Для тех, кто любит мечтать :)

[conti]

- Выпустите меня! – возмущённо воскликнула девушка. – Я доберусь сама…как-нибудь!
- Вот именно…как-нибудь, - проворчал Влад. – Здесь же не город, машины ходят нечасто. Сиди. Я…молчу.
Через несколько секунд он искоса взглянул на неё и буркнул:
- Извини…
И вовсе не хотелось ему сейчас извиняться. От одной мысли о том, как встретит Алёну этот самый Марат, как будет лапать её, поздравляя с Новым годом, хотелось заругаться на эту бестолочь, а не просить прощения. Влад заставил себя перевести дыхание и вкрадчиво начал.
- Алёнушка…не сердись… Но это и правда не дело – зимой стоять у лотка. Тебе ведь ещё замуж выходить, детей рожать. Давай я найду тебе работу где-нибудь в офисе, в тепле. И получать будешь больше, и уставать меньше.
- И кто мне за это будет платить? – тихо спросила она.
Влад смутился, а потом разозлился. Он и вправду хотел пристроить её к себе. Но то, как Алёна поставила вопрос об оплате, заставило его вскипеть. Да чего он с неё возится! Любая бы на её месте с радостью приняла помощь, и без этого надрыва и намёков на поруганную честь!
- Хорошо, - едко сказал он. – Передавай привет этому…Ахмеду.
- Марату? – невозмутимо поправила Алёна. – Хорошо, передам, - и отвернулась к окну.
После этого они молчали всю оставшуюся дорогу. Но это было ещё не всё.
- Пожалуйста, остановите у метро, - вежливо попросила девушка, а когда он остановился, положила на колени Влада тысячную купюру. – Это за проезд.
От такого фокуса у Влада открылся рот, и намерение не выпускать её из машины, пока она не даст свой телефон и не скажет адрес, начисто вылетело у него из головы.
Он проводил её глазами, выругался и рванул с места. Нет, какова! Ничего, никуда она не денется! Место дислокации он знает, найти эту упрямицу не составит труда. Ну, переведут на другую точку – найдёт через Рашида…тьфу, Марата.
Влад немного успокоился и сбавил скорость. Не хватало ещё, чтобы его остановили гаишники, которые уже вышли на утренний новогодний промысел. Мужчина улыбнулся и покачал головой.
- Какова! – пробормотал он и окончательно развеселился, вспомнив, что Алёна заплатила ему его собственными деньгами.
Потом он взглянул на часы и нахмурился. Заботы первого дня нового года постепенно вытеснили из головы Влада мысли об этой нелепой ссоре. Скоро он уже думал только о предстоящей встрече с матерью. Общение с больной Елизаветой Сергеевной требовало максимальной концентрации внимания и недюжинной выдержки.
Было ещё темно, когда Алёна добралась, наконец, до своей комнатки на Весенней. Дома никого не было, девчонки, видимо, остались ночевать в общежитии, а хозяйка ещё до праздников уехала к дочери в Екатеринбург. Алёна устало разделась, покосилась на свою кровать. Она почти не спала этой ночью, но спать не хотелось. Девушка приняла душ и достала дорожную сумку. Её новый знакомый прав в одном – работать у Марата могут только ненормальные. Чёрт ей дёрнул предложить Любаше поработать за неё день. Но что делать, у её соседки по комнате была уважительная причина, чтобы пораньше уехать домой – как раз перед Новым годом пришёл в отпуск служивший в армии парень Любаши. А Алёна всё равно уезжала только первого. Но девушка и представить себе не могла, что этот Любин Марат так её подведёт. Он благодушно согласился на то, чтобы Алёна поторговала за подругу денёк, но тут же намекнул на то, что уж потом-то он её отогреет, и они замечательно встретят Новый год. Алёна, конечно, отбрила размечтавшегося нахала, но тот не рассердился, а только хитро покачал головой и заявил, что всегда добивается своего. Интересно, во сколько бы он за ней приехал – в одиннадцать, полдвенадцатого? Марат придумал нехитрый план и был абсолютно уверен, что он сработает. Куда бы она делась со своими тяжеленными сумками? Если бы не Влад…
