Вернуться   Форум - Мир Любви и Романтики > О Любви > О Любви в прозе > Проба пера

Ответ
 
Опции темы Опции просмотра
Старый 22.02.2019, 19:48   #1
Завсегдатай
 
Аватар для underminder
 
Регистрация: 04.05.2010
Сообщений: 76
Сказал(а) спасибо: 18
Поблагодарили 36 раз(а) в 25 сообщениях
Репутация: 46
По умолчанию Пустоты и заполнители

# ПЛЕНЕНА #

Вчерашний день Рита помнила смутно, какими-то урывками в стиле неумелого киношного монтажа из триллеров 90-х. На редкость тяжелая выдалась смена и к вечеру голова раскалывалась как перезрелый арбуз. Точно вышла на улицу, определенно дошла до дому… А вот как обстояло дело дальше? История умалчивает. В мозгу пролитой тушью растеклась холодная липкая темнота, а на доступ к памяти глухо как в танке отзывалась неизменно-тупая теменная боль – то ли от падения, то ли от преднамеренного удара со спины (чем черт не шутит!). Возможно, ее окончательно «накрыло» на подступах к дивану. Или добраться до него не удалось вовсе. С этим дефицитом информации, похоже, оставалось только смириться. Наверняка ясно было одно – похитили! Почему? Да потому, что прямо сейчас – и тут ее ощущения ничуть не подводили – девушка сидела в трюме какого-то воздушного судна (судя по шумовым характеристикам, конвульсивной аэродинамике и общему показателю комфортабельности ниже среднего – противоестественного гибрида кукурузника и птеродактиля), почти не чувствовала затекших рук и ног, а главное – не имела ни малейшего понятия ни о том, как оказалась на борту, ни о личном составе экипажа… И в ее случае (для человека, не могущего себе позволить спонтанные, наобум Лазаря перелеты, пусть даже и в качестве одной из множества бандеролей «Экспресс-почты», какими бы не были причины и насколько бы сильно не мутилось в голове) обыденным положением вещей подобная ситуация считаться никоим образом не могла…
Попробовала пошевелиться – больно. Не исключено, что унизительно стреножена, как арабский скакун на привале. Ладно хоть мешок на голову не надели. Хотя было бы что тут разглядывать, в полутьме багажного отделения – предсказуемо пыльные стены, пара перекособоченных громоздким содержимым рюкзаков, и… ну да, несколько пакетов сомнительно белого содержания, с почти одинаковой вероятностью наполненности как провизией типа пищевых добавок, так и далеко уже нешуточным фенциклидином «для широких масс» или, не дай Бог, октогеном вполне даже военного назначения… (А, чтоб его, это ее несвоевременно напомнившее о себе школьное увлечение естественными науками!)
Впрочем, личными мотивами тоже не стоило пренебрегать, как бы не был велик соблазн их сгоряча отбросить… А вдруг? Какой-нибудь таинственный Николай, или там страстный Олег… Непримечательный тайный воздыхатель из колоды в общем-то глубоко-латентных романтиков ее окружения… Или даже некогда невзначай, поспешно отвергнутый и оттого особенно озлобившийся мститель – всегда такие находятся, дай только повод (а иногда и без оного)… как говорится, «Бог нам судья», грешным… Рита, конечно, имела все основания не считать себя «роковой особой» и «равнодушной разбивательницей сердец», но, как учит жизнь всякого не зарывающего эгоистично голову в песок, значительную роль в развитии сюжета, как правило, играет само стечение обстоятельств. Порой поневоле начинаешь перебирать в памяти случайно невпопад сказанные фразы, неудачно брошенные взгляды и все те мелочи, к обдумыванию которых мы – увы! – частенько оказываемся готовы приступить лишь «задним числом». Уже когда пользы от этих запоздалых метаний, как от козла молока…
