешт. Сергей сопротивлялся, как мог. Он выдумывал какие-то срочные дела, судовые процессы, непременно требовавшие именно его присутствия, личные проблемы. Серёжа старался во всю – лишь бы не ехать. Но шеф был непреклонен: - Ты знаешь хорошо язык, общался с нашими венгерскими партнерами не раз, они хотят видеть на переговорах тебя, и никого другого. Скрепя сердце пришлось отправляться в дорогу. В родной город он приехал поздно вечером. Боясь оставаться наедине с собой, вместо того, чтобы передохнуть после долгой дороги за рулем, быстро забросив вещи домой, направился в первый попавшийся ночной клуб. Решил посидеть там немного, снять девицу на несколько часов, а потом ехать дальше, чтобы в Будапеште оказаться рано утром. Присел у бар-стойки, заказал кофе с кока-колой, чем немало удивил бармена, привыкшего, что в ночи все клиенты пьют исключительно алкоголь, и стал рассматривать танцующих под ритмичную музыку девушек. Сергей уже облюбовал маленькую стройную брюнетку и хотел подойти познакомится с ней, когда сердце вдруг забилось быстрее и так гулко, что показалось, вот-вот выпрыгнет из груди. На танцплощадке появилась Даша с каким-то огромным совершенно пьяным, а потому еле держащимся на ногах, толстяком. Они пытались танцевать, но здоровяк то и дело терял равновесия, а посему танца не получилось. Заиграла громкая быстрая музыка, свет мерцал дискотечными огнями. Все вокруг скакали в каком-то диком ритуале. Сергею в один момент показалось, что он попала на шабаш язычников и сейчас его, не принимающей участия во всеобщем гульбище и пьянстве, принесут в жертву какому-нибудь неизвестному идолу. Он подошел к стойке ди-джея и, пошептавшись с ним немного, вытащил из кошелька несколько крупных купюр. Несговорчивый доселе парень, твердивший про «не формат», мило заулыбался, выключил ревущую дискотечную мелодию. Толпа негодующе завыла. - Тихо, тихо! Не шумим! Один человек, пожелавший остаться неизвестным, заказал песню для прекрасной девушки и, признаюсь честно, так щедро заплатил, что я не могу ему отказать! Господа и дамы, танцуем медляк! – прокомментировал успокаивающим голосом происходящее ди-джей. Помещение заполнил совсем не сочетающийся со всем происходящим голос Гвардцители: В гибельном фолианте Нету соблазна для Женщины. — Ars Amandi Женщине — вся земля. Сергей, старающийся из последних сил не терять самообладание, направился к столику, где с толстяком и еще каким-то типом подозрительной наружности, сидела Дарья. - Вы разрешите пригласить на танец Вашу девушку? – ОН делает особое ударение на «Вашу». Даша с широко распахнутыми от удивления глазами, смотрела на него как на призрака. Сергей берет её за обмякшую руку, ведет на танцплощадку. Осторожно обнимает за талию одной рукой, другой крепко сжимает ее ладонь в своей. Кружит в танце. - Рад тебя видеть, - смотрит в упор, словно хочет безошибочно прочитать, что у нее на сердце. – Ты прекрасно выглядишь, не смотря на плохое настроение. Серёжа понимает её состояние с первого взгляда. - Как ты здесь? – еле выговаривает она. - Проездом. Случайность. Давай уйдем от сюда. |
Цитата:
|
Цитата:
Красиво закручено. И что же Одуванчик делал в таком злачном месте? |
В ожидании счастья. Продолжение.
Они едут на окраину города. Гостиница. Администратор. Поднимаются в комнату.
Кто сказал, что рай только после смерти ждет благочестивые души? Вот он – рай, прямо сегодня, здесь, сейчас, сию минуту в соединении двух обнаженных тел, в неистовом порыве страсти, в стонах блаженства, в подаренном друг другу наслаждении. Существования рая на земле прервали слова. - Когда я сидела в том клубе, то в какой-то момент показалось, что присутствую на шабаше язычников, - начала Даша. - И тебя принесут в жертву какому-нибудь неизвестному идолу за то, что не принимаешь участия во всеобщей вакханалии, - закончил за нее Сергей. - Откуда ты знаешь? – с почти набожным ужасом шепотом спросила Дарья. - Почувствовал то же самое, - Серёжа рассмеялся. Помолчал немного и поинтересовался. – А скажи-ка мне, Дарья Александровна – любящая супруга и мать, что ты делала за полночь в подозрительной мужской компании в ночном клубе? - Да так. Знакомых встретила, сели, выпили, заговорились, я и не заметила, как время пролетело, - неуверенно проговорила Даша. Она врала, при чем, довольно неумело. Сергей сразу это понял, но выяснять больше ничего не стал. Сбежала опять от своего «любимого Стасика», не разбираясь, куда и за чем идет, застряла с пьяными мужиками – решил он. Кравец был не далек от истины. Вечером Дарья с супругом должны были идти на день рождение к друзьям Полянских старших. Верочку забрала к себе Дашина мама. Даша же нарядилась в маленькое черное платье, сделала макияж и ждала Стаса. Он задерживался, на телефонные звонки не отвечал. Одной Даше идти не хотелось, вокруг их пары и так постоянно ходили сплетни да пересуды. Они опаздывали уже больше, чем на два часа. В конце концов, Дарье удалось дозвониться. Станислав с трудом ворочал языком, но это нисколько не помешало ему сровнять надоедавшую звонками супругу с грязью, покрыть с ног до