Невольные свидетели любви

[SerjAnd]

Этот разговор окрылил меня, вселил уверенность и надежду. После работы, отпросившись на часок пораньше, я рванул в Перловку к приятелям-челнокам.
- Привет! – прокричал я радостно-возбуждённо едва мне открыла дверь заспанная Динка.
- Что ты орёшь? – сморщилась она, впуская меня в малолитражную хрущёвку, - башка и так целый день трещит. Вчера товар привезли, до утра считали… - зевнула она.
- Значит, я вовремя! - потёр я ладонями друг о друга. – Мне подарок нужен для девушки. Срочно! Позарез! – я чиркнул ребром ладони по шее.
От моей нетерпеливой прыткости Динка остолбенела и вытаращила на меня свои мелкие серые глазки. Она задумчиво ерошила пальцами короткие, такие же серые тусклые волосы. Мысли её, похоже, были сейчас далеко от тряпок.
- К-кому? Чего? – открыто позёвывала она, проводя меня в малюсенькую комнату с одной квадратной тахтой, на которой, раскинувшись, словно морская звезда, спал Макс. Его, обтянутые в кальсоны, длиннющие ноги торчали из-под скомканного одеяла. Я пощекотал пальцами его ступню и уселся рядом на край тахты. Макс не шевельнулся даже.
- Его теперь пушками не разбудишь, - проворчала Динка, пристраиваясь на подоконнике.
…С этой парочкой я познакомился ещё в десятом классе, когда втихаря от родителей занимался куплей-продажей мелкого импорта, зарабатывая себе на карманные расходы. Родственники Макса жили за границей, и он с их помощью делал не плохой оборот дешёвого ширпотреба. Они с Динкой были постарше меня и вскоре сами уже сколачивали свой бизнес. Не могу сказать, что мы крепко дружили, но и связи не теряли…
- Давай, говори, что хочешь? Кому? – повторила свой вопрос Динка.
- Подарок нужен, девушке, - повторил я свою просьбу. – М-м-м, своей девушке… Только не турецкие трусики-лифчики, что-нибудь посущественнее. – Я был возбуждён и, жестикулируя руками, старался окрасить свою просьбу женскими формами.
- М-м-м, - задумчиво промычала Динка, шевеля мозгами.
Она легко соскочила с подоконника и выбежала в прихожую, тут же вернулась и сунула мне в руки красивую прямоугольную коробку с ручкой, сделанную наподобие чемоданчика. Яркие, чуть выпуклые цветы и азиатские иероглифы по всей её поверхности почему-то сразу навели на мысль о её банном содержимом.
- Это что, полотенца? – недовольно спросил я, держа на коленях загадочную коробку. Такой подарок меня тоже не устраивал.
- Открой, посмотри, - сказала Динка, расстёгивая на коробке металлический замочек. – Мне кажется это то, что надо для любимой. Ты ведь именно ей за подарком пришёл?
Я согласно кивнул головой и приоткрыл крышку... Под ворохом тончайшей шуршащей бумаги бежевого цвета, с нанесённым на ней чуть заметным золотистым узором, лежало свёрнутым платье из невиданного мною ранее материала, который словно вода скользил сквозь пальцы. Платье было совершенно простого покроя, но удивительно прекрасным, сшитым из струящегося тонкого материала, подобного шёлку, золотистого цвета. Рядом с ним лежали аккуратные туфельки-лодочки на невысоком каблучке, обтянутые сверху таким же материалом, с рельефными складочками по бокам. От необыкновенной красоты у меня захватило дух и глаза алчно загорелись.
- Вижу, понравилось, - удовлетворённо изрекла Динка. – Хочешь, твоё? Отдадим без накрутки. Не Турция, единичный товар. Япония…
Вещь и правда была невероятно шикарная и притягивающая взгляд, и я понял, что и без накрутки стоимость этого чемодана будет запредельной. Но когда Динка назвала цену, я убедился, что для меня этот подарок был не по карману – даже без накрутки цифра была астрономической! Она заметила мой потухший алчный блеск в глазах и моё замешательство вперемежку с нежеланием выпустить коробку из своих рук и сказала:
- Бери уж… деньги отдашь частями, как сможешь. Понимаю, дорогой подарок нужен?
Я молча вытащил из коробки туфельку и поставил её себе на ладонь.
- Класс, да? – воскликнула Динка. – Себе хотела оставить, но мой Змейгорыныч говорит, что дорого… Да и туфли мне не подойдут…
