Поздняя любовь

[Александр Сентябрь]

***

Мне с тобою не дано
Сонно носом в грудь кивать.
Научилась от кого
Сердце заговаривать?

Пусть меня согнут в дугу –
Не скажу под пыткою,
Как губами подмигнув,
Целовать улыбкою?

Можешь как душевный крик
В нервенных окалинах
Мановением руки
Разом успокаивать?

Не дано умом понять:
Скромно как, но с вызовом,
Только бровью поведя,
Уведёшь на привязи.

Брошен взгляд, как будто вскользь…
Широкопосаженных
Глаз огонь прожжёт насквозь,
Не сжигая заживо.

И пока чертёнок тих,
Тяжкой думой маюсь я:
Почему в глазах твоих
Это получается?

Сдуру не хлещу вина –
Впору б да отчаяться:
Там, где в мыслях женщина,
Логика кончается...

2012 год.

[Александр Сентябрь]

Остановка "Школа".

Плетётся, раздвигая ночь бортом,
По наледи подпрыгивая тряско,
Аквариум маршрутного авто,
Заполненный народом под завязку.

И учит жизнь во всём ценить себя,
Коль за душой ни серебра, ни злата.
Мне остановка «Школа» до тебя,
А от тебя… на «Ателье проката».

Стою на перепутии дорог,
Где каждый шаг проверен, да неведом,
Где твой многоэтажный теремок
Вознёсся к выси, словно пик Победы.

С прицелом дальним пушка в полдень бьёт
С разрывом между залпом и раскатом.
А до тебя от «Школы» перелёт,
И недолёт от «Ателье проката».

Живёшь на тридесятом этаже,
А я живу на самом приземлённом.
Ты прочно на ногах стоишь уже,
А я летаю в облачной позёмке.

И жду, когда в глазах растает лёд,
Но холодней становится к закату.
Скользит автобус юзом в гололёд
От «Школы» и до «Ателье проката».

Сквозь занавесь портьерного сукна
Улыбкою полуденного солнца
Пролился свет из твоего окна
В автобуса замёрзшее оконце.

И, знаешь, часто думаю о том,
Когда июньской тридцать первой датой
Откроют настежь остановку «Дом»
Меж «Школою» и «Ателье проката».

От школы вёрст не считаны столбы:
Веков во веки ныне да и присно
По перекрёсткам линии судьбы
Проложена моя дорога жизни.

Ума б набраться на закате дня,
А, может даже, серебра и злата,
Чтоб остановка «Школа» до тебя
Не стала остановкою «Проката».

2011 год.

[Александр Сентябрь]

Просто ты любишь...

Не уловив блеск очей,
Нянчить у сердца кручину –
В сладости терпкой бессонных ночей
Вкус поцелуев с горчинкой.

Недоумения смех
Скомкал невинную шутку.
И в онемевших губах, как на грех,
Вянет цветок незабудка.

Вновь заколдованный круг…
Где даже в страсти прилежно
Дарит безвольность раскинутых рук
Сплошь иллюзорную нежность.

Не ощущать сердца стук…
И целовать бестолково
Холод твоих нераспахнутых губ –
Просто… ты любишь другого.

2010 год

[Александр Сентябрь]

Комсомольский.

Я проморгал афганскую войну,
Уйдя на дембель за бросок до ввода,
Но на неё горбатился в тылу,
Наивно веря: партия с народом.

С отвалом обращаяся по-свойски,
Бульдозер грунт сердито боронил.
И где-то там на стройках комсомольских
Я красный свой билетик обронил...

И, зарекаясь клятвой на крови,
Негодованьем праведным пылая,
Меня врагом народа объявил
Комсорг в пылу собрания-раздрая.

Как я сдержался, чтоб не сразу в морду?
И как сдержался, чтобы не навзрыд?..
Но до сих пор холодным липким потом
Мне душу выжигает едкий стыд.

Потом пришли другие времена...
Но с тем же надоедливым занудством,
– Теперь мы правды сеем семена! –
Вещали вечно пьяные иуды.