головы матом и на прощание с угрозой пообещать: - Вернусь – прибью! Даша не испугалась, она была уверена, что когда упившегося до чертиков супруга принесут домой под белы рученьки приятели, он не то что осуществить свою угрозу, даже шевелится не сможет и просто будет спать до обеда. Идти в гости и выслушивать шипение Беаты Александровны о том, как нужно правильно вести себя с мужем, ловить косые взгляды многочисленных знакомых, слышать насмешливый шепот за спиной Дарья не хотела категорически. Не переодеваясь, она вызвала такси и поехала в небольшом ресторанчике, где любила посидеть в редкие часы одиночества. Тут она познакомилась с толстяком, который был еще вполне трезв, показался забавным и остроумным, и его дружком, по большей части задумчиво молчавшим. Возвращаться домой и лицезреть храпящего Стаса не было никакого желания. Не зная, куда податься дальше, Даша легко согласилась пойти с малознакомыми мужчинами в ночной клуб. Но чем больше выпивал толстяк и чем похотливее поглядывал на нее его товарищ, тем страшнее становилось Дарье в их странном обществе. Неизвестно, как закончилось бы её глупое приключение, если бы не появился Сергей. - Почему мы не поехали к тебе? – тихо спросила Даша. - Мне не хотелось везти тебя к себе домой. – Он специально выделил слова «тебя» и «к себе домой», намеренно стараясь подчеркнуть маловажность того, что между ними сейчас произошло. - Серёженька, а я всё время о тебе вспоминала! Хотела позвонить, но… было стыдно. Я тогда, после ранения Стаса была не в себе. Соображать нормально не могла. Мне почему-то показалось, что у нас с ним всё наладится. Он такой милый стал, как когда-то давно, еще в юности. И я подумала, что мы с ним… - Избавь меня от этих глупостей, - отмахнулся Сергей. – Ты подумала, а потом передумала, потом снова подумала, потом сделала, уже не подумав. О своей неразумной, нелогичной и лишенной всякого здравого смысла жалости к Стасу Даша пожалела уже через месяц. Сперва супруг и, правда, пытался вести себя прилежно. Выздоравливая после ножевого ранения, был само обаяние и нежность, осыпал Дарью комплиментами, благодарил за приготовленную еду. Даже читал Верочке сказки перед сном. Он довольно быстро оправился, вышел на работу. Не пил, не засиживался в клубах, не таскался с друзьями до ночи, а каждый вечер спешил домой с букетом цветов для жены и какой-нибудь игрушкой или книжкой для дочери. Даше бы вспомнить, что всегда после буйных загулов, да еще под бдительным надзором Беаты Александровны, Стас игрался в примерного семьянина и добропорядочного труженика. Но Дарья, терзаемая чувством вины, почему-то уверовала, что на сей раз всё будет по-другому. Ей думалось, что расставшись с Сергеем, она поступила правильно во имя семьи, мужа и дочери, что расслабиться и наслаждаться любовью с посторонним мужчиной при наличии мужа непорядочно. Старательно исполняя роль любящей жены, Даша убеждала себя, что вполне счастлива. Семейное «счастье» длилось недолго. Полянские уехали отдыхать в Турцию, а Стасик тем же вечером загулял до утра. Он снова стал встречаться с давней «подругой», не ночевал дома, приходил пьяный под утро, а то и под обед, и заваливался прямо в одежде и обуви спать. Что же Даша? Она почувствовала себя глупейшим человеком на планете. Вспоминала Сергея, их прогулки по ночному Симеизу под луной, ночные купания, его сильные руки, улыбку. Хотелось позвонить, просить прощения, но она боялась и сама себя стеснялась. - Ты самая, что ни на есть, настоящая дура! – сердито прокомментировала жалобы плачущей в телефонную трубку Даши Наталья. А ведь действительно дура! Чего она испугалась рядом с Серёжей? Счастья? Любви? Неужели могла поверить, что Стас способен измениться? Могла так легко забыть все обиды, оскорбления, унижения? Что ей руководило? Оглядываясь назад, Даше было сложно поверить, что это она заходилась от рыданий и несла околесицу о грехе, своей вине, когда Стаса ранили в пьяной драке. А этот нелепый звонок Сергею? Зачем она всё разрушила? Чего добивалась? ЧТО С НЕЙ ПРОИСХОДИТ? Почему она несмотря ни на что продолжает жить со Станиславом под одной крышей? Сотни вопросов к себе самой стучали в голове бессонными ночами. Ответов не было. Вернее, они, конечно, были, но Даше не хотелось признаваться в их очевидности. Она трусит, боится, пытается плыть по течению, надеется, что все само собой наладится. Только стремительное течение жизни выбрасывает её каждый раз на берег отчаяния, она как рыба без воды, жадно хватает воздух, задыхается, но продолжает барахтаться, надеясь, что все образуется без особых усилий с её стороны. Пока Дарья вспоминала о случившемся с ней после возвращения из Крыма, Сергей принял душ и засобирался. - Ты что уже уходишь? – спросила испуганно. - У меня завтра утром важная встреча. Пора в дорогу. – Ответил ледяным голосом Серёжа, не глядя на Дашу. Он мог бы остаться. О времени встречи не было окончательной договоренности. Наоборот, венгерские партнеры считали, что Сергей приедет под обед. Но он боялся, что если останется с Дашей еще немного, то потеряет голову, забудет все