- А если и нам не подойдут, что-то маленькими они выглядят… - забеспокоился я, оглядывая со всех сторон золотое чудо.
- Вроде на тридцать седьмой… Ну, оставите себе, что подойдёт, а остальное мы постараемся загнать. Не переживай, - успокоила меня Динка и сильно пихнула в бок Макса. Тот шевельнулся, пробормотал что-то невнятное и снова затих. Динка толкнула его ещё раз.
- Давай поднимайся! Тут квартиру грабят, а ты дрыхнешь. Что ночью-то делать будешь?
Наконец, Макс нехотя поднялся с кровати и, увидев меня, толкнул меня плечом.
- Какие люди! – прогремел его хриплый бас. – Товар нужен? – Мы пожали друг другу руки.
- Я ему отдала мою драгоценную коробку, жмот…- ответила за меня Динка. – Может, хоть он осчастливит свою любимую…
Макс заржал.
- Да нужно оно тебе было, как корове седло, сокровище моё! У тебя ж ни рожи, ни кожи и жопа с кулачок, а для этого платья формы нужны. Может, его куколке оно и будет к лицу. Да и ножка у тебя… не Золушкина!
От неприкрытой грубости Динка ахнула и с кулаками бросилась на своего сожителя. Он легко обхватил широкими ладонями её худое тело и повалил рядом с собой на кровать.
- Да ты для меня и в халате принцесса! – уже мягче проворковал Макс, прижимая Динкины руки к матрасу.
Я поспешил оставить копошащихся и воркующих в ворохе постельного белья голубков и, собираясь домой, вышел в прихожую.
Макс помог мне упаковать ценную коробку и на выходе ребята вручили мне в подарок к приближающемуся дню рождения свёрток с шёлковым постельным бельём. Я был более чем удовлетворён - сегодня был самый удачный день в моей жизни. Теперь с нетерпением я ожидал завтрашнего. Я был во всеоружии готов к нашей с тобой встрече.
Домой я возвращался уже поздно. На выходе из метро столкнулся с Германом. Сияя как алмаз, я поспешил поделиться с ним своей радостью:
- Завтра… завтра она вернётся… мы снова будем вместе…
- Я ж тебе говорил, - невозмутимо ответил друг. – Я не сомневался, что она вернётся.
- Зайдёшь? – Я махнул головой в сторону своего дома.
Одному заканчивать вечер не хотелось, и я пригласил его к себе. Герман с удовольствием приглашение принял и уже через пять минут мы входили в квартиру. Я разогрел на сливочном масле оставшуюся со вчерашнего дня отварную картошку, нарезал варёной колбасы, достал из холодильника начатую бутылку водки. Пить самому почему-то не хотелось, и я налил одну стопку. Герман удивлённо вскинул брови.
- Ты чего это? Заболел?
- Да нет! – усмехнулся я. – Видно опьянён своим счастьем. Да и без сил уже и спать хочу…
- Давай, пропусти рюмашечку… Ночь длинная – выспишься… - он оторвал от стола бутылку. – Давай по одной… за удачу.
Я безо всякой охоты подставил свою стопку. А, спать мне сегодня наверняка не придётся - решающие события в моей жизни частенько сопровождались бессонницей, а, выпив сто грамм снотворного, может, и сморит. И вдруг меня охватила паника – я хотел и ждал нашей встречи, но в сию минуту испугался. А что, если ты придёшь, чтобы только расставить все точки над i, и потом покинешь меня навсегда? Теперь у меня всё сжалось внутри, стоило только об этом подумать. Я предпочёл не травить себе душу заранее и одним глотком опрокинул в себя стопку.
Герман, будто почувствовав мой испуг, сказал:
- Не дрейфь, и послушай старших. Самое главное – запомни алгоритм своих действий: сначала говоришь правду в кратких, но чётких выражениях, не даёшь опомниться, хватаешь, прижимаешь к сердцу, покрываешь поцелуями и, чтоб рот не успела открыть. Осечки не будет! – вполне серьёзно говорил мне Герман, для которого все любовные отношения начинались и заканчивались только в постели.
- Не-е-ет, - помотал я головой. – Не тот случай. Она ещё может быть обижена, и такое поведение только оскорбит её ещё больше, - ответил я и поставил на огонь чайник.
Спустя полчаса Герман покинул мою квартиру, а я, приняв на ночь горячий душ, забрался в холодную постель в надежде, что это будет последняя одинокая ночь, и, пребывая в нервной дрёме, еле-еле дождался следующего утра.