В общем, как ни смотри – расклад неутешительный. Никаких гарантий жизни или здоровью. Плюс несколько начисто выпавших из жизни часов бессознательного состояния. Короче, труба… И сам собой поневоле подкатил ком к горлу, тревожно засосало под ложечкой, а настроение, и так, по понятным причинам, не особо радостное, окончательно закатилось куда то за горизонт глубокой депрессии…
Одно радовало – мятая блузка. Ну, то есть, конечно, не она сама, и не ее состояние. Вряд ли свежие трудно выводимые пятна (коими наградил ее накануне «заботливый» водитель прокачанной под завязку и светящейся подобно новогодней елке иномарки с заниженной, словно юбка, подвеской «дальше некуда», буквально подметающей асфальт) способны вызвать сколько-либо ощутимый прилив неконтролируемого оптимизма. А вот тот факт, что это была совершенно та же деталь гардероба, в которой она совершала свой последний променад (а не тщательно, в мельчайших деталях подогнанная в тон, более дешевая или, напротив, дорогая копия, так сказать, «по образу и подобию» оригинала), сердце согревал нешуточно и вселял-таки определенные надежды продраться сквозь тернии туманного многострадального будущего. Кем бы не оказался ее таинственный «перевозчик» (если даже, судя по уровню обслуживания, и не был одним из прообразов Люка Бессоновского Фрэнка Мартина), одежду на ней оставил нетронутой. Как, по-видимому, и все остальное. С другой стороны, отсутствие интереса к содержимому сумочки, карманов и каким бы то ни было другим чуть глубже залегающим сокровищам не совсем материального свойства не снимало с повестки дня вопроса о происходящем с ней прямо сейчас недоразумении. Хотя да, на случайность грешить не приходилось – больше-то как раз было похоже на заранее запланированную, хорошо продуманную операцию. Впрочем, сколько не убеждай себя в том, что стал невольным участником, жертвой чьего-то дьявольски-коварного замысла, агнцем, отправленным на заклание силами мирового заговора – легче-то, как известно, от этого не становится…
Эх, ей бы сейчас на худой конец какой-никакой иллюминатор – женское любопытство трудно переоценить (в сравнении с ним даже их собственные надуманные страхи и подозрения нервно курят в сторонке). Да и как прикажете вырабатывать стратегию выживания, нервно щурясь из позиции «спину свело» на полу узкого неуютного отсека без единой козырной карты в рукаве? Когда даже пара достоверных фактов о сути и причинах столь незавидного положения, способна в самом что ни на есть корне поставить под сомнение адекватность предпринимаемых действий по освобождению и попыток бегства. Можно подумать, их так-то прямо вагон и маленькая тележка копошилось в воображении… Чтобы принимать решение, надо сначала иметь в своем распоряжении хоть какой-то скромненький «бюджетный пакет» возможностей, ведь иначе ломать голову над последующем осуществлением выбора совсем уже не придется…
«Неопознанный-летающий» снова тряхнуло – то ли на очередной воздушной яме, то ли, скорбно крякнув и последней раз обреченно тряхнув крыльями, он собирался развалиться на части прямо в воздухе, сделав ее догадки и вовсе бесполезными… Однако, оставался еще шанс, что случилось невозможное и доживающий свои последние деньки аппарат, каким-то чудом не сбившись с курса и не растеряв преждевременно остатки топлива, достиг-таки запланированной финишной черты и пойдет на снижение, а это, в свою очередь, либо увеличит вероятность спастись, улизнув восвояси, либо, так или иначе, недвусмысленно развеет ее сомнения о целях похитителя.