клятвы и обещания о том, что будет впредь держаться от нее подальше, данные самому себе. А потом снова придется пройти все круги ада после расставания. В ночном клубе Серёжа поддался порыву, он не особо задумывался что делает, его охватило желание и невыносимо потянуло к Дарье. Хотелось просто подойти, схватить такую желанную девушку в охапку и утащить в укромный уголок, от глаз людских подальше, почувствовать вкус её мягких губ, нежные руки на своей шее, податливое тело рядом, услышать стоны наслаждения. Все остальное было как в тумане. Сейчас, утолив жажду тела, Сергей «включил» инстинкт самосохранения. Надо побыстрее и подальше убраться от этой наполняющей его сладкой отравой, не дающей жить полной жизнью женщины. Он взял спортивную сумку, забросил в нее парочку мелочей, валяющихся на тумбе у кровати, сказал: - Мне пора. Если хочешь, оставайся до утра. Счастливо! – Посмотрел вроде на Дашу, но на самом деле куда-то мимо нее и повернулся к выходу. Обнаженная Дарья, ошарашенная быстротой их расставания, бросилась за ним, упала без стеснения на колени, обняла его ноги. - Серёженька! Прости меня, мой хороший! Я так виновата перед тобой! Знаю, я сделала тебе очень больно! Прости! Ты только подумай, ведь это сама судьба нас всё время сводит! Мы просто предназначены друг для друга! – В отчаянье, что охватило её сейчас, Даша не думала о том, что говорит, она просто хотела любой ценой задержать Сергея. Кравец поморщился. Дарьина униженная поза, слова мольбы вызывали отторжение и жалость одновременно. Хотелось, и оттолкнуть её, и утешить. А еще очень, больше всего на свете, хотелось остаться с ней до утра. И пусть весь мир, живущий где-то за окнами и стенами этой небольшой комнатки, оставит их в двоих в блаженной радости уединения. - Ты не хочешь оставаться одна или решила лишний раз продемонстрировать, какая ты мастерица оральных ласк? Как еще прикажешь понимать эту картинную позу? – он еще пытался насмешливыми словами отгородиться от Даши, но в голосе его уже не было прежней уверенности. Дарья это почувствовала. Она поднялась с колен и стала неистово целовать Сергея, с дикой почти животной страстью, замешанной на отчаянии. И он остался, сдался в плен женщине, приносящей мгновения радости и долгие дни пыток разлукой. |
Спасибо, Спасибо, Спасибо Автору и Родным, что Отпустили Автора, Порадовать Благодарных Читателей Великолепными Строками. В скором времени жду продолжения. (Надеюсь, что на сей раз, разлука Даши с Сергеем будет длится не долго и закончится разрывом семейных уз с Полянским)
|
Что-то меня Даша раздражает...)) Когда она уже возьмет себя в руки и станет полноценной женщиной, а не ее блеклой тенью?
|
В ожидании счастья. Продолжение.
Осень. 2001 год.
- Паш, а ты кого больше хочешь – мальчика или девочку? – Ласково спросила Ирочка, хитро покосилась на мужа и продолжила усердно протирать люстру. Павел посмотрел на Ирину с отвращением. Благо она, занятая очищением от пыли светильника, этого не видела. От одного взгляда на заметно располневшую фигуру Иры в коротеньких шортиках и желтом в белый горошек маленьком топе Пашу начинало мутить. «Никого не хочу. Я не люблю детей. Разве что Верочка – исключение, да и то потому, что поразительно похожа на Дашу. А исключения, как известно, лишь подтверждают правила. Поэтому мне все равно – мальчик родится или девочка, я уже это маленькое чудовище, живущее в тебе терпеть не могу! И тебя багемотик на табуретке с тряпкой в руке, тоже!» - Пааааш! Ну, чего ты молчишь? Оторвись от книги! Ты слышал, что я спросила? – Ира, как обычно, была настойчива. - Что? Нет, не слышал, зачитался. Ты что-то хотела? – Павел прикинулся «шлангом». - Я спрашивала: кого ты больше хочешь мальчика или девочку? – повторила вопрос Ирочка. «Как же ты меня достала, любительница чистоты и порядка! Ты же только на прошлой неделе эту люстру терла, как ошалелая. А сегодня – снова здравствуйте! Видела бы ты себя со стороны на этой табуретке, в этой мерзкой майке и отвратительных шортах! Не задавалась бы идиотскими вопросами, а пошла бы и в ванной утопилась от ужаса». - Мне все равно – лишь бы малыш здоровый, - сказал в слух бодро, почти радостно. «Оскар мне, Оскар! Внесите в студию знаменитую кинонаграду! Я заслужил! Она за актерское мастерство, проявленное в повседневной жизни рядом с этим толстым чучелом, по праву принадлежит мне!» - Пашка, я тебя обожаю! Ты будешь замечательным отцом! – Воскликнула Ира, не поленилась спуститься с табурета, подбежать (Павел подумал в этот момент – «подкатится») к Паше и поцеловать его в губы. «А ты будешь такой же доставучей надоедливой мамашей, как и супругой! Не важно, какого пола будет ребёнок, он рано или поздно тебя возненавидит!» В дверь комнат постучали и, не дожидаясь ответа, открыли дверь. Вошла мама. Увидев уже снова вскарабкавшуюся на табуретку Ирину, и валяющегося на постели с книгой в руках Пашу сразу вознегодовала: - Павел, ну чего ты разлегся!? Ире же трудно стоять на вытяжку с поднятыми руками! Мог бы и помочь! Чего лежишь?! - Мама, ну что вы мне не трудно! Наоборот, полезно! Я же поправилась