[Ivari]

Уф,так забавно читать об этих челноках-перекупщиках. Так уже привык к всевозможным витринам что даже странно,что раньше вещи вот так продавались, на квартирах..Хорошие вещи. Уф, Сереженька, если б ты только знал, как хочеться надеяться на ваше премирение и любовь на всю жизнь...

[SerjAnd]

На следующий день на работу я не вышел, взял отгул в счёт будущей отработки. С утра отдраил квартиру, насколько хватило сил и желания, на всякий случай поменял в спальне бельё на новое шёлковое, приготовил на ужин твоё любимое блюдо, подумал и купил огромный букет роз, который устроил в большой кастрюле на полу у изголовья кровати... Время медленно и неизбежно двигалось к вечеру. Последний час до встречи я провёл в бесплодных попытках успокоиться и сосредоточиться - я целый день занимался тем, что отвлекал себя от волнующих дум грандиозной уборкой, готовкой и сборами, а в моих мыслях так и не было порядка. Я метался по квартире, хватаясь за какие-то неважные предметы, переставляя, передвигая, убирая их, лишь бы не думать об исходе нашей встречи. В конце концов, взяв себя в руки, я принял душ и ближе к шести часам, вырядившись и наведя лоск, устроился в гостиной перед телевизором в ожидании тебя. Я переключался с канала на канал, толком не вникая в смысл передач, глаза то и дело останавливались на дверце барного шкафчика и безумно хотелось выпить, но я держался, сегодня моё сознание должно было быть кристально чистым. Меня снова трясло от волнения, как при первом свидании, бросало то в жар, то в холод, я не находил себе места, то вскакивая и подбегая к окну, то снова устраиваясь развалившись на диване. В итоге за какие-то полчаса мне пришлось сменить три белые рубашки, насквозь мокрые от пота и раза три облиться холодной водой. В конце концов, когда белые рубашки кончились, и я стоял обнажённый по пояс перед гардеробом в раздумьях, чего бы теперь надеть, в прихожей раздался звонок. Я вздрогнул как от взорвавшего тишину колокольного набата, сердце сначала замерло, словно остановившись, и бросилось вскачь снова. Кое-как я нацепил, подвернувшийся под руки белый пуловер, и, на ходу приглаживая пятернёй непослушные взъерошенные волосы, бросился в прихожую. Пока бежал по коридору, успел прокрутить в голове геркин алгоритм действий – хватаешь, говоришь, покрываешь, прижимаешь… Главное не дать открыть рот! Или всё наоборот? Разобраться во всём этом круговороте слов уже не представилось возможности. Сердце моё рвалось из груди, стучало в ушах, руки не слушались, и я не сразу справился с замком. Усмиряя дыхание загнанного зверя, оглохнув от сердечного стука в голове, я всё же распахнул входную дверь, крепко удерживаясь за неё двумя руками…