Но не всегда сияет прежним лоском
Овец паршивых траченная шерсть:
Те, кто гнобил меня за комсомольский,
Прилюдно стали партбилеты жечь.

Как не погрязнуть в смуте суеты
И в смертный грех стяжательства не впасть бы?
Рука главы, дающая посты,
Не оскудеет у кормила власти...

И те, кто возглавляли комсомолье
И коммунизм учили познавать,
Как саранча, полезли полчищ тьмою,
Чтоб зеленью брюшину набивать.

Но схлынет пена... Только не пойму:
На фоне триколорных транспарантов
Когда же проиграли мы войну,
В упор не замечая оккупантов?

Ты посмотри на всякого чинушу:
Подобострастно изогнувши стать,
Он чем-то околачивает грушу...
Не тем ли, что мешает танцевать?

2013 год.

[Александр Сентябрь]

Навои.

Я водкой не залью душевный кризис,
А вспоминаю прожитые дни,
Где половина самой лучшей жизни
Прошла под щедрым солнцем Навои.

Где по полгода нет на небе тучек,
И невозможно дождик намолить,
И лишь песочек ветрено-летучий
До белизны шлифует Навои.

Небесный свод сияньем подпирая,
Включая путеводные огни,
Под небеса трилистники вздымая,
Встречал меня ровесник Навои.

Там, где бухарский дождик бесновато
Пытался мраком всё заполонить,
Листвой резной чинары в три обхвата
От пыли прикрывали Навои.

Нежданно что-то лопнет в сферах горних,
По щиколотку снега навалив.
До самого полудня сыт по горло
Девчачьим звонким визгом Навои.

Со временем ушли Атланты в небыль,
Но не перевелись богатыри,
Где пальцами многоэтажек небо
Седьмое подпирает Навои.

2013 год.

[Александр Сентябрь]

Воскрес...

Бессмертье душ сомненьем бередит.
И вечен спор: кто прав, а кто не прав?
Но откровеньем свыше осенит –
Христос воскрес, да Бог его прибрал.

Представ перед Владыкою небес,
Земной юдоли подводя итог,
Спрошу его: «Не я ль тогда воскрес?»
– Воистину воскрес… – ответит Бог.

[Александр Сентябрь]

Стрелки нераскрывшихся тюльпанов,
В л’Этуале неумолчный гвалт.
В замшу упакованные пальцы
Расцелует в дрожь озябший март.

Путь благой в сердцах мостили предки,
В ум холодный от горячки впав –
Розу Люксембург и Клару Цеткин
Взяв за образа для русских пав.

В трио подсобрав цветы-подранки,
Соблюдя традиции юдоль,
Скупо откупается подарком
Перенедоспевшая любовь.

Далека садов в цвету нирвана…
И в руках тех, сердцу что близки,
Никнут парниковые тюльпаны,
В стужу осыпая лепестки.

Обещания давать горазды:
На руках носить и миловать…
Кто бы перенёс ваш женский праздник
На цветущий тёплый первомай.

Там, где в предрассветные туманы
За любовь не требуют даров.
И живые алые тюльпаны
Под ногами стелются ковром.

март 2014 года.

[Александр Сентябрь]

Кого-то опьяняет без вина
Ташкент – столично-мраморный, холёный,
И городки, где правит старина:
Коканд, в мальчишестве вечнозелёный,
И в благости почившая Хива.

Я ж вспоминаю с теплотой поныне
Те годы жизни лучшие мои
И город у подножия пустыни
С названием певучим Навои.

Звёзд азиатских снится мишура,
Тутовником обсаженный просёлок,
И с разума сводящая жара,
И Самарканд до звонкости весёлый,
И сонная, как муха, Бухара.

Но для меня глотком живой водицы,
Оставив враз все беды позади,
Ночь каждая, как невзначай приснится
Мой маленький уютный Навои.

Приезжим из чужих далёких стран
На много лет стал и родным, и близким
Миражно-учкудуковый туман,
Хребет не перебитый Нуратинский
И хлебным духом славный Гиждуван.

Когда ветрами с юга снег подсушит
Теплом душевным веет с той земли.
То дарит мне свой поцелуй воздушный
Мой юный белобрысый Навои.

2013 г.

[Александр Сентябрь]

Конь мой.

Из далёких стран
Путь домой держал.
Чуя близкий стан,
Конь тихонько ржал.

Притомился он,
Да и мне невмочь –
Нагоняя сон,
Опустилась ночь.

В пашни борозду
Я с коня упал
И не снял узду,
И не расседлал.

Травка нежила,
Словно тканый лён.
Веки смежились,
Только сон нейдёт.

Крупом конь дрожит –
Взгляд встревоженный.
В руки б взять бразды
Да стреножить бы…

Ты ж не волчья сыть,
Конь мой вороной,
Землю не копыть,
Не грозись бедой!

Мглою даль и близь
Припорошены.
Изыди, окстись,
Гость непрошенный.

Спал… Не слышал, как
Вдруг подкрался враг,
Взял узду в кулак
И исчез в кустах.

Для приманки взят
Белый сахарок.
А в степи большак –
Тысячью дорог.

Держит конокрад
В голенище плеть.
Множит во сто крат
Звон копытный степь.

На дыбы встал конь,
Ржаньем ночь взорвав.
Я вскочил спросонь –
Друга прозевал!

Нёс конь седока
По-над реченькой,
Плетью все бока
В кровь иссечены.

В рай торить тропу,
Множа боль тоски,
На чужом горбу –
Не по-божески.

Не считал я вёрст –
Ржанье знаком мне –
Что есть духу пёр
Босым по стерне.

И с ноги не с той,
Но настиг коня:
Гнал вор по кривой,
Напрямую я.

Не видать пичуг –
Кружат вороны.
Блеск в глазах ловлю,
Конь их – в сторону.

Вдоль да поперёк
Гуттаперчиво
Кнут его не сёк –
Был доверчив он.

Пена, будто дым,
По губам текла,
Стал взгляд вылитым,
Словно из стекла.

И навек в глазах
Поселился страх,
Боевой запал
Обратился в прах.

Загнан в полусмерть
И запуган он.
Ни себе, ни мне –
Лишь в хомут, в загон…

Разошлись пути
У подножия:
Все прощай-прости
Подытожены.

2012 год.

[Александр Сентябрь]

Боги меркнут...

Тянет приложиться к образам
Перед тем, как тронуться в дорогу.
Лик отводит в сторону глаза,
Идолом представши вместо Бога.
Сколько б горькую ты не глушил –
Горечью не заглушить тревогу.
Не затеплить от другой свечу,
Если сам в себе не теплишь Бога.

Фитилёк лампады лишь дымит,
Красный угол перестал быть светлым...
Без всенощных пламенных молитв
И без поклоненья боги меркнут.

Треснувший сердечный монолит
Воспалился и исходит гноем.
Но у мёртвых сердце не болит
И не обмирает, и не ноет.
В петли закрутилась смысла нить,
Как путь истинный для профанаций.
Боги дозволяют их любить,
В них не позволяя сомневаться.

Реже проявляется твой лик
В потускневших помыслах заветных...
Без истово-искренних молитв
Боги никнут, превращаясь в смертных.

Верить, что оборванная нить
Свяжется опять сама собою,
Что в наивной святости творить
Крестное знамение ногою.
С покаяньем возложи на грудь
Крест размашистый животворящий,
Чтобы что-то прежнее вернуть,
Но души заблудшей не обрящешь.

Дешевеют клятвы на крови,
Безвозвратно в безвременье канув.
Вне надежды, веры и любви
Боги каменеют в истуканов.

Нужных слов уже не наскрести,
И стоим мы молча у порога.
Милосердный Бог тебя простит,
Я ж давно утратил веру в Бога.
Верою пустой по горло сыт...
Он с меня за это взыщет строго,
Но потом, конечно же, простит –
Я ж не поминаю всуе Бога.

Сердце пообвыкло – не болит,
Запертое на замок с секретом.
Не дождавшись отсветов зари,
Прочь уходят боги незаметно.



2009 год.