Сидели как-то дома у Чука, который буквально до вчерашнего жил в доме для солдат-одиночек боевых частей Гивати, разговорились с одним из его соседей, естественно, солдатом, Мартином, который тоже вскоре заканчивает службу и надо решать что делать дальше. Вот и сидели болтали об армии, о том стоило или не стоило. Я в армии не служила, сразу пошла в универ, и слушая бесконечное количество рассказов поняла, что армия вспоминается как одно большое приключение. Ребята же наоборот, сразу пошли в армию, и потому в свои 23 только заканчивают её, не имея ни образования, ни какой-либо материальной базы под ногами (все ведь приехали одни, и до сих пор живут в Израиле без родителей). По сему они сетовали на то, что отдали армии драгоценное время, защищая страну, которую коренные жители не очень-то стремятся защищать, а ведь такие новые репатрианты как Чук и Мартин по большому счёту рискуют своими жизнями за страну, где у них нет родных!!!
Спорили, я приводила доводы за, как могла, чтобы хоть как-то дать им почувствовать как я и многие другие ценим то, что они делают, что то, что они видели и пережили бесценный жизненный опыт, который научил их ценит то, что другие, возможно не видят: тепло дома, радость встречи с любимыми, цену жизни, дружбы, людей. А они в ответ смеялись и говорили, что спокойно прожили бы свою жизнь и без того, чтобы видеть, как люди умирают, как их убивают и тела разлетаются по кусочкам; без того чтобы убивать...
.. Когда мы с Чуком были в России и он знакомясь с PJ, рассказал, что он снайпер, она без задней мысли спросила его стрелял ли он в людей, на что мама упрекнула её в том, что о таком не спрашивают. За почти 1,5 года, что мы вместе я никогда ни каким образом не спрашивала об этом. Не потому что мне неинтересно, просто.. не знаю, язык не поворачивался...
..А тут меня без всякого предупреждения окатили такой информацией. Я только рассмеялась вместе с ними, чтобы скрыть то, как была шокирована. Я впервые задумалась о том, что переживают эти мальчишки, что они ВИДЯТ в Газе или на территориях (Иудея и Самария), во время 2-й Ливанской войны. И как они говорят об этом? - Ведь не говорят почти, так, случайно. А как вообще о таком говорить?! А как молчать?! У меня почему-то слёзы наворачиваются, когда думаю об этом, и ком в горле. Мне даже подумать страшно чего стоит моё каждодневное спокойствие - чьих-то нервов, чьей-то психики, чьих-то взглядов на жизнь. Эти мальчишки становятся арабоненавистниками бесповоротно. Интересно, понимают ли они значение и воздействие на них всего того, что они видят. И почему эти невинные души должны всё это видеть, переживать? Почему они должны убивать и видеть как убивают их друзей, слышать известия о смерти сослуживцев?
..От всего этого какая-то непонятная боль сворачивается комком в груди и мешает ровно дышать. Чук, Мартин, Жан, Брайнен, Керцер - это только моё ближнее окружение, а сколько их всего!... .jpg)
|