На пороге, склонив голову чуть набок, как будто внимательно изучая меня, стояла молодая, эффектная и очччень симпатичная женщина в надвинутой до бровей белой пушистой шапочке и распущенными по плечам белокурыми волосами. Шапочка и волосы были усыпаны капельками подтаявших снежинок, словно бриллиантовой россыпью. Капельки переливались, поблёскивая в свете электрических лампочек, и отражающийся от них свет будто окутывал фигуру, образуя вокруг неё подобие золотистой ауры. Или мне это только казалось?.. Она смотрела на меня пристально, испуская из своих ярких карих глаз лучи доброты и любви, нежные губы были чуть тронуты улыбкой. Это было больше похоже на чýдное видение, словно с небес ко мне спустился ангел, и это сбивало меня с толку. Я застыл с раскрытым ртом, разглядывая дивный образ, не в состоянии поверить в своё счастье. Я попытался заглянуть ангелу за спину, чтобы увидеть там белоснежные сложенные крылья, но взгляд мой, спустившись чуть ниже вдоль тела, остановился на руках, в которых были зажаты абсолютно земные полиэтиленовые пакеты, через плечо была перекинута небольшая дамская сумочка. Я затоптался на месте, замялся, не зная, что и сказать, а потом узнал тебя и рассмеялся:
- Я и не признал тебя сразу, мой ангел!
В ответ твоё лицо озарила счастливая улыбка. Ещё с минуту мы неотрывно смотрели друг на друга, и не могли насмотреться. Я никак не мог оторвать от тебя глаз и, если бы ты только знала, какие живительные процессы проходили тогда в моём сердце! «Говоришь, хватаешь, прижимаешь, покрываешь…» - крутились в голове заветные слова, но получилось всё с точностью до наоборот. Не проронив ни звука, мы одновременно кинулись друг другу навстречу и ты оказалась прижатой к моей взволнованной груди. Я схватил тебя в охапку, покрывая беспорядочными нетерпеливыми поцелуями, понимая, что любые слова сейчас лишние, втащил в квартиру, и закружил по прихожей, разбрасывая вокруг твои многочисленные сумки. Ты прижималась ко мне всем телом, обхватив меня руками и ногами и уронив, будто в изнеможении, свою голову мне на плечо. Я понял, что ты вернулась, вернулась, чтобы не выяснить отношения, а простить меня и спасти от душащего одиночества. Я обнимал тебя, не обращая внимания на измокший от влаги пуловер, беспокойно теребя твои разбросанные на плечах волосы.
Немного успокоившись, мы остановились.
- Ты покрасила волосы? – тихо спросил я, не спуская тебя с рук и прижимаясь щекой к влажным от снега прядям твоих волос.
- Да, - так же, чуть слышно отозвалась ты, наверное, тоже не в силах сразу унять своё волнение от нашей встречи. – Хотелось что-то в себе изменить. Тебе не нравится?
- Нет, нет! Что ты! Всё хорошо. Неожиданно, необычно… Тебе идёт.
Ты осветлила волосы, и я был приятно удивлён этому в тебе новшеству. Теперь мы оба были почти в одной цветовой гамме. Светлый цвет волос шёл тебе, делая лицо более ярким и выразительным.
- Как ты? – ты щекотала моё ухо губами. – Выглядишь неважно…
- Нормально, - прошептал я в ответ. - Работы много… - но это была ложь. Дела мои были, конечно, плохи как никогда… Слишком много всего накопилось, но я не мог пока поделиться с тобой правдой…