Вспомнив о Владе, девушка нахмурилась. Сегодня ночью ей вдруг показалось, что она, наконец, встретила своего единственного. Но, видимо, чудеса случаются только в книжках…
Когда Алёна не поступила в институт, то не слишком пала духом. До проходного балла не хватило совсем чуть-чуть, ничего, поработает год, сама заработает себе на учёбу. Возвращаться домой не хотелось, слишком долго она мечтала о свободе. Конечно, живи она с мамой, на учёбу бы оставалось гораздо больше времени. Но Алёна ни за что не променяла бы это удивительное чувство власти над собственной судьбой на сытую беспроблемную жизнь. Она впервые за 18 лет могла решать сама, как ей хочется жить. И пусть было трудно после рабочего дня садиться за учебники, но она не позволяла себе откладывать подготовку на потом. В этом году она обязательно поступит! Девчонки, соседки по комнате, часто подшучивали над ней и, наверное, считали заучкой. Из всех них только Лиза училась в институте, остальные, как и Алёна, не поступив в этом году, решили остаться и искать работу. Алёна работала в супермаркете, Рита, которая неплохо знала компьютер, после курсов устроилась секретаршей. И только Любаша, простая деревенская девчонка, никак не могла пристроиться, и, наконец, после всех мытарств, её взял к себе Марат. Когда позавчера вечером, после звонка из дома, Люба помчалась к этому самому Марату отпрашиваться, Алёна ещё и подумать не могла, чем всё это обернётся. Любаша рыдала, Рита орала на неё, чтобы та бросала свой лоток и дула в деревню, уж такую-то работу она всегда найдёт. И тогда Алёна, не выдержав, предложила подменить Любу на этот день.
Задумавшись, Алёна вздрогнула от телефонного звонка. Звонил Марат. Высказав всё, что она о нём думает, девушка немного отвела душу и торопливо продолжила сборы. Ничего, она оставит сумку на вокзале и ещё успеет завезти ему деньги. Жалко, что у неё всего два дня, к родителям Алёна не успевает. Зато навестит любимую тётушку, до которой и добираться-то всего пять часов. На улице разгорался первый день нового года, когда Алёна села в поезд, и, наконец, блаженно вытянулась на полке.

[Olenenok]

Танюша, спасибо за новую сказку...
Сказку о Золушке...
Интересное знакомство...
Влад пытаясь "позлить" маму...попал в "сети любви" только сам пока этого не понимает...
Для него же все просто...он приедет на то место, где они познакомились... и вновь увезет её с собой...
А все совсем не так... ему придется приложить много усилий, что бы снова встретится со своей Принцессой

С нетерпением жду продолжения

[conti]

…Приехав в больницу, Влад испытал одновременно и облегчение и крепнущее раздражение. Матушка, восседая на постели, давала ценные указания отцу. Её бодрый тон и цветущий вид лучше всяких докторов говорили, что приступ благополучно миновал. Но с врачом Влад всё же поговорил. Он прошёл к нему, не заходя в палату. Молодой доктор, от которого слегка попахивало шампанским, весело сказал:
- Да ничего страшного, сердечный приступ не подтвердился. Остеохондроз часто даёт такие боли. Сердце у Елизаветы Сергеевны для её возраста великолепное.
- Что, и забирать её можно? – спросил Влад.
- Ну, если вы хотите обследовать матушку хорошенько, я бы рекомендовал платное отделение, - лучезарно улыбнулся доктор.
Влад поблагодарил его и пошёл к матери.
Если бы он не видел её несколькими минутами раньше, вид этой несчастной, еле живой женщины, несомненно, растопил бы его сердце. Матушка возлежала на подушках, скорбно поджав губы. Отец устало и чуть виновато кивнул Владу, уступая сыну место у постели матери.
- Доброе утро, мамочка, - сказал Влад, целуя её прохладную щёку.
- Здравствуй, сынок, - прошелестела Елизавета Сергеевна и посмотрела на мужа. – Иди, Игорь. Владик теперь побудет со мной.
- Подожди, папа, - попросил Влад. – Поедем вместе.
Мать быстро поражённо взглянула на него. Её лицо медленно наливалось краской гнева.