В самом деле, поиграв тембром своего раскатистого баритона в завершение долгой сольной партии, неуклюжая посудина умудрилась почти простительно «соскользнуть» с небес на землю (ну или что там сейчас под ними находилось), и неодобрительно-ворчливо покачиваясь преодолела еще какое-то расстояние, прежде чем окончательно заглохла (возможно даже «посмертно»). Занавес! Самое время актерам показаться на сцене, без масок, в свете софитов, так сказать. Но уж на аплодисменты пусть не рассчитывают! Не на ту нарвались!
Хлопок дверцы в кабине угрюмо притихшего «майского жука». Слегка приглушенные и в то же время немного скрипучие шаги (обувь военного пошива?). Вот он, момент истины… Люк торжественно приоткрылся, впустив сноп взбешенных долгим воздержанием солнечных зайчиков, моментально заполнивших все окружающее пространство. Заметно контрастируя на их фоне, слепящий поток жидкого солнца перегородил выросший в проеме темный силуэт несомненно мужской особи (вот и не верь после этого женской интуиции!).
– Освободи меня немедленно! – командный рассерженный тон в теории должен был смутить чужака и, возможно даже, чуток дезориентировать, но эффекта не возымел. Парень лишь широко улыбнулся и развел руками.
– Я бы с радостью. Но – хоть убей! – не могу этого сделать. Хотя бы потому, что никто тебя и не держит. А вот подняться помогу с радостью. Не знаю, простишь ли ты меня вообще когда-нибудь за отсутствие самых элементарных удобств во время полета, но ведь при угоне самолета на такие сантименты размениваться не приходится. Кроме того, я был почти полностью уверен, что мы достигнем цели назначения задолго до твоего пробуждения – это, разумеется, с учетом запредельно мертвецкой усталости моей единственной пассажирки, вызванной крайним переутомлением на тяжкой ниве трудовых свершений…
Забавно, она-то думала, что была зверски оглушена и связана. Впрочем, неудивительно: несколько часов на нудной изнуряюще-выматывающей работе, парочка-другая калачиком внутри багажного отделения – и вот вам вполне ожидаемый результат, затекшие до полу омертвения конечности. Ну ладно хоть в этом вопросе вроде как нарисовалась какая-то определенность! А вот допотопной техники-то, пусть и не сразу, поди еще и хватятся… Но вслух Рита выдала совсем иную, соответствующую случаю тираду…
– И зачем понадобился весь этот цирк в стиле «миссия невыполнима»? – осуждающий взгляд горящих от негодования глаз способен был, пожалуй, пробуравить добрых два-три метра суровой гранитной породы, но и это средство почему-то себя не оправдывало. Обдолбанный фанатик без какого либо чувства вины? Или естественный «сферический в вакууме» маньяк в ареале своего обитания?… – Чего ты от меня хочешь? В любом случае, ничего тебе не обломится, вообще ничего. И не надейся. А по поводу последствий…
– Хочу? Я хочу? – он мягко и деликатно прервал около-судебное разбирательство, казалось, действительно ошарашенный, ошеломленный ее резко негативной реакцией не менее, чем она сама – происходящим, – Ей Богу, похоже у нас тут маленькое недопонимание возникло. Впрочем, уверен, все быстро встанет на свои места, едва только ты выберешься наружу, вдохнешь свежего воздуха и позволишь, таким образом, своим мыслям окончательно проясниться… [продолжение ниже]
underminder вне форума   Ответить с цитированием
Старый 22.02.2019, 19:49   #2
Завсегдатай
 
