я ухожу, оставляя причины для споров
мою смешную собаку, мой любимый город
недокуренный план, гигабайт фотографий...
оставляю мечту - может, кто-то захочет?
три тетради сомнений моим неровным почерком
деньги в банке и многих себе подобных.. (с)
Восьмого мая они просыпаются среди ночи.
Старший из них говорит: "Черемуха зацветает"
Средний из них говорит: "Чепуху ты мелешь."
Младший шепчет: "Мама моя святая,
Защити нас всех, пока ты еще умеешь,
Неприкаянных одиночек."
Она говорит: "Всё хорошо, сыночек."
Девятого старший под вечер приходит черный,
Говорит: "Там толпа, шли по головам, топтались по душам."
Показывает ушибы и умирает.
Средний будто кожу с себя сдирает,
Воет волком, уткнувшись в его подушку.
Младший плачет: "Папенька, ты ученый,
Куда мы теперь без старшего?
Ведь нам и не снился ни опыт его, ни стаж его."
Отец отвечает ему: "Ничего страшного,
Если что - спрашивай."
Среднего ищут весь день и находят к вечеру,
Во временном котле
В ременной петле.
Над его кроватью солнечный теплый след еще.
Младший смотрит безвыходно и доверчиво,
Спрашивает: "Мама, я буду следующим?"
Одиннадцатого он просыпается, думает: "поглядим-ка"
бережно сдувает с цветов пыльцу,
что у нас нынче слышно?
Завтра в прошлом году погибает Димка,
Прямо в подъезде, лезвием по лицу.
Завтра в прошлом году зацветает вишня.
А сегодня солнце взойдет, солнце зайдет
И ничего не произойдет.
Двенадцатого он просыпается ровно в семь.
Улыбается, ставит чай, начинает бриться.
Успевает увидеть, как черемуха серебрится.
Утро пахнет поджаристыми коржами,
Отец выходит из спальни в одной пижаме.
Мать говорит: "Не бойся, я тебе новеньких нарожаю."
__________________
я ухожу, оставляя причины для споров
мою смешную собаку, мой любимый город
недокуренный план, гигабайт фотографий...
оставляю мечту - может, кто-то захочет?
три тетради сомнений моим неровным почерком
деньги в банке и многих себе подобных.. (с)
Я думала, что ты уже в Париже.
В попытке к бегству можно уличить
и выстрелить без промаха в своих же.
Но голову бессмысленно лечить,
когда она имеет поврежденья
тяжелые и в нескольких местах...
Я праздновала новое рожденье
опавших листьев. Праздная, в кустах,
какая-то весёлая гражданка
лежит себе, не смявшая одежд,
пьяным-пьяна. А в небе над Гражданкой
под парусом несбывшихся надежд
летит троллейбус. Я уже не вижу,
куда смотреть, хоть всё и на виду.
Я думала, что ты уже в Париже.
Я думала, я думала, я ДУ...
МАЛА посуда крепкому напитку.
Не всё то - хмель, что льётся через край.
Но нам хватило, видимо, с избытком.
Играй, играй на скрипочке, играй
пустым дворам, подвыпившая осень.
Пусть тарарам и ветер в чердаке
по переулкам письма листьев носит,
и ласковая гладит по руке
любимая, которая не ближе,
чем до весны в начале ноября.
Я думала, что ты уже в Париже.
Я думала, я думала, а ЗРЯ...
ЧЕМУ смеёмся, если до смешного
боимся жить от жизни в трёх шагах.
В шкаф заточить несносную обнову,
чтоб как-то удержаться на ногах
на цыпочках у зеркала в гостиной,
рисующего линию плеча,
овал щеки и профиль длинный-длинный,
и мы летим в осколки, хохоча...
А там, вверху над крышами, смотри же:
та ранка в небе всё ещё кровит!
Я думала, что ты уже в Париже,
где из окна имеешь чудный ВИД...
НЕЙмётся нам, и как угомониться,
раз столько лет, и всё - по пустякам.
Вот под рукой открытая страница -
немой укор нерусским языкам.
А вот глаза склонившейся над мышью
голодной кошки с маленьким лицом.
Я праздновала полное затишье,
безмолвье чувств, когда перед концом
большой зимы натруженные лыжи
ещё скребут обуглившийся снег.
Я думала, что ты уже в Париже,
там, где так вольно дышит человек.
А здесь сидит, приглажен и пристыжен,
и ждёт стакан, вот именно - вина.
Я плакала и падала всё ниже,
как тот самоубийца из окна,
преодолев оконные объятья,
в ту пустоту, которая бледней
и воздуха, и платья, и под платьем...
ЯДУМАЛАЧТОЗРЯЧЕМУВИДНЕЙ.
Все - им,
Глазам твоим,
Чем я владел,
И все, что мне судьба
Подаст на старость...
Все, что я раздавал,
Все, что оставалось,
Чего я жаждал
И о чем я пел, -
Все - им,
Глазам твоим...
Им верю я,
Им все прощаю я.
И даже, если из-за них погибну,
Я им молюсь,
Я им слагаю гимны.
Мои стихи,
Любовь,
Вся жизнь моя -
Им в дар,
Глазам твоим...
(с)???
Песня без слов - ночь без сна,
Все в свое время - зима и весна,
Каждой звезде - свой неба кусок,
Каждому морю - дождя глоток.
Каждому яблоку - место упасть,
Каждому вору - возможность украсть,
Каждой собаке - палку и кость,
Каждому волку - зубы и злость.
Снова за окнами белый день,
День вызывает меня на бой.
Я чувствую, закрывая глаза, -
Весь мир идет на меня войной.
Если есть стадо - есть пастух,
Если есть тело - должен быть дух,
Если есть шаг - должен быть след,
Если есть тьма - должен быть свет.
Хочешь ли ты изменить этот мир,
Сможешь ли ты принять как есть,
Встать и выйти из ряда вон,
Сесть на электрический стул или трон.
Снова за окнами белый день,
День вызывает меня на бой.
Я чувствую, закрывая глаза, -
Весь мир идет на меня войной.
__________________
Не принимай близко к сердцу то, что можно послать в жопу. А то, смотрю, распереживалась, что про тебя подумают и напишут твои виртуальные друзья. (с)
Не в первый раз и не в последний раз страдаешь ты...
Уймись, займись трудами,
И ты поверь - не лучше прочих рабств
Быть в рабстве и у собственных страданий.
Не в первый раз и не в последний раз
Ты так несправедливо был обижен.
Но что ты в саможалости погряз?
Ведь только унижающий - унижен.
Безнравственно страданье напоказ -
На это наложи запрет строжайший.
Не в первый раз и не в последний раз страдаешь ты...
Так что же ты страдаешь?
__________________ Надев дежурную улыбку
И сделав вид, что мне везёт,
Живу без права на ошибку,
Давно включив автопилот.
Когда теряет равновесие
твое сознание усталое,
когда ступеньки этой лестницы
уходят из под ног,
как палуба,
когда плюет на человечество
твое ночное одиночество, --
ты можешь
размышлять о вечности
и сомневаться в непорочности
идей, гипотез, восприятия
произведения искусства,
и -- кстати -- самого зачатия
Мадонной сына Иисуса.
Но лучше поклоняться данности
с глубокими ее могилами,
которые потом,
за давностью,
покажутся такими милыми.
Да.
Лучше поклоняться данности
с короткими ее дорогами,
которые потом
до странности
покажутся тебе
широкими,
покажутся большими,
пыльными,
усеянными компромиссами,
покажутся большими крыльями,
покажутся большими птицами.
Да. Лучше поклонятся данности
с убогими ее мерилами,
которые потом до крайности,
послужат для тебя перилами
(хотя и не особо чистыми),
удерживающими в равновесии
твои хромающие истины
на этой выщербленной лестнице.