- И куда это ты так торопишься, сынок? – вкрадчиво спросила она, на мгновение забыв о роли умирающей. – К своей маленькой неряхе?
Влад поднялся и сказал спокойно:
- Мама, я говорил с врачом. Зачем был нужен этот спектакль? Ты добилась своего – я приехал. Но сидеть у твоей постели я не буду.
Елизавета Сергеевна захватала ртом воздух, беспомощно глядя на мужа:
- Игорь…врача…мне плохо!
- Погоди, папа, - остановил его Влад и снова присел к матери. – Мама, - сказал он ласково. – Ты хочешь остаться? Я заплачу за платное отделение, ты хорошенько обследуешься. Решай, мамочка, или поедем, наконец, домой, ведь новый год же! – он улыбнулся, но мать не разделила его попытки к примирению.
- Игорь, - я просила позвать врача, - плачуще простонала она. – Ты допустишь, чтобы я умерла?
Отец вышел из палаты. Влад с сожалением поднялся:
- Мама, - тихо сказал он. – Я не буду любить тебя меньше, даже когда заведу свою семью. Тебе нечего бояться!
Елизавета Сергеевна быстро взглянула на сына, но не ответила. В палату вошёл врач, и женщина со стоном откинулась на подушки. Влад стоял рядом, наблюдая за суетой, которая поднялась у кровати матери. Он вдруг почувствовал, как устал. Длинный-длинный день, начавшийся для него ещё в прошлом году, всё никак не кончался. Влад смотрел, как медсестра хлопочет над матерью, и испытывал чувство вины от того, что не сдержался. Ведь он ещё с детства умел обходить подводные рифы в общении с матерью, а вот на тебе – от одной мысли, что Елизавета Сергеевна снова начнёт оскорблять Алёну – он вскипел так, что не смог остановиться.
Сделав матери укол, медсестричка строго сказала мужчинам:
- А теперь идите, больной надо поспать.
- Что с ней? – спросил Влад у врача, когда они вышли в коридор.
- Немного поднялось давление, - пожал тот плечами. – По-прежнему не вижу никакого повода для беспокойства, сердце работает нормально. Пусть Елизавета Сергеевна отдохнёт. Дама она у вас характерная. Вам нет смысла здесь сидеть – она будет спать после укола. Думаю, часика через 3-4 можно будет подумать о выписке.
Домой они с отцом добрались к девяти часам. По дороге Игорь Валерьевич спросил:
- Сын, у тебя что, действительно серьёзно с этой девочкой?
Влад улыбнулся:
- Хотелось бы.
Они некоторое время молчали, потом отец сказал:
- Зря ты так с матерью. Ты же знаешь, теперь она откроет ей войну. Нам с тобой надо подумать, как их помирить.
Влад пожал плечами.
- Не знаю, возможно ли это. Не у всякой девушки хватит терпения переносить фокусы моей мамы. Хорошо, что мы не живём вместе, не то Алёне и вправду не поздоровилось бы.
- Она…живёт у тебя? – осторожно спросил отец.
- Нет, - с некоторым сожалением признался Влад. Он подумал о том, как здорово было бы вернуться на дачу и застать её там, спящую, тёплую после сна… Влад тихонько вздохнул. Лучше бы он её не будил, тогда всё ещё могло сбыться. А теперь ему предстоит пройти путь с самого начала, и первый шаг в этом пути – найти эту упрямицу. Он ведь даже её фамилии не знает. Но сегодня начинать поиски точно бесполезно.
Дома они быстро, по-мужски, навели порядок. Хотя особого беспорядка и не было, слишком чопорной была компания.
- И правда, - вдруг сказал отец. – Эта Оленька…слишком никакая.
Влад улыбнулся:
- Ты ж всегда говорил, что все молодые девушки красивы?
- Я не о красоте, - с досадой откликнулся отец. – Она полностью мимикрировала под твою мать и всю ночь смотрела той в рот.
- Большая буря была? – с сочувствием спросил Влад.
- Да нет, - улыбнулся отец. – Думаю, маме и стало плохо оттого, что нельзя было отвести душу немедленно. – Поспишь немного?
- Давай лучше ты ложись, - посоветовал Влад. – Я посижу за компом.