Мы разъединили свои объятия всего на несколько минут, чтобы освободить тебя от верхней одежды и снова набросились друг на друга. Теперь моё сердце не унималось от счастья. Ты тоже дышала глубоко и часто, вытирала то и дело увлажняющиеся глаза, и улыбалась так широко, что казалось твоя улыбка могла осветить весь мир.
- Слава Богу! – моя рука нежно прошлась по твоей холодной щеке, опустилась ниже, развязала белый воздушный, будто собранный из тонких снежинок, шарфик. Испустив из себя слабый вздох удовольствия, я неистово прижал тебя к своей груди, как будто надеясь, что ритм моих сердечных ударов поможет восстановить твоё неровное дыхание. – Áленька… любимая… прости меня, - мои губы скользили по твоим щекам, - я так по тебе скучал! Я не хотел тебе сделать больно, ты слишком много для меня значишь…
- Я тоже по тебе скучала, - тихо бормотала ты, наслаждаясь моими поцелуями. – И ты меня прости. Я вспылила, потом пошла на поводу у своего упрямства, за что было ужасно стыдно. Я была не права. Я очень люблю тебя…
Я обвёл ладонью твоё лицо. Ты поймала мою ладонь и прижала к своим губам, зашептала моё имя, и с каждым разом оно звучало всё более нежно. Я склонился над твоими губами, вдыхая твой шёпот, зов твоего сердца такой сладостный и манящий… наши губы медленно соединились и в следующее же мгновение я почувствовал твой ответ - твои губы разомкнулись, встречая мои, руки оплелись вокруг меня кольцом, твоё тело вжалось в меня своей мягкой грудью. И мы уже не могли оторваться, даря друг другу всю накопившуюся за месяц разлуки нежность и страсть. Мы переживали бурю эмоций. Словно разом смыло с нас горе, отчаяние и ощущение собственной бесполезности. Всего несколько минут назад в сердцах была ещё пустота, а теперь внутрь хлынула благодать… Взорвалась, затопила до горла, которое тут же стиснулось в болезненно-приятной судороге, не позволяя вымолвить ни слова. Твои руки лихорадочно носились по моей спине, нетерпеливо забрались под пуловер, лаская мою горячую кожу, и вдруг, как будто нечаянно, скользнули под пояс джинсов.
- Боже мой! – вырвавшись из моих губ, воскликнула ты. – Ты похудел! На чём только штаны держаться?!
- На чуде! – усмехнулся я, вновь отыскивая твой рот. – Вернее, на вере в чудо… - я снова овладел твоими губами, наши тела ещё крепче прижались друг к другу, и их пронзила жаркая молния. Я терял разум от твоего учащающегося прерывистого жаркого дыхания. Я очень хотел тебя… Я больше не хотел в своей жизни никаких других женщин. Может, в это трудно поверить, но действительно так всё сложилось. Я ещё раньше, сравнивая тебя с твоими подружками, размышлял, смогу ли я думать о какой-нибудь другой, но… нет, это не стоило того. По крайней мере, не сейчас. В моих глазах ты всегда была лучше всех остальных, сексуальнее, умнее, добрее и преданнее. Ты так хорошо понимала меня, знала, что мне нужно и выполняла с удовольствием все мои прихоти… И каждый день я отчаянно желал нашей близости ничуть не меньше, чем в самые первые дни нашей жизни. Я не мог поверить сам, что возможно так неутолимо желать ту, которую знаешь уже много лет…