Аватар для underminder
 
Регистрация: 04.05.2010
Сообщений: 76
Сказал(а) спасибо: 18
Поблагодарили 36 раз(а) в 25 сообщениях
Репутация: 46
По умолчанию

[продолжение]
Не без помощи крепкой мужской руки Рита с грехом пополам вернулась в изначальное, так сказать, номинально-вертикальное состояние, хоть и по прежнему «мета-устойчивое». В процессе парочка ближайших к ней пакетов таки опрокинулась и девушка с облегчением обнаружила наличие на них тщательно выведенных по диагонали черным фломастером надписей – «Соль», и другой, логически продолжающей дуэт, «Сахар». Запасы месяца на два, отметила она про себя, скорее по-хозяйски, интуитивно совершив в уме нехитрый прикидочный расчет. Пара неуверенных шагов к зияющему распахнутой пастью трапу, жмурясь от нестерпимо яркого света словно шахтер выбравшийся наружу, на поверхность из пещерного лабиринта шахт, где за трудами праведными почти отвык, позабыл о солнце – и вот она, долгожданная, уже начавшая казаться несбыточной свобода… Можно было бы, конечно, кульминационно извернуться на последнем шаге, приголубив ступней пах своего заботливого проводника, и ринуться в неизвестность, как живо демонстрирует нам примерное развитие событий Голливуд. Вот только глаза пока отказывались толком различать контуры и градации цвета, а ноги по прежнему оставались предательски ватными рулонами папье-маше. Так что и без автоматной очереди в спину (ох уж эти стереотипы, но куда без них? особенно когда напредставляешь себе «с три короба»!) далеко бы она не оторвалась. Да и куда, с позволения сказать? Едва ли это место было ей хоть сколько-нибудь знакомо. Оставалось лишь понять, насколько плохой новостью для нее станет такое открытие. И плохой ли вообще… Ну что же, запахи непривычно нежно гладили носовую полость – а значит никакой в помине техногенной, городской эссенции из тонких ароматов доходящих «до кондиции» отходов, пронизываемых пестрой, до невозможности резкой гаммой бытовой химии, парфюмерии и вообще не поймешь чего. Лишь пряные, пьянящие, влажные ладони ветра, играющие прядками волос в каком-то одержимом порыве страстного любовника. Никакой приторности, никакой фальши или клише. Чистая необузданная девственная природа. Оголенные стопы (каблучковое безобразие, вероятно, соскользнуло с поленницей поваленных конечностей еще на борту самолета – да кто бы, право, жалел?) принимал в свое лоно податливый рассыпчатый и основательно просоленный, как копченый лосось, песок. Первые же объятия светила, пусть пока и невыносимого для взора, были здесь по южному чувственны и горячи, кружили голову и искушали дух. Едва ли подобная атмосфера годилась для какого-нибудь ихнего там убежища работорговцев или лагеря террористов – хотя, Бог его знает, ведь раньше-то в такие места гостьей ее наведываться не приходилось. Впрочем, едва ли все же в таком раю нашлось бы место «злобному змию», не буде он, конечно, намеренно приглашен ради разнообразия своими пресытившимися обитателями. И по мере того, как глаза приспосабливались к новому уровню освещенности, ей все больше и больше нравилось все те даже малые детали, что были подмечены и жадно выхвачены беглым лихорадочно-внимательным взглядом в окружающем их малочисленную экспедицию пейзаже. Это ведь совсем не то же самое, что разглядывать маленькое пятнышко насыпи, едва покрытое пушком молодых джунглей, сквозь линзу спутника, то и дело огрызаясь на медленный отклик, превращающий Вашу вожделенную картинку высокой четкости в расфокусированную мешанину цветных расплывчато-мутных квадратиков…
– Мне тут как-то раз пришлось побороться за жизнь с месяц или два, даже при том что «большой берег» хищно изогнулся, смешно сказать, всего в нескольких десятках миль от местной идиллии (что отсюда не больно то и очевидно). Рухнули, понимаешь, в воду с энной высоты, и тут же, еще толком не отправившись от шока и самого вызвавшего его столкновения, приняли «освежающий» душ через дуршлаг разорванного падением буквально на лоскуты фюзеляжа. Те, что не погибли от травм в первые секунды, нахватались «живительной» далеко за ватерлинию, чтобы, вслед за первыми, упокоиться с миром в океанских глубинах. А я, наверное, оказался не то чтобы сильно живучим, а скорее более упрямым для такой участи, и после нескольких часов барахтанья во мгле тропической ночи был выброшен испускать последнее дыхание на этот самый злополучный берег. Возможно, важно было продержаться тогда, найти в себе силы и мужество не сдаваться стихии и случаю, побороть, задушить на корню эту позорную слабость, время от времени подающее голос, глубоко сидящее в сердце каждого из нас желание в один прекрасный момент разжать пальцы и позволить телу сорваться в глухую беспросветную бездну забвения. Но теперь, оглядываясь назад, когда весь путь пройден… Я уже сомневаюсь. Как бы мучительно сложно не было выстоять, сознавая, что мир рушится вокруг тебя и смерть простирает над головой руки, это еще не девятый вал, коим предстает на первый взгляд. Пока есть цель – порождающий желание и придающий сил вектор, подчиняющий единому порыву все твое естество, направляющий утлую потрепанную ветрами барку сквозь ощетинившиеся рифами воды к спасительной отмели – еще ничего не потеряно, крепость не пала и флаг не спущен… А вот не позволить себе поддаться отчаянию спустя дни, недели одиночества, когда начинает казаться, что само это место, бесконечные, простирающиеся до неизменно-однообразного горизонта волны, и даже небо над ними, если и не препятствуют, то по крайней мере глубоко равнодушны к твоим попыткам остаться человеком, не говоря уже о том, чтобы, в конце концов, вернуться к людям… Ад, который далеко не каждому по плечу. И хижина (а точнее – несуразное нагромождение, переплетение веток, бывшее экспериментальное плот-судно №7 имени «дальних далей»), которую ты, наверное, уже способна разглядеть в отдалении – лишнее доказательство того, что я почти перестал надеяться, ну или был очень близок к этому, – действительно, «нечто» в грубом приближении напоминающее жилище человеческого существа, гнездышко, пожалуй столь же трогательное, сколь и приземистое, больше чем наполовину свитое из лиан, – (Даже и сам не знаю, какого лешего рассказываю тебе все эти ужасы! Произвел, называется, благоприятное впечатление, нечего сказать!...) Но, с другой стороны, это тот самый случай, когда слов из песни не выкинешь… Просто, возможно, случилось то, что давно должно было случиться, заранее предрешенный ход событий, что-то вроде знака свыше: «двигайся дальше или умри уже насовсем». Может быть отчасти поэтому в кое-то веки не один… Да и как иначе объяснить, что годы спустя я осмелился вернуться обратно, словно, наконец, запоздало очарованный тишиной, простотой и искренностью этой земной обители (если и не самого Аполлона, то уж точно всех его муз), красотой, которую прежде не замечал?… Повернись – сама увидишь, и попробуй только сказать, что никогда не грезила ни о чем подобном!
Полушутя-полусерьезно он подхватил ее на руки и за несколько широких пружинистых шагов донес до самой косы, где, живя какой-то своей недоступной логике разума жизнью, шумел неутомимо-неуемный, вечно голодный островной прибой.
Казалось бы, ну чего там может быть хитрого? Прилив и отлив, периодически-размеренно сменяющие друг друга. Волна, нежно скользящая по такой же точно как и она волне, то отставая, то вырываясь вперед. Словно сладостно-игриво лаская. И вот, спустя мгновение, «оно» (прибрежная зона, мелководье изящных ракушек и взъерошенных течением камушков) – излом, кульминация, когда мнимая разделяющая их грань рассыпается в воздухе мириадами мельчайших капель-брызг, будто бы даже звенящих от преодолеваемого внутреннего напряжения. Не верьте тому, кто утверждает, что видел и любит море за его бескрайние просторы и необузданную мощь – только там, где мокрые неторопливые гребни в счастливом изнеможении рушатся на берег, можно почувствовать настоящую душу «большой воды», разглядеть ее страсть из-под маски свирепой бесчувственной силы, капризно опрокидывающей корабли и, не задумываясь, похищающей жизни. Здесь она молода и наивна, еще не умеет притворяться и не торопится мстить за постоянные попытки человечества обуздать ее слепую волю. Где-то там, среди необъятной наготы ее распластавшегося тела, гнев суровых седых глубин может обмануть и глаз, и сердце… Но не здесь. Не на отмели. Когда она так уязвима и податлива, что не бросится ей навстречу может позволить себе разве что исключительной черствости сноб и сухарь. Обожженная солнцем, страдающая и оттого еще более романтичная, зовущая и стремящаяся… Кажется, будто сам свет пленен, повержен этой немой музыкой, запутался в изящных изгибах ниспадающих завитков, сдался, растворился в бесхитростной гармонии едва ли не чуждой его природе жертвенности… То губительным, то согревающим лучам далеко до порождающего всякую жизнь дыхания, им не разгадать бунтующей натуры, не осветить кровоточащего нутра, не познать в преходящей прямоте своего увлечения всеобъемлющей любви…
Поймав ее не то все еще удивленно-вопрошающий, не то восхищенный взгляд, в котором будто бы замерло отражение пенной лениво заваливающейся волны, парень-таки счел нужным подвести окончательную черту произошедшему.
– Прости, но ты как-то обмолвилась, что мечтаешь в один прекрасный день вырваться к открытым, свободным от тяжкого и неоправданного плена русел водным просторам. Вот, собственно, и они…
И тишина. А что тут еще добавишь, в самом деле?
Больше сомнений быть не могло. Это не провоз наркотиков через границу в человеческих телах, не захват заложников, и даже не секс-экспорт – она стала мишенью долгосрочной "кражи органов". По крайней мере, двух. Ну и души, конечно же... ))
underminder вне форума   Ответить с цитированием
Ответ

Опции темы
Опции просмотра

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.
Быстрый переход


Часовой пояс GMT +3, время: 17:14.


Работает на vBulletin® версия 3.7.4.
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd.
Перевод: zCarot

Обратная связь