За дорогу Алёна неплохо выспалась. Молодых попутчиков не попалось, а две унылые тётки внизу, только то и делали, что всю дорогу безостановочно жевали взятые из дома припасы. Алёна взобралась на верхнюю полку, и мигом отключилась от мелькающих перед глазами керамических мышек, от радостно гомонящих гостей Влада, и от недавней своей обиды. Открыла она глаза только тогда, когда проводница затормошила Алёну за плечо:
- Девушка, просыпайтесь, подъезжаем.
Алёна легко спрыгнула вниз, вызвав настороженные взгляды тёток – на эти сутки пути нижние полки стали их собственностью, и пускать присесть Алёну даже просто обуться им очень не хотелось. Девушка подхватила свою сумку и ушла на боковое место. Поезд шёл полупустым. Алёна села у окна, глядя на проплывающие пятиэтажные дома и заснеженные улицы. Городок был небольшим, но очень уютным. Очень скоро поезд, лязгая, принялся замедлять ход. Тётки на всякий случай легли, чтобы новым пассажирам не пришло на ум посягнуть на их нижние полки. Алёна улыбнулась, и дамы независимо отвернулись. Девушка встала, выглянув в окно с их стороны. Тёти среди немногочисленных встречающих не было, и Алёна немного расстроилась, и тут же просияла, увидев спешащую по перрону фигурку. Такая уж у неё была тётушка – она всегда и везде приходила в последний момент. Тётя Аня всегда была неправильной тётей. Ещё в детстве она казалась Алёне не совсем взрослой. Слишком живыми и смешливыми были у неё глаза, слишком мало придавала тётя значения тем взрослым фишкам, без которых не могли жить эти зануды-взрослые. Лера всегда воспринимала тётушку скорее как подругу. С ней можно было поговорить обо всём. Мама часто отмахивалась от вопросов Алёны – тебе еще рано, или же – девочке это ни к чему. Тётушка же говорила с ней, как со взрослой, без тени смущения. И до самых 12 лет у Алёны не было подруги ближе. А потом мама снова вышла замуж, и увезла Алёну далеко от этого маленького городка…
Шагнув на перрон, Алёна сразу попала в объятья тётушки. И хотя та и ахала – какая ты взрослая, какая красавица – не узнать! – но Алёнка-то видела, что тётушка узнала её мгновенно. Девушка тихонько засмеялась, обнимая её, и прижимаясь к румяной от мороза щеке тётушки. Как же долго они не виделись – целую вечность!
Дома у тёти Ани ждал накрытый стол, и скоро они уже пили шампанское, и смеялись, вспоминая детские шалости Алёнки.
- Ой, Анечка! – воскликнула виновато Алёна. – Я ведь привезла тебе подарок! – она кинулась к сумке и, немного порывшись там, выудила чудесные серебряные монисты. – Это немного не твой стиль, - сказала Алёна, пряча подарок за спиной, а потом рассмеялась нетерпению в глазах тёти и протянула вперёд руку. – Но в год мыши надо дарить что-нибудь мелкое, а это авторская работа…
- Какая прелесть! – воскликнула тётушка, так искренне обрадовавшись подарку, что Алёна довольно улыбнулась.
- Великолепно! – тётушка вертелась перед зеркалом, и выглядела сейчас, как девчонка. – Спасибо тебе, милая! – вымолвила она, наконец, налюбовавшись на подарок вдоволь. – Ну а ты что же? – тётушка лукаво посмотрела на Алёну, и та немного растерялась, а потом улыбнулась недоверчиво:
– Неужели мой подарок под ёлкой?

[conti]

- Ужели, - с улыбкой передразнила её тётя. – Никогда не лишне проверить, правда?
Подарок упакованный в красивую золотистую коробку, перетянутую широкими искрящимися лентами, действительно оказался под ёлкой, как когда-то давно, в детстве. Коробка была довольно тяжёлой. Умирая от нетерпения, Алёна хотела тут же вскрыть её, но тётушка мягко остановила девушку:
- Не спеши, Алёнушка, давай-ка лучше вот сюда, на диван. Осторожней!
