Ааааа, понятно.
Не, дело не в Егорове.Его я в песнях воспринимаю только.
Просто столько поэтов хороших, которых не знают-классиков.Их бы выискивать.К этому было написано мое то мысля)))
Просто столько поэтов хороших, которых не знают-классиков.Их бы выискивать.
Я решила, что у классиков найти хорошие стихи довольно просто, а себе выбрала задачку посложней - поискать среди современных поэтов. Много перебирать приходится, пока что-то понравится. Но мы не ищем легких путей!!
Хотя иногда так и хочется что-то из классики разместить, что и делаю))
Я не грущу... Я дни заполняю смыслом –
Выборкой слов из «Здравствуй» и «Всё прекрасно!».
Солнце раскрасит цветом багряно-красным
Гроздья рябины, грешные сны и мысли
Сплошь о тебе... Из смайликов Интернета
Выстелю путь от следствия до причины.
Видишь, умею – по-королевски, чинно,
Гордо идти по минному полю в лето...
Осень? Ну что же... в осень – в дожди и слёзы...
Будем беззвучно плакать, ругая память,
И адреса друг друга под вечер спамить
Рифмами о любви... но всё чаще прозой,
Чувства сжигая... Были те чувства? Есть ли?
Свет от костра покажет тропу меж сосен...
Нет, не грущу... Я знаю дорогу в осень –
В сказку дождя, где вечно мы будем вместе...
Ах, какой вчера был день -
Добр и смешон -
Бабье лето приодел,
Будто в гости шел.
Плыли листья по воде
Красно-желтые.
Ах, какой вчера был день
В небе шелковом!
И сидел на лавке дед,
Солнцу щурился.
В сумасшедший этот день
Пела улица.
И купались воробьи
В лужах голубых,
А на набережной клен
Липу полюбил.
Осень,
Но паутинками сад просит
Не забывать чудеса
Лета,
Когда согрета
Была лучами в траве роса.
И кружилась голова
Недоверчиво.
Я как мальчик ликовал
Гуттаперчевый.
На перше мечты сидел
И глаз открыть не мог.
Ах, какой вчера был день,
Не забыть его!
Потемнело небо вдруг,
Стихло все окрест,
Ветер к вечеру подул,
Закачался шест.
Повело мечту к воде,
А то в звезды костер.
Ах, какой вчера был день -
Добр и хитер.
Разгадал я хитрость ту
И пошел домой,
А заветную мечту
Прихватил с собой.
Как-нибудь, устав от дел,
Ночью до утра
Вспоминать я буду день
Тот, что был вчера.
I
Что за погода нынче на дворе?
А впрочем, нет мне до погоды дела -
и в январе живу, как в сентябре,
настойчиво и оголтело.
Сентябрь, не отводи твое крыло,
твое крыло оранжевого цвета.
Отсрочь твое последнее число
и подари мне промедленье это.
Повремени и не клонись ко сну.
Охваченный желанием даренья,
как и тогда, транжирь свою казну,
побалуй все растущие деревья.
Что делалось! Как напряглась трава,
чтоб зеленеть с такою полнотою,
и дерево, как медная труба,
сияло и играло над землею.
На палисадники, набитые битком,
все тратилась и тратилась природа,
и георгин показывал бутон,
и замирал, и ожидал прироста.
Испуганных художников толпа
на цвет земли смотрела воровато,
толпилась, вытирала пот со лба,
кричала, что она не виновата:
она не затевала кутерьму,
и эти краски красные пролиты
не ей - и в доказательство тому
казала свои бедные палитры.
Нет, вы не виноваты. Все равно
обречены менять окраску ветви.
Но все это, что желто и красно,
что зелено, - пусть здравствует вовеки.
Как пачкались, как били по глазам,
как нарушались прежние расцветки.
И в этом упоении базар
все понижал на яблоки расценки.
II
И мы увиделись. Ты вышел из дверей.
Все кончилось. Все начиналось снова.
До этого не начислялось дней,
как накануне рождества Христова.
И мы увиделись. И в двери мы вошли.
И дома не было за этими дверями.
Мы встретились, как старые вожди,
с закинутыми головами -
от гордости, от знанья, что к чему,
от недоверия и напряженья.
По твоему челу, по моему челу
мелькнуло это темное движенье.
Мы встретились, как дети поутру,
с закинутыми головами -
от нежности, готовности к добру
и робости перед словами.
Сентябрь, сентябрь, во всем твоя вина,
ты действовал так слепо и неверно.
Свобода равнодушья, ты одна
будь проклята и будь благословенна.
Счастливы подзащитные твои -
в пределах крепости, поставленной тобою,
неуязвимые для боли и любви,
как мстительно они следят за мною.
И мы увиделись. Справлял свои пиры
сентябрь, не проявляя недоверья.
Но, оценив значительность игры,
отпрянули все люди и деревья.
III
Прозрели мои руки. А глаза -
как руки, стали действенны и жадны.
Обильные возникли голоса
в моей гортани, высохшей от жажды
по новым звукам. Эту суть свою
впервые я осознаю на воле.
Вот так стоишь ты. Так и я стою -
звучащая, открытая для боли.
Сентябрь добавил нашим волосам
оранжевый оттенок увяданья.
Он жить учил нас, как живет он сам, -
напрягшись для последнего свиданья...