Я тебя принимаю со всею таинственной мукой,
Что во взгляде твоем засветилась столетья назад.
Ты вошел в мое сердце, как входят родные - без стука,
Понимающим взглядом разрушив абсурдность преград
Я клянусь тебе в верности, долгой, всецелой, глубокой.
Я с тобою и в мыслях, и в чувствах, и телом живым!
Я клянусь тебе, вместе мы будем стоять у истоков,
И, скрепивши ладони, дойдем до последней черты.
Я клянусь тебе в нежности, чистой как сердце кристалла,
И дарящей спокойствие словно притихший закат,
Что ложится почти незаметно на острые скалы
И прохладной волной обнимает поникнувший сад
Я клянусь тебе, милый, что голос твой будет дороже
Всех печальных созвучий и радостных трелей земных!
Я клянусь тебе, милый, привычною клятвой расхожей,
Что все беды и слезы мы будем делить на двоих.
Я клянусь тебе Солнцем, Вселенной, самой Пустотою,
Что любви океаны не высохнут в сердце моем!
Для меня навсегда ты останешься Тайной... Мечтою,
Неразгаданным чудом и сном... Восхитительным сном!
В этом мире мы - узники времени... Знаешь, пустое!..
Я клянусь тебе, слышишь, клянусь, презирая года:
Я клянусь тебе, милый, остаться навеки с тобою!
До последнего часа, и после - как тень - навсегда!
Целовать твои веки, укрытые негой земной,
Собирая пыльцу от фиалок и белых магнолий
В полукружиях раковин слушать, как плещется море
Или стонет удушливый, давящий слабостью зной
Подниматься к тебе - на холмы и утесы в снегах
Иль, презрев высоту, низвергаться в пучины разломов,
Где кишит темнота миллиардами лиц незнакомых
И сквозит безутешная мука в размытых чертах
Уходить далеко, за границы привычного "здесь",
Разбивая "сейчас" на "немыслимо", "будет, что будет".
Пусть бредут по дорогам унылые серые люди -
Мы пойдем на сияние, к взрыво-опасной звезде
Твой пылающий знак различаю на бликах комет -
И лечу за тобой в безвоздушные толщи пространства,
Что неровную страсть и порывистость нашего танца
Отделит от земли миллиардами солнечных лет.
Наверное, чтобы так непонятно писать, надо также непонятно думать. Или, может, я не дорос до такой поэзии. Слишком сложно для восприятия. Стихи, на мой взгляд, должны быть лёгкими... Несколько раз прочёл и ничего не понял. Не гонитесь за красивостью и сложностью стихопостроения. Всё гениальное просто.
suxum, многим людям нравится легкость восприятия (стихи, музыка, литература...) - и, наверное, так и должно быть. Но я вполне согласна признать себя одной из тех немного неадекватных, кого легкость скорее отталкивает или оставляет равнодушным. Сложность приятна мне, поэтому оставляю за собой право на длинные строки и тягучие размеры)
В те века, что давно уж предали забвенью
В покрывалах легенд и мерцающей пыли,
Наши души на карте миров неизменной,
Взявшись за руки также, быть может, бродили
Или, может быть, рядом, почти незаметно
Улыбнувшись друг другу одними глазами,
Мы прошли - и пьянящей улыбкой рассвета
Небеса нас навечно с тобою связали
Иль травой по краям запыленной дороги
Я ступней проходящего мимо касалась,
Обвивая прохладой избитые ноги,
И твой сон охраняла, вбирая усталость
И, быть может, мы были единственной силой,
Над любовью воздвигшейся, свергнуты в бездну...
Но душа, задыхаясь от боли, просила,
Чтобы не дали чувству в пучине исчезнуть
И, быть может, вернувшись на землю, мы снова
Отыскали друг друга в сетях мирозданья
Среди сотен других, для того только, чтобы
В безвременье продолжилось наше свиданье.
Быть может, все слова, не сказанные мной,
Могли бы прозвучать волнующим аккордом
В симфонии, как сон, воздушно-неземной,
В ревущем марше сфер, недостижимо-гордых
Быть может, я могла «глаголом жечь сердца»,
Развенчивать порок и радоваться свету,
Но слишком обруч туг тернового венца
И совесть не дает назвать себя «поэтом».
Я слишком разлита в неспешном токе дней,
Растворена, как снег в горячем придыханье,
Я слишком не слышна… И для души моей
Придумать не могла природа очертаний.
И крест моих мытарств – повсюду и нигде,
Я - хаос, что готов любой сосуд наполнить.
Быть может, я могла кричать, но тишине
Дух посвящен навек и вещий голос отдан.