Почему-то волнуясь, девушка потянула за край ленты, осторожно приподняла крышку и ахнула. Юный прекрасный юноша из хрупкого фарфора затаился за резной веткой дерева, склонившегося над водой. Он весь устремился вперёд, не в силах отвести взгляд от чего-то, видимого только ему. Алёна осторожно провела пальцем по гладкой поверхности фарфора. Он был как живой – казалось, что юноша затаил дыхание, и вот-вот вздохнёт, не в силах сдерживаться дальше – и выдаст себя. - Тётушка! – заворожено прошептала Алёна. – Это же твой пастушок!
Она недоверчиво покачала головой и бережно достала из коробки фарфоровую фигурку.
- Твой пастушок, - тихо и очень серьёзно сказала тётушка. – Тебе уже исполнилось восемнадцать, теперь он принадлежит тебе. Почему ты плачешь?
- Тётушка, - всхлипнула Алёна. – Какой он красивый… Он теперь так и останется один… Ты знаешь, что я натворила?
Всхлипывая, Алёна начала рассказывать о вчерашнем сумасшедшем, бесконечном, трудном и волшебном дне. Тётушка внимательно слушала, чуть хмурилась, улыбалась, переживала за неё, и Алёне, как в детстве, стало легче оттого, что есть человек, который может выслушать и понять.
- Вот и всё, - горестно закончила она, подняв на тётушку мокрые глаза. – И что теперь делать?
Тётушка легко вздохнула и улыбнулась:
- Прекратить плакать и пить шампанское, - уверенно сказала женщина.
Она как-то странно смотрела на Алёну, и девушка спросила смущённо:
- Что?
Тётя грустно улыбнулась и погладила её по щеке:
- Ничего, Алёнушка. Ты такая красивая, совсем как твоя прабабушка.
- Ангелина? – улыбнулась девушка.
- Нет, девочка. Анастасия. Та, с которой всё началось.
- Откуда ты знаешь? – спросила Алёна. – Тогда же и фотографий не было.
- Знаю, - улыбнулась тётя. – Смотри.
Она легко поднялась, и взяла шкатулку. Шкатулка тоже была красивая, старинная, и закрывалась на маленький ключ.
Женщина достала из неё изящный медальон на золотой цепочке.
- Какой красивый! – прошептала Алёна. – Это её?
- Да, - тётушка нажала тайную пружину, и медальон раскрылся.
Алёна склонилась, вглядываясь в миниатюрный портрет прелестной юной девушки. Глядя, как меняется лицо племянницы, тётушка улыбнулась.
- Она так похожа на меня! – изумлённо воскликнула Алёна.
- Это ты похожа на неё, - поправила тётушка. – Не забывай, что она жила на свете гораздо раньше тебя.
Женщина забрала из рук Алёны медальон и повернула другой стороной. Когда медальон вновь раскрылся, девушка удивлённо спросила:
- А это кто?
Молодой человек с чёрными, как смоль волосами и тёмными живыми глазами смотрел с портрета на Алёну с лёгкой полуулыбкой.
- А это Пётр Поздняков, - сказала тётушка. – Тайная любовь твоей прабабушки. Это из-за него расстроилась свадьба Анастасии и Александра, это с ним она бежала из родительского дома.
- Поздняков? – задумчиво произнесла Алёна. – Это что… знаменитый коллекционер?
- Да, его пра-прадед. Семейная жизнь твоей прабабушки не была безоблачной. Анастасия погубила свою репутацию, бежав с мужчиной из отчего дома, практически из-под венца. Общество отвернулось от неё, хотя влюблённые сразу обвенчались. Пётр любил её безумно. Говорят, он и купил для неё точно такую же пастушку, какая осталась у несбывшегося жениха Насти. А пастушкА Анастасия подарила своей дочери в день её совершеннолетия, и с тех пор она передаётся старшей дочери в семье.
Алёна быстрым движением прильнула к плечу тёти. Как жаль, что у тётушки никогда не было детей!
- Значит, вторая пастУшка до сих пор у Позднякова? – быстро спросила Алёна.
- Да, - сказала тётушка, ещё раз вглядываясь в юные прекрасные лица на медальоне. – Он ни за что не продаст её, но этот медальон…он не сможет отказаться.
- Ты хочешь обменять его? – ахнула девушка.