очень, так что физическая нагрузка мне только на пользу, - защебетала весело Ира, продолжая «вылизывать» люстру. - Я устал. Могу я отдохнуть, мам? – равнодушно протянул Паша. - Устал?! – мать почти заорала, проигнорировал комментарий Ирочки. – От чего ты, бездельник несчастный, устал?! У тебя жена на сносях и куча долгов, а ты штаны в захудалом музее за копейки протираешь! «Ну, началось! Как же вы мне все надоели! Слов никаких не хватит, чтоб описать!» Мать не унималась, кричала, что он ни о ком, кроме себя не думает, что позорит их с отцом седые головы, что вырос эгоистом и себялюбцем. Много чего говорила, и если быть справедливым, то в словах её была истина. Павел не спорил. А смысл оправдываться и нервы себе портить? Да и мать нужно уважать, зачем же распалять конфликт? Лучше уткнувшись в книгу переждать молча грозу. Мама покричит привычно и эмоционально, а потом успокоится, уйдет на кухню и Ирку за собой потащит, поить каким-то целебным травяным сбором. А он – Павел, сможет хоть немного побыть в тишине и покое, возможно, даже поспать немного получится. Мать все кричала и кричала, Ирочка пыталась её успокоить. Но на этот раз мама распалилась не на шутку, расплакалась. - Мам, да поищу я с понедельника нормальную работу. И с долгами рассчитаюсь. Я ведь уже несколько месяцев не играю. Долгов мелочевка осталась, - Павел соблаговолил отложить книгу в сторону, плачущую маму стало немного жалко. - Мелочевка, говоришь? – Спросила мать, глотая слезы. – Да на твою мелочевку большая часть семейного бюджета каждый месяц уходит. Хорошо еще, что старший Полянский договорился с братками долг рассрочить и на проценты тебя не ставить. А если бы не он, чтоб мы делали? Совести у тебя совсем нет, Пашка! - Да, выкрутились бы как-нибудь, чего ты ноешь, мам? – Павел снова углубился в книгу, и последние слова произнес, не отрывая от неё глаз. Ира, понимая, что этот разговор, как и многие ему подобные, ни к чему, кроме ссоры, не приведет, потащила мать на кухню. Паша облегченно вздохнул, укрылся мягким овечьим одеялом, подаренным родственниками на их с Иркой свадьбу, и скоро уснул крепки сном младенца. |
Надюшка, извини, давно не заглядывала к тебе, забегалась с днями рождениями нашими, времени совсем не было. А твои произведения я люблю читать не торопясь, смокуя каждую фразу.
Я очень рада очередной встрече Даши с Серёжей. Но мне его стало жалко. Я хочу, чтоб они были вместе, но почему-то уверенна, что она еще не раз сделает Сергею больно, обидет его и не потому что не любит, а потому что долго ещё не наберётся смелости закончить свою семейную жизнь. А Паша. Противно читать такие мерзкие мысли о беременной жене и будущем ребёнке. В начале истории, когда он только услышил Дашкин голос, он мне совсем другим человеком представлялся. Но с каждым отрывком мнение о нём становилось всё хуже. Подонок он. В душе он ничем от Стаса не отличается. Жалко Ирочку, жалко, всю жизнь он ей сломал. |
В ожидании счастья. Продолжение.
Вечер. 25 мая 1999 года.
Водка уже просто не лезла, но Паша продолжал пить. Ему хотелось напиться до полного помутнения сознания, однако большое количество алкоголя вызывало только боль в желудке и противную тошноту. Мысли же оставались на диво ясными и четкими. Как не старался он забыться, страх не покидал. Паша мало того, что предыдущий долг не вернул, так снова крупно проигрался. В азарте, когда кончились деньги, которые занял у Кики, продолжил игру в долг. Остановился только тогда, когда проигрался в пух и прах на очень кругленькую суму. Да еще кому проиграл! Настоящим отморозкам! Как его вообще угораздило с ними за один стол сесть! Побежал к Стасу занять хотя бы часть сумы. Полянский оказался неожиданно непреклонным: - Пашка, сколько раз я тебе говорил – завязывай? У меня такой большой суммы нет. А у предков просить не хочу. Начнут всякие ненужные тупые вопросы задавать. На кой мне это надо? Да и чем ты возвращать будешь? Выкручивайся сам. Попроси у своих родаков, небось, на черный день у них заначка имеется. Вот ты им и объясни, что этот самый черный день в твоей жизни настал. Паша знал, что у родителей просить бессмысленно. После ремонта в квартире никаких заначек у них нет. Что делать, когда нужны деньги, и немалые, но взять их совершенно негде, а это чревато крупными неприятностями? Павел для себя решил этот вопрос просто: нужно выпить хорошенько и забыться. А завтра будет видно. Он сидел в углу приемной у Стаса на даче и медленно вливал в себя водку. Стас, Марик и Влад сначала курили дурь, потом пили виски, потом опять курили. Дальше принялись за какие-то колеса, которые Станислав любовно называл «конфетками». Предлагали угоститься Павлу. Парень отказался по двум причинам: во-первых, если «угостишься», то нужно в следующий раз самому «угостить»; во-вторых, его и так мутило сильно, куда еще всякую гадость принимать? Во всей собравшейся тусовке, как ни странно, самым вменяемым был Стас. Паша мыслил вроде трезво, но подняться с мягкого кресла не мог и поэтому все откладывал поход в туалет. Кресло будто засосало его и никуда не хотело