letter for my beloved

[Katarious]

Я пишу письмо в никуда, просто от счастья. Ты есть в моей жизни, твое незримое присутствие трепещет в моем сердце, заставляет тонкие, ломкие пальцы носиться по бумаги со скоростью непостижимой для них. В полутьме, при свете дрожащей лампочки под красным абажуром, (ты ведь знаешь, как я люблю этот налет старины) я быстро исписываю страницы мелким каллиграфическим почерком. Красный свет на чуть пожелтевшей бумаге, белые пальцы. В мире так много мелочей, о которых хочется рассказать тебе. Как хорошо, что у меня для этого будет целая жизнь. Ну, а пока, пока я расскажу тебе, как ты появился в моей судьбе, вернее не так, я расскажу тебе, как ты вернулся в нее, ведь я всегда с самого рождения знала, что ты есть. Мой ангел-хранитель, эта история посвящается исключительно тебе и знаешь, когда-нибудь я вырву эти несколько листков и отправлю тебе в конверте, чтобы ты знал, скольким я тебе обязана. А быть может, я все же соизволю добраться до клавиш моего ноутбука и выслать электронный файл...хотя нет, файлы лишены жизни, они, словно трупы неведомых, несчастных зверушек, превращенные в чучела - вроде бы даже красиво, но страшно и бездушно. Тебе просто необходимо подержать в руках тонкие листки этой старой тетради под обложкой из толстой коричневой кожи, почувствовать тепло, исходящее от них, увидеть размытые строчки там, где слезы капали на бумагу, посмеяться над тем, что я все еще пишу той старой ручкой, заполненной чернилами, которую так долго реставрировала, и над тем, что я все еще делаю отвратительнейшие кляксы, так и не научившись, как следует, пользоваться промокашкой...

в ее душе ваниль и шоколад, она пахнет карамелью и мечтает о счастье, скрывая едва заметные рубцы на детском сердце, пылающие болью на плохую погоду; ©

Десять лет тому назад.
Сидя в тот летний день на уголке ванной, я размышляла о вселенской несправедливости, считая себя самым несчастным подростком во всем мире. Мне тогда, помнится, отчаянно хотелось разреветься от жалости к своей драгоценной персоне. Наверное, я бы именно так и поступила, если бы не голос по ту сторону двери.
- Малыш, выходи оттуда немедленно! Это же по крайней мере невежливо!
Моя тетя вздохнула и сделала еще одну попытку выудить меня из ванной на этот раз более жестким, повелительным тоном. Впрочем, у нее даже повелительный тон звучал удивительно мягко и вот это всегда и уничтожало все мои стремления к бунту. Я осторожно выглянула, изобразила на лице самое угрюмое выражение и решительно взглянула на тетю.
- Я не пойду! - Для пущей убедительности я даже сложила руки на груди и вздернула подбородок.
- Он твой отец!
- Чисто биологически, да, - кивнула я, признавая маложелательный для меня факт.
- Нельзя так говорить, - воспротивилась тетя, хотя стоит признать не слишком уж стараясь. Все же, могу поспорить, и она тогда не очень-то уж желала видеть в моем отце хорошего человека, для нее он оставался человеком, основательно испортившим жизнь ее сестре. - В конце концов, он раскаялся, хочет наверстать упущенное и...
- Флаг в руки, - фыркнула я, пытаясь вновь закрыться в ванной.
- Ты должна пойти хотя бы ради мамы, она хотела, чтобы вы встретились! - Прибегла к последнему аргументу моя любимая родственница-шантажист.
Хмуро попинав косяк двери, я решила, что вернувшись домой непременно устрою маме допрос с пристрастием на тему: какого черта ей вдруг пришла в голову такая прелестная идея? Я всего лишь года три, как свыклась с ненавистью к своему отцу и тому обстоятельству, что вся информация о нем заключается в его имени, - у меня ведь даже фамилия была другая!
Приняв мое колебание за согласие, тетя подтолкнула меня в ванную и принялась расчесывать длинные светло-русые волосы, служившие моей гордостью и вечной проблемой одновременно. Я молча смотрела в зеркало, жалея, что вообще приехала в этом году в гости к родственникам. Мне было тринадцать и я желала беспрепятственно поддаться юношескому максимализму, наотрез отказавшись видеться с человеком, от которого упорно ждала каждое день рождение лет этак с трех хотя бы короткого поздравления, просиживая часы возле телефона. Но куда там! Ему было глубоко плевать на мое существование...до этого дня. Хотела бы я знать, что такого могло случиться, раз он решил внести свои корректировки в мою судьбу.
Да уж, бывают в жизни моменты, когда приходится улыбаться сквозь гримасу боли и обиды; делать вид, что все прекрасно, когда хочется взвыть и выразить в действиях всю силу своей злости. Но нет...тебе надо быть вежливой, приветливой и обаятельной ради кого-то, кто тебе дорог. Я не понимала, зачем это было нужно моей маме, но я готова была на эту жертву, ради нее. Хотя, конечно, я обещала быть просто вежливой и приветливой, и совершенно не говорила о том, что сразу брошусь на шею и назову папочкой, человека, который был шипом в моем сердце на протяжении стольких лет. Как же я мечтала когда-то, что он все-таки найдет меня и скажет, что я нужна ему. Да, мечты сбываются. В определенный момент. Чаще всего этот момент называется "Уже нафиг не надо".
Я ненавидела это утро, я ненавидела этот день, который вынуждена была провести с, по сути, чужим для меня человеком. Но тогда, стоя перед зеркалом и слушая советы правильного поведения, я и не подозревала, что именно мой отец будет тем, кто познакомит меня с моей первой любовью, с моим самым близким другом, с человеком, который навсегда займет уголок моего сердца. Пусть даже история этой необычной любви и закончится совершенно не так, как кто-либо мог предположить...