[*Пантера*]

Сереж, просто не могу сдержать слез....буря эмоций..радость, счастье, волнение..будто с вами переживаешь все это...но внутри зная..что это лишь часть..становиться больно..боль просто раздирает...
нет слов, просто нет...но они и не нужны...

[Manunja]

Ну наконец-то разлука окончена!!!!! Вы же не можете жить друг без друга!
Вот только если бы не было еще ТОЙ ночи, после которой, я так понимаю, в скором времени нагрянут неожиданные последствия...

[anty]

Наконец-то я читаю твои строки и улыбаюсь, так приятно читать, что вы рядом, что вы любите друг друга.
Просто наслаждение, и все же, на подсознании вертеться "это не на долго"

[Гермина]

Как приятно читать... Спасибо.. "есть только миг..."

[Quierida]

Последний пост просто волшебный и полностью пропитан твоим чувством к Алене. Хотя и всю твою историю можно назвать одой Вашей любви! Побольше бы Вам таких моментов радости и счастья...

[SerjAnd]

…Возможно, мне было необходимо на время с тобой расстаться, чтобы понять, как много ты для меня значила. Я сам устроил себе испытание, и я сам же не выдержал его. Если бы ты знала, как я страдал, как в душé без конца разговаривал с тобой, тянулся к тебе постоянно, не смотря на то, что нарочно забивал в себе свои чувства. И в тот момент понял: ты – главное, что было у меня в жизни, ты – единственно важное, что было у меня в жизни, и, если я хочу смотреть правде в глаза, то должен жить с этим знанием до конца своих дней. Я любил тебя, и ты была мне необходима. Мне казалось, что я любил тебя тогда, до разлуки. Я терял голову, полностью подчиняясь этой любви, я постоянно был твоим. Но сейчас я был уверен, что это было всего лишь началом, наброском более серьёзных отношений. Сейчас моя выстраданная любовь во сто крат больше и лучше…
Мы так крепко прижимались друг к другу, будто никак не могли поверить, что вновь ощущаем в своих руках родное тело. Ты впитывала в себя весь жар моего тела, а я всё гладил и гладил твои шелковистые влажные локоны, высушивая их теплом своих ладоней. Мои губы слегка коснулись твоего маленького холодного ушка.
- Серёжа, Серёжка… - ты тихо произносила моё имя как молитву с необычайной нежностью. Звук твоего голоса ещё сильнее, чем прикосновение твоих рук, отозвался страстью в каждой клеточке моего тела.
- Любимая моя, хорошая, - шептали мои губы, - Я так тебя обидел… Прости, прости мою глупость! – взмолился я. - Боже, я чуть не потерял тебя навсегда. Как мы смогли допустить такое?! Это было просто каким-то помешательством. И такое больше не повторится. Никогда!
Прозрачные слезинки медленно сбегали по твоим щекам. Ты тяжело дышала и пыталась немного успокоиться. Подняла на меня сверкающие слезами большие глаза, в них светилась благодарность. От тебя исходила аура почти детской невинности, что никакая кокетка не сумела бы сымитировать, а твои розовые щёки только усиливали этот эффект.
- Ну, скажи мне что-нибудь, родная, - я утирал пальцами твои влажные щёки.
Ты глубоко вздохнула и подарила мне ясную улыбку сквозь слёзы, сглотнула и еле слышно прошептала:
- Не должно повториться никогда, никогда…
Ты вжималась в меня своим вздрагивающим телом, как нашедшийся ребёнок и я благоговейно поцеловал тебя в висок. Поначалу нежно, но затем с усиливающимся желанием губы мои касались твоих волос и лица, пока я не почувствовал, что опять прикоснулся к твоему рту и уже потребовал твоего ответа с отчаянной страстью. Ты только безропотно отдала свои губы, они легко раскрылись мне навстречу, и всё провалилось в какую-то чёрную пустоту. Я успевал что-то нашёптывать тебе, но ты как будто не слышала меня или не понимала сути, молчала… Сейчас ты не желала больше никаких слов. Зачем они? Нам не нужны были слова, чтобы понять, что каждый страдал и ждал этой встречи. Наши жаркие объятия, стучащие в унисон сердца, были понятнее любых слов. Ты хотела только одного – раствориться в наслаждении, которое я снова и снова был готов дарить только тебе.