Женщина улыбнулась:
- Мы должны сделать это вместе.
…Выходя из дома родителей, Влад хмурился. Всё шло наперекосяк, не так, как задумывалось. На фоне всех этих домашних неувязок не радовал и удачный контракт. Садясь в машину, Влад заново прокручивал свой недавний визит к Позднякову. Тот удивился просьбе Влада, а, узнав о гибели пастушки, так расстроился, что Влад понял – разговор будет трудным. Так и получилось. На просьбу продать свою статуэтку коллекционер ответил категорическим отказом. В общем-то Влад мог его понять – теперь, когда пастушка осталась одна, ценность её возросла немыслимо. И всё же он готов был отдать любые деньги ради спокойствия матери. Но старик, похоже, и не думал о цене. Немного отойдя от потрясения, он устроил Владу форменный разнос за преступно небрежное отношение к антикварным вещам. Тот терпеливо молчал, тоскливо думая о том, что не надо было рассказывать Позднякову правду. Ему действительно нечего было сказать в своё оправдание. С детства Влад знал, что в их квартире нельзя бегать, а по прихожей и вовсе надо ходить на цыпочках, обходя как можно дальше драгоценную статуэтку. Показывая пастушку гостям, мать всегда оберегала её от случайного неосторожного жеста, а сами обитатели квартиры уже механически обходили её. Но на все предложения поместить любимицу матери в безопасной нише, Елизавета Сергеевна отвечала гордым отказом. Так что то, что случилось со статуэткой, рано или поздно должно было случиться. Не Алёна, так будущий сын Влада снёс бы ей голову. Почему-то Влад был уверен, что, когда он, наконец, женится, первым его ребёнком обязательно будет сын. И этого будущего младенца вряд ли заставишь ходить по прихожей на цыпочках.
С поисками Алёны дела тоже шли неважно. Марата Влад нашёл без труда, и даже не удивился, узнав, что девушка работала у него всего один день. Влад сквозь зубы выругал себя за свою самоуверенность, и продолжил поиски, отыскав торговавшую на другой точке Любочку, которую выручила Алёна перед самым Новым годом. Однако девушка не порадовала его хорошими новостями. Алёна уехала куда-то к тётке – город Люба не запомнила. Девушка, смущаясь, вспомнила, что собиралась Алёна всего на два дня, ей надо было 4-го на работу. Но вовремя не вернулась, а ведь у неё и билет был куплен. Всё это не прибавляло Владу хорошего настроения. Куда могла пропасть эта девчонка? С ней могло случиться что угодно, но Влад предпочитал думать, что Алёна просто заболела, и сейчас лежит с гриппом у своей тётки.
Всё это вместе – тревога за Алёну, неудача с пастушкой, глухая обида матери – давило на Влада, и не давало спокойно заниматься делами.
Он хотел было поехать на вокзал узнать, в какой всё-таки город отправилась Алёна, но передумал. Всё равно, не зная, как зовут тётку, разыскать девушку невозможно. Зато теперь он знал фамилию Алёны. Слабое утешение. Поиски по всей стране девушек с такой фамилией грозили растянуться на годы. Влад и думать не хотел о таком варианте. Она всё равно не может не вернуться в эту свою комнатку на Весенней. Там её вещи, да и с работы Алёна так просто, пожалуй, не уйдёт, по всему видно, что девочка деньгами не избалованна. Так что шанс у него есть. Реальный, крепкий шанс. Главное не проворонить Алёну, не дать ей скрыться теперь уже насовсем. И Влад наведывался в комнату к Алёниным соседкам каждый день. Лучше бы, конечно, она вернулась сейчас, пока из-за Рождественских каникул дело всё равно стояло. Но девушка не торопилась, и вестей от неё никаких не было, зато соседки Алёны, прикормленные его тортиками и конфетами, проявляли к Владу всё более настойчивый интерес. Всё это вместе взятое понемногу приводило Влада в состояние тихого бешенства. Проезжая знакомый поворот к собственному дому, мужчина с тоской покосился направо и вздохнул. Надо было сначала заглянуть к девчонкам, а потом подумать о том, что купить матушке к Рождеству. Не так-то легко было раздобыть вещь, способную заменить разбитую пастушку.