отпускать. Марик все время ржал, как классический пациент психбольницы. Пытался уже несколько раз рассказать анекдот. Сделал несколько безуспешных попыток. После фразы о голой проститутке, слова тонули в почти безумном приступе хохота. Влад обычно после выпивки смешанной с дозой становился агрессивным, и его тянуло на «подвиги». Он грозился набить Марику морду, если тот не прекратит ржать и не озвучит концовку анекдота. Стас пил меньше всех и курил мало, а таблетку вообще не выпил. С виду Полянский был весел, но внутри его разжигала злость. Утром невинный, казалось бы, спор с отцом, перерос в крупную ссору. Отец пригрозил, что урежет повседневный бюджет Стаса. Дашка болела, и сорвать злость было не на ком. Марик, Влад и Паша для этой цели не годились. Этим придуркам все по барабану, с ними даже поругаться нормально не получиться. Вот если бы Димка привел Кики! Тут бы Стас оторвался с удовольствием! Сам он еще толком не знал, как именно поступит с надоедливой рыжей стервой. Хотелось хорошенько припугнуть, да так чтоб ревела и билась в истерике. Может пригрозить, что лицо ей изрежет? Друганы подыграют, любят они над лохами потешиться. Лишь бы Пашка все не испортил. Хотя он даже встать на ноги не может, сомнительно, что станет вмешиваться. А может дурилку эту постричь на лысо? Вот будет хохма, когда она заявится в универ! От представленной картины у Стаса даже настроение улучшилось. - Люди, посмотрите, кто к нам пришел на огонек – Кикишова Елена! Собственной персоной! – в приемной появился Димка, глаза его горели, голос был бодр, но бодрость получалась какая-то неестественная. За ним нерешительно вошла Лена. Она окинула присутвующих настороженным взглядом и сразу поняла: нет здесь никакой вечеринки, и Наташи с Толиком здесь тоже нет. Захотелось немедленно уйти. Это был момент, в который еще можно было все изменить. Еще не включился где-то в неизвестных измерениях неумолимый счетчик, отсчитывающий время жизни не десятилетиями, не годами, а часами. - Ооооо, Кики, радость моя! – Стас подхватился с места и бросился картинно обнимать Лену. - Отстань! – девушка отпрянула и повернулась к Диме. – Ты зачем меня сюда притащил? - А ты что не скучаешь по нашей дружной компании? – удивился почти искренне в ответ Димка. - Не отгоняй меня, о справедливейшая из справедливейших! – взмолился наигранно Стас и заломил руки над головой. – Я так ждал твоего визита, так тосковал по тебе! А ты лишь пренебрежительным «отстань» отмахнулась! Твое сердце из камня или может быть изо льда? - Димка, ты что издеваешься? – Лена не обращала на Стаса никакого внимания. У нее в голове не укладывалось, что бывший возлюбленный притащил её на дачу ради хохмы и потехи. – Ты зачем мне про вечеринку заливал? - Ленка, расслабься. – Посоветовал благодушно Дима, пригубив вискаря и откушав предложенной Стасом «конфеты». – Выпей вот, закури. А то мы решим, что ты нас не уважаешь. В этот момент Паше стало совсем дурно. Сделав над собой нечеловеческой усилие, он оторвался от уютного кресла и потрусил в уборную, где его вырвало. Лене очень хотелось уйти, и она еще могла покинуть злополучную дачу, однако справедливое негодование победило здравый рассудок. Девушка ввязалась в бессмысленный спор с Димой, стала ругаться привычно со Стасом. Марик, который продолжал безудержно смеяться, вдруг замолчал и уставился на Кики, словно только что впервые увидел. - Слушай, брат, - почти интимно обратился он к Стасу, - ты видел какие у нее ноги обалденные? Лена была одета в короткую джинсовую юбочку и обтягивающую голубую футболку. - У Кикишовой? – Спросил тот. - Ага. Ты посмотри, какая она секси. Так и хочется её поиметь, - Марик облизнул пересохшие губы. - А что? Это идея! – Стас удивился, что эта мысль пришла в голову не ему, а Марьяну. Из туалета приплелся Паша. Протрезвев немного, он очень захотел домой в свою теплую кровать, под любимое одеяло. - Народ, я домой поеду. Такси будет с минуты на минуту. Кто со мной? Лена ругалась с хихикающим Димой, Стас с Мариком о чем-то шушукались. Влад дремал на диване. На обращение Паши никто не обратил внимания. - Люди, ау! Вы меня слышите? – Павел решил повторить попытку. К нему повернулся Марик. Лицо его выражало смесь радости и похоти, он бессмысленно улыбался, взгляд блуждал, зрачки расширились. - Пашка, тебе Леночка наша нравится? – ласково спросил он. - Мне Бритни Спирс нравится, - ответил Паша, глядя на приятеля с чувством омерзения. - Ну, Бритни с нами нет, а Лена – вот она. Бери, как говорится, не хочу! – Ухмыльнулся Стас. - Ребят, вы, по-моему, перебрали со всей этой дурью и выпивоном. – Устало сказал Паша. – Я пойду, и вам советую расходиться. А то еще до белой горячки догульбаните. Ленка, поехали со мной? Такси уже ждет, наверное. - Паш, видишь, я с этой сволочью пытаюсь разобраться, - отмахнулась Лена, указав рукой в сторону Димы. - Ну-ну, разбирайся. Всем пока. Это был последний шанс Лены уйти, но она этого не знала, соответственно, шансом не воспользовалась. И счетчик включился. Ей осталось жить чуть меньше двух суток. |
В ожидании счастья. Продолжение.