Твои такие долгожданные ласки вызвали во всём моём существе настоящий пожар. Нас обоих переполнил горько-сладкий вихрь благодарности и желания и мы с удовольствием поддались этому вихрю, не выпуская друг друга из объятий. Твоё дыхание было таким близким и обжигающим, вся моя плоть потребовала более сладкого… Я закрыл глаза… Ты жадно льнула ко мне, готовая сейчас же выполнить любое моё желание, а я… сминая и лаская в руках твоё желанное тело, терялся в мыслях: как быть – то ли отпустить тебя и успокоиться, пройти на кухню и затеять совместный ужин, то ли увлечь тебя сразу в спальню с куда менее скромными намерениями…
Заметив во мне внутреннюю борьбу и замешательство с поиском решения, ты хитро усмехнулась:
- У тебя, Серенький, вид явного злоумышленника, - и уже слегка раздразнённая ласками, сама накрыла мой рот своими губами, сначала воздушно, нежно, затем с нетерпеливой жадностью и, конечно, права выбора мне не оставила. Невыносимо хотелось прямо здесь раздеть тебя всю и заласкать своими поцелуями, но какой-то слабый голос в душé подсказывал, что не надо спешить с вольностями, но я заставил этот голос замолчать. То, чего мы сейчас хотели оба, было так естественно, так всеподавляюще. Оба переживали невероятное – горячие сладкие волны, пахнущие самыми изысканными ароматами, гуляли по нашим телам. Прибой ударялся то в ноги, ослабляя их, то в голову, туманя сознание, то под грудину, схватывая дыхание, то накрывал нас девятым валом и не получалось дышать совсем. Казалось, ещё минута – и мы утонем в шторме новых ощущений. Голос разума отступал назад. В нас поднялся ураган страсти, и не было ни сил, ни желания противостоять ему.
В нетерпении кончики моих ещё дрожащих пальцев спустились вниз по твоей шее и легко коснулись нежных полушарий твоих грудей, ощутив через ткань твёрдость их вершин. Быстро ухватившись за низ тонкого джемпера, я сдёрнул его с тебя. Твои обнажённые тонкие руки мгновенно оплелись вокруг моей шеи, лаская её своими нежными пальчиками, и забирались в волосы. Твои изящные руки, которые всегда меня возбуждали и дарили мне успокоение. Как же я их любил!.. В них была заключена надёжная сила, способная удержать человека на краю и не дать ему свалиться в пучину отчаяния. А ладошки были нежными и тёплыми, от них веяло домашним уютом и безопасностью. От одного лишь прикосновения твоих рук я всегда начинал чувствовать себя спокойно и уверенно, оберегаемый твоей любовью. А тёплый аромат твоего тела, а та вулканическая сила, с которой нас всегда влекло друг к другу!.. Я держал тебя в объятиях и, закрыв глаза, вспоминал о всех радостях наших ночей и понимал, что не могу выдержать больше такого накала эмоций и чувств…
Твоё лицо уткнулось в мою шею, и ты поцеловала ямку, в которой отдавалось лихорадочное биение моего сердца. Дыхание твоё прервалось, и ты громко вздохнула. Мне казалось, ещё немного и ты снова расплачешься.
- Всё хорошо, малышка… Всё будет в порядке, маленькая… тс-с-с…
Я нежно обнял тебя за талию. Мои пальцы, нащупав на поясе юбки замочек молнии, потянули его вниз, ладони скользнули по упругим ягодицам, обтянутых шелковистой коротенькой комбинацией. Я, изнемогая, прижал тебя к своим бёдрам, наклонился и слегка губами прижал мочку твоего уха. Теперь все твои предубеждения были рассеяны моими нежными ласками. Ты как будто враз лишилась опоры, затрепетав от забытой страсти, и со сдавленным стоном ослабела в моих объятиях. Я подхватил тебя на руки, закружив по прихожей…
Мы так и кружили по коридору до спальни, роняя на ходу детали одежды, устилая ими пол. Наивно было полагать, что в этот вечер нас хоть что-то могло оторвать друг от друга…

[*Пантера*]

Сереж, как здорово, сказочно..просто волшебные ощущения..спасибо за такие минуты радости и счастья... как хочется, чтобы так было всегда...

Скрытый текст:

У тебя, Серенький, вид явного злоумышленника,

порадовала фраза очень)))