[Utro]

Куда же делась Алена? Но Владу полезно помучиться. Очень интересно.

[conti]

…В Санкт-Петербург Алёна с тётушкой явились под вечер. Они, конечно, не знали, что несколькими днями раньше у Позднякова побывал Влад, и немного растерялись от холодного приёма. Георгий Ильич назначил им встречу в небольшой кофейне в двух шагах от своего дома.
- Почему бы ему не пригласить нас к себе? – удивилась Алёна, когда тётушка положила трубку.
- Он нас не знает, - возразила женщина. – И вынужден быть осторожным.
- Почему же вы никогда не поддерживали отношений? – спросила Алёна. – Ведь мы родственники?
- Была одна некрасивая история, - нехотя ответила тётушка. – Мне не хотелось бы рассказывать о ней. Родственные связи были утрачены, да они уже и не были столь близкими через столько поколений…Да и захоти Поздняковы возобновить родство, им довольно трудно было бы отыскать нас, ведь фамилия передаётся по мужской линии.
Алёна нахмурилась. Во всём этом была какая-то недоговорённость, но расспрашивать тётушку дальше она не решилась.
В небольшой кофейне было светло и уютно. Алёна с удовольствием вдохнула аромат свежесваренного кофе и сладостей. С самого утра она не могла есть – слишком волновалась, а сейчас, перед самой встречей, вдруг поняла, как голодна. Однако мысли о еде пропали, как только она увидела Позднякова. Когда-то давно, должно быть, этот мужчина был очень похож на своего далёкого предка. Только гордые, немного резкие черты лица словно оплыли от времени, а острый взгляд чёрных глаз прятался за очками в тонкой оправе. Мужчина кивнул, поднимаясь навстречу Алёне и её тётушке. Когда они уселись, и вежливо обменялись парой ничего не значащих фраз, Георгий Ильич спросил:
- Итак, милые дамы, о чём вы хотели со мной поговорить?
Это было неожиданно трудно – начать – и, взглянув на тётушку, Алёна поняла, что та волнуется не меньше, чем она сама.
- Мы хотели поговорить с вами об одном экспонате вашей коллекции – пастушке работы Ф…, - тихо сказала тётя Аня. – И хотели бы предложить к обмену не менее ценную для вас старинную вещь.
При упоминании о пастушке тень пробежала по лицу старого коллекционера.
- Это исключено. Простите, но я не хотел бы продолжать этот разговор, - Поздняков поднялся, давая понять, что разговор окончен. Алёна растерянно посмотрела на тётушку. Та ободряюще улыбнулась девушке.
- Хорошо, - женщина раскрыла сумочку и достала футляр. – Тогда позвольте, Георгий Ильич, оставить вам это, - она протянула футляр Позднякову.
- Что это? – резко спросил мужчина.
- Откройте и посмотрите, - улыбнулась тётушка.
Мгновение коллекционер испытующе глядел на неё, потом профессиональное любопытство пересилило его подозрения.
- Хорошо, - кивнул он. – Прошу вас присесть, мы привлекаем излишнее внимание.
Он снял очки и вытащил из кармана другие – в старой роговой оправе. Водрузив их на нос, мужчина медленно раскрыл футляр, быстро и изумлённо взглянул на тётушку, а больше уже не смотрел ни на кого, разглядывая медальон с благоговейным трепетом.
- Клеймо мастера, - еле слышно пробормотал он, и тётушка улыбнулась бледной от волнения Алёне. Она потянулась, чтобы показать Позднякову, как действует тайная пружина, но, похоже, Георгий Ильич знал сам. Медальон раскрылся перед его глазами, и лицо коллекционера стало изумлённым и растерянным.
- Пётр Поздняков…Откуда это у вас? – недоверчиво спросил мужчина, лишь на мгновение подняв взгляд на женщин, и тут же вновь опустив глаза на миниатюрный портрет. Пальцы его задрожали от волнения, на щеках зажглись пятна смуглого румянца.
- Этот медальон принадлежал моей пра-пра-бабушке, Анастасии Глинской, - тихо сказала тётя Аня, и коллекционер поднял на неё изумлённые глаза.