Ночь. 26 мая. 1999 года.
Легко ли допустить, что люди, которых вы знаете тысячу с лишним лет, способны причинить вам вред? Да не просто слово кривое сказать или гадкую сплетню пустить, а растоптать, раздавить, унизить, причинить физическую боль и душевную боль? Теоретически такое, конечно, возможно, но ведь не с вами и не со мной. Разве старый знакомый (скажем, Петя или Виктор) способны ударить вас просто за то, что вы ему не очень нравитесь или раздражаете? Ведь он же непросто знакомый, а давно знакомый вам человек. Вы уверены, что точно знаете, чего от него ждать. Он может быть скупердяем, хамом или даже скандалистом, но не способен на насилие, это уж точно. Почему? Ну, как же! Он ведь известен вам еще с младых ногтей. Вы хорошо помните, как он плакал на перемене, когда получил двойку. А еще именно вам в порыве откровения и неудержимого желания с кем-то поделиться, Петя (или там Виктор) рассказывал взахлеб, как целовался с самой красивой девочкой в школе. Что ж он вам сделать-то может? Ясное дело ничего плохого. Лене подобные размышления даже в голову не приходили. Она была априори уверена, что находится в кругу своих, пусть и не самых приятных ей, людей, но все же своих. А свои не могут и не сделают ей ничего плохого. Мы часто ошибаемся в людях, хочется верить, что все, кто нас окружают хорошие, пусть в глубине души, пусть на самом её донышке, но все же хорошие. Лена, глядя на одурманенные лица приятелей, чувствовала тревогу, но не видела исходящей от них опасности. Она, как и мы с вами, как и каждый нормальный человек, верила, что с ней ничего страшного случиться не может. Стас встал, протянул для прощания руку Паше и направился к Кики. Он подошел к девушке вплотную. Одной рукой обнял за плечи, другую засунул бесцеремонно под футболку. Лена пыталась высвободиться, но Полянский держал крепко. - Братья, наша Кикишова не носит бюстгальтер! – огласил он, смеясь. - Совсем охренел, - констатировал Паша и вышел из комнаты. - Ты что делаешь? – возмутилась Кики. – Руки не распускай! Она снова сделала безуспешную попытку вырваться. Стас прихватил её за плечи крепче. К нему присоединился Марик, и стал стягивать с девушки футболку. Лена, знавшая ребят очень давно, не могла и мысли допустить, что они всерьез и намерено, могут причинить ей вред. Это просто дурацкая шутка пьяных и одурманенных ребят! - Пустите, чурки, - Кики даже попробовала засмеяться. – Совсем одурели! Что вы делаете?! От её возгласа очнулся Влад. Блуждающий его взгляд поплыл по комнате, остановился на троице: брыкающейся Лене, явно не понимающей, что с ней происходит и радостно-возбужденных Стасе с Мариком, уже почти стянувших общими усилиями футболку с Кики. - А чё это вы с Ленкой делаете, мужики? – не совсем членораздельно спросил Влад и смачно отрыгнул. Стас объяснил: - Да вот хотим Леночку научить примерному поведению путем проникновения в глубины её, - тут он сделал паузу и заржал, - женской души. - А мне можно поучаствовать? – Влад с противной улыбочкой на лице тоже подошел к Лене. Только посмотрев в его тупую, ухмыляющуюся рожу, Лене стало страшно. Будто посмотрев на ситуацию со стороны, девушка ужаснулась. Она одна с четырьмя одурманенными наркотиками и алкоголем парнями на загородной даче, надежды на их хорошее отношение или здравый рассудок очень мало, а вот их намерения вовсе нельзя назвать двусмысленными. Кики стала вырываться изо всех сил, она пнула ногой по коленке снявшего с нее футболку Стаса. Тот озверел от боли и влепил девушке крепкую пощечину. Если бы Лену не держал Марик, она точно упала бы. Влад, продолжая улыбаться, и что-то не очень связное, но грубое и пошлое, бормоча себе под нос, полез к Лене целоваться. Марик тем временем снял маленькую юбочку и, улюлюкая, как индеец прерий, завертел трофей над головой. Кики вцепилась ногтями в руку Влада, расцарапала до крови. Владик заревел, как раненый бык, и ударил Лену в живот. Она согнулась пополам от дикой боли, закричала. Крик был отчаянным, надрывным, полным животного страха. Паша стоявший у ворот в ожидании такси, крик услышал. Первым порывом было вернуться, но было очень лень двигаться, покидать прохладу улицы и возвращаться в душное, пропахшее сигаретным дымом помещение. Крик Лены вскоре утонул в грохоте популярной дискотечной мелодии, зазвучавшей из окон приемной. «Ну, не убьют же они её, в самом деле», - подумал Павел, усаживаясь в подъехавшую машину. – «Зачем Ленка вообще сюда приперлась? Вот дурище! Все девки такие дуры!» Сообразительный Стасик врубил на всю громкость музыку, зашторил окна. Марик с Владом потащили отбивающуюся, плачущую и кричащую девушку в спальню. За ними, хихикая, потопал Димка. - Так тебе и надо, сучка проклятая! – Весело приговаривал он. Лену бросили на кровать. Она уже не кричала и не отбивалась, только жалобно просила её отпустить. - Кикишова, веди себя тихо. Как говорят англичане, расслабься и получи удовольствие, а также помножь опыт. – Стас говорил спокойно, в его голосе звучали нотки снисходительной нежности. – Будешь брыкаться, мы тебя свяжем, а рот скотчем заклеим. Так, что будь паинькой. Дай нам насладиться твоими прелестями. В «наслаждении» не поучаствовал только Димка. Он попробовал, но у него ничего не получилось. Остальные трое отрывались, как могли. Они словно забыли, что перед ними живой человек. Игрались Леной как резиновой куклой, радостно комментировали происходящие, смеялись. Развлечение было новым, интересным, от чувства вседозволенности и безнаказанности кружилась голова, в груди клокотал восторг. Лена за свою недолгую жизнь часто испытывала страх. Она боялась плохих оценок, неодобрения родителей, боялась грозы с гром и молниями, пауков и змей. Когда уходил в загулы отец, она очень боялась, что родители разведутся. Страхи были маленькими и большими. Были страхи-беспокойства и страхи-пугалки. Но такого безграничного ужаса Лена не испытывала никогда. Ей вспомнился телевизионный сюжет о шахтерах, накрытых завалом в глубинах шахты. Теперь она отлично понимала, что испытывают люди в ситуации, когда сознание работает, а тело бессильно. Ужас беспомощности был парализующим. Он не избавлял от боли, отвращения, но накрывал таким безграничным отчаянием, что следующей гранью могло стать только безумие. А Паша лег в свою любимую кровать под теплое, уютное одеяло, удобно расположился, взял дневник, привычно сделал несколько записей и сладко уснул. Мысли о кричащей Лене даже на секунду не вызвали в нем тревоги. А может быть вызвали, да он от них легко отмахнулся? |
Какой кошмар...
Цитата:
|
Дорогие читатели, у меня бдительность Иры-минимамы породила просьбу. )) Пожалуйста, если видите в тексте ошибки - грамматические или просто несостыковки какие-то - пишите в личку. Не всегда успеваю за собой внимательно перечитать, а хочется, чтоб было все красиФа во всех отношениях.))
И, да, пишите комменты. А то мне без ваших комментариев жить скучно, ага.))) Спасибо за понимание.;) |
Надю, я бедный, старый, больной, уставший женщин!
По поводу бдительности. Мне показалось, или изначально Пашка что-то за стенкой слышал? Что касается описываемой ситуации, то это... жутко, ужасно и... натурально. Страшно становится при мысли о том, насколько могут быть сильный в человеке животные инстинкты. Даже не так. Насколько некоторые люди - нелюди. |
Цитата:
|
Надюш, тяжело читать такие кусочки... где буквально перед твоими глазами жизнь пролетает и на твоих же глазах заканчивается... Не представляю, как ты писала этот отрывок... Кики жаль... Она хорошая девчонка...
Уроды... Но жизнь расставит все по местам. |
Адамова, Надюш, Паша - сволочь просто((( Обидно про него такое читать(( Думала, что в нем есть еще что-то человеческое. Ну а Ленка... Ленка она и в Африке Ленка... Дуреха, куда поперлась? "Своими" они были. Не разглядела подлого лица у Димки та и у остальных из компании(( Жалко. Читать и вправду тяжело. Но хочется продолжения...
|
Цитата:
|
Вот, мне тоже казалось, что Паша был в соседней комнате, когда кричала Лена.
По крайней мере, в дневнике у него как-то так написано, что невольно думаешь, что он был в курсе происходящего, но не помешал, не остановил. Собственно, на данный момент к нему претензий мало. Предлагал же он Ленке уехать, а она, дурочка, отказалась. Ну да, когда крик услышал, не пошел, но, опять же, скорей, не потому что испугался-смалодушничал, а потому что не поверил в серьезность угрозы. |
Девочки, вот что прочитала Даша в дневнике Павла:
«Я слышал, как она кричала. С таким отчаянием и надрывом. Глупая, ну не убьют же они её, в самом деле» Дальше было еще несколько страниц текста. То есть... продолжение следует.)) Цитата:
|
Скорее хочется узнать продолжение. Надюш, не томи.)
|
В ожидании счастья. Продолжение.
Ночь. 26 мая. 1999 год.
К Бабе Тане сон все не шел. Мучил артрит, кости от маленьких до больших словно выворачивало из суставов. Телевизор больше недели не работал, читать старушка не любила. Она пошла на кухню, заварила себе мятного чая и занялась любимым делом: уставилась в окно. Жила баба Таня на первом этаже, поэтому окно её было не только отличным наблюдательным пунктом, но давало так же возможность активно учувствовать в жизни двора. Все видишь, все слышишь, того обругаешь, тому замечание сделаешь, а на другого и прикрикнешь за шумное поведение. И телевизор уже не особо нужен. Но то днем, а вот в четыре часа ночи ничего в окошке любопытного нет. Двор пуст, лишь фонарные столбы освещают его тусклым желтым светом. Посидев полчасика в бессмысленных разглядываниях немой пустоты двора, бабка Таня пригорюнилась. Хоть бы из соседей кто постучал или покричал. Можно было бы пойти, провести воспитательную работу. Так нет же! Спят все, как назло! Ей что прикажете до утра делать? Утром оно все как-то легче. А ночью чем себя занять? Старушка решила вернуться в постель и сделать попытку заснуть, когда к дому подъехала машина такси. Бабка даже окно открыла, чтобы лучше разглядеть, что к чему. Медленно, будто земля уходит у нее из-под ног, из такси выбралась (именно, выбралась) Лена Кикишова. Она, с трудом совершая каждое движение, добрела до лавочки, закурила. «Пьяная!» - предвкушая поучительный разговор, обрадовалась баба Таня. – «Только Нинка с дому, а Ленка уже в загул ушла! Нету стыда совсем у девки!» Мама Лены была в отпуске. На недельку решила поехать к подруге. Лена осталась дома одна. Бабка знала это точно, завидев Нину с дорожной сумкой, все лично выяснила. Кики докурила, неуверенной походкой направилась к двери подъезда. - Ленка! Как ни стыдно! Ночь на дворе, а ты пьяная домой ползешь! – начала свою нравоучительную тираду баба Таня, высунувшись из окна. Старушка думала, что Лена огрызнется. Тогда она ей и задаст, гулене такой! Но Кикишова остановилась, посмотрела внимательно на бабку и пошла к её окну. Баба Таня даже подвинулась в глубь комнаты. Мало ли что пьяной девице придет в голову! Еще бросит чего-нибудь! Лена остановилась рядом с окном. На нее падал свет из стоящего рядом фонаря. Он освещал бледное лицо, огромные грустные глаза, дрожащие губы и подбородок. Баба Таня ясно поняла – девушка не пьяная, с ней что-то не так. - Баб Тань, я не пьяная, - подтвердила догадку старухи Кики. - А чего по ночам шляешься? – уже не так сердито поинтересовалась бабка. - Так получилось, - тихо ответила Лена. - У вас, шлюх таких, всегда так получается! – Грозно, вспомнив о том, что собиралась проучить Кикишову, крикнула баба Таня. Лена отшатнулась, словно ей дали пощечину. Посмотрела полными отчаяния глазами на соседку и безутешно произнесла: - Злая вы, бабушка Таня. Но это вас, наверное, одинокая жизнь такой сделала. Сочувствую вам. И мне вас искренне жаль. Лена развернулась и ушла. А старуха, ошарашенная правдивостью высказывания, от растерянности заплакала. Ничего, ничего, она еще этой лярве покажет! Девушка поднялась в квартиру. Долго мылась в душе. Хотя от такого разве отмоешься? Тут никакого мыла не хватит. Перед глазами стояла улыбающаяся рожа Стаса. - Развлекла ты нас сегодня, Леночка. Теперь будешь знать, деточка, что бывает за плохое поведение и не в меру длинный язык. Вот тебе денёжка, такси ждет у дома. Давай, моя хорошая, топай, пора баюшки давно. Если кому-нибудь скажешь, мы процедуру повторим с удвоенной силой. Так что не делай глупостей! Лену трясло, руки отбивали мелкую дрожь, когда она потянулась за сигаретой и зажигалкой. Кики нашла мамино снотворное, отсчитала нужное количество таблеток, выпила. Ей хотелось отключиться и забыться сном. Угроза, произнесенная Стасом на прощание, девушку не испугала, наоборот – утвердила в желании наказать обидчиков. Они не только над телом её надругались, они украли веру в людей, чувство безопасности. Теперь невозможно будет довериться незнакомому человеку. А можно ли знакомому? Как знать, чего дальше ждать от жизни? Безысходность. Тупая, окутывающая с ног до головы, душащая безысходность и страх перед завтрашним днем. Но у нее есть родители, подруги, Андрей. Они помогут, поймут, посочувствуют и подскажут, что делать. Правильно Ната говорила: Лена не одна. Нечего ей Стаса с дружками боятся, её есть кому защитить! Завтра же, как только проснеться, позвонит Паше, он там был, он выслушает и посоветует что-нибудь дельное. И с Андреем надо поговорить обязательно. С мыслью об Андрее Лена заснула в обнимку с плюшевым мишкой. Откуда девочке было знать, что совершенное над ней насилие – это при всем ужасе случившегося, еще не самое страшное. Реакция окружающих – вот что сломает её окончательно. Кики перебывала в успокоительном неведении, оглушенная снотворным, она спала. Механизм тикал, отсчитывая последние часы жизни. И все встречи, поступки, слова – всё неумолимо приближало Лену к страшному финалу. |
Надюш, я боюсь... Честно. Мне страшно узнавать, что с ней будет.
|
Чувствую я, что Кики сама на себя руки наложит :-( Эх, знакомо это... Противно.
|
Надюш, давно я не комментрую, не могу... Тяжело. Тяжелые очень отрывки, которые вызывают грусть, отчаянье, страх... Мне Ленка уже как родная стала пока я в "В ожидание счастья" читаю и очень жаль, что онра своего счастья не дождётся. Очень жаль, что на её пути встретились эти поддонки, которых она когда-то считала друзьями. Очень жаль...
|
Цитата:
Цитата:
Господи, девочки, что такое можно сделать с собой, чтобы хоронили в закрытом гробу? Что-то там другое, все же. Пошла перечитала отрывок про похороны. Цитата:
Эти двое - Стас и Паша, не иначе. |
Цитата:
|
Ир, а почему тогда Стас на похоронах боялся, что его выдадут? Из-за изнасилования? Так недоказуемо же, вряд ли она обращалась в милицию, да и прошло уже несколько дней.
Да, и, в принципе, выпрыгнувшие из окна не наносят себе косметических, неприглядных увечий... |
| Часовой пояс GMT +3, время: 04:27. |