- Вашей прабабушке? Этого не может быть! – лихорадочно пробормотал Поздняков. – Но тогда…он должен быть двойным!
Алёна немного разочарованно взглянула на тётушку. Вовсе не так представляла она себе воссоединение родственников. Этого сумасшедшего, похоже, не интересовало больше ничего, кроме вновь обретённой игрушки. Но вот Георгий Ильич раскрыл медальон с другой стороны, и лицо мужчины вновь стало меняться. Он медленно поднял на Алёну глаза, глядя на неё изумлённо и недоверчиво.
- Эта девушка…кто она вам? – спросил Поздняков у тёти Ани.
- Она моя племянница, Алёна, - улыбнулась женщина.
- Невероятно, - Георгий Ильич снял очки и, вытерев слёзы, вновь торопливо надел их, вглядываясь в портрет. – Одно лицо! Анастасия Глинская и эта девочка…вот что значит кровь!
Алёна смутилась под пристальным взглядом старого коллекционера, но тот, наконец, спохватился:
- Простите, что ж это я. Вы просто должны остановиться у меня! - он аккуратно положил медальон в футляр и протянул его тётушке, но та отвела его руку.
- Он теперь ваш.
- Но…такие вещи не дарят просто так! – воскликнул Георгий Ильич и тут же сник. – Ах, да, пастушка!
Мгновение он молчал, и Алёна видела, как на глазах стареет его лицо, за миг до этого освещённое огнём настоящей страсти.
- Георгий Ильич, - мягко сказала тётя Аня, - Я оставлю его вам, даже если вы не согласитесь на обмен. Нам нужно о многом поговорить. Пойдёмте отсюда, дорогой, мы и вправду привлекаем излишнее внимание.
…Прошла почти неделя, а ничего не изменилось. Утром 7 января Влад проснулся в отвратительном настроении. Он полежал, прислушиваясь к своим чувствам, пытаясь привычно настроиться на новый день. Сегодня ему предстоял рождественский обед с родителями. Это было семейной традицией, и отменить сие событие было решительно невозможно. Ехать никуда не хотелось. Пастушка так и осталась у этого старого упрямца Позднякова, и сознание, что Влад не смог сдержать обещание, не прибавило мужчине настроения. Конечно, новое материно колье стоило тех бешеных денег, что он за него отдал, но Влад понимал, что это неравнозначная замена. Хотя, если бы Поздняков согласился продать пастушку, пришлось бы и вовсе залазить в долги…
Влад поморщился. Приём отыскания позитивных моментов в любой неудаче сегодня не сработал, и ему стало только гадостнее. Он всё-таки заставил себя подняться и принять контрастный душ, чтобы встряхнуть не желавший вылазить из хандры организм. Есть не хотелось, и, выпив чашку крепчайшего кофе, мужчина взглянул на часы. Надо было съездить к девчонкам на Весеннюю, вдруг Алёна появилась-таки вчера вечером. Надежды на это было мало, ну а вдруг? Что делать, если она не приехала, Влад не знал. Вся эта история очень ему не нравилась. Куда могла пропасть эта упрямица?
Вздохнув, и еле передвигая не желавшие двигаться ноги, Влад оделся и вышел на январский морозец. Он уселся за руль, прогревая двигатель и рассеянно следя за детьми, катавшимися с большой горки, построенной во дворе. Кажется, вчера горки ещё не было. Или была? Как так произошло, что он перестал замечать то, что происходит вокруг него? Может, эта девочка колдунья? Почему без неё теряли смысл простые и привычные вещи, которые он всегда любил – запах хвои и мандаринов, ежевечерняя канонада фейерверков, эти неизменные горки со счастливой, одуревшей от каникулярной свободы детворой? Всё было по-прежнему – но почему-то казалось пустым и ненастоящим, как раззолоченная декорация.
В супермаркете недалеко от Алёниного дома он купил здоровенную коробку конфет и несколько сувениров для девчонок. Подарок для Алёны был куплен уже давно и лежал в кармане пальто Влада. Он потрогал пальцами маленькую коробочку и невольно улыбнулся. Подарок должен был ей понравиться. Вот только когда он её увидит?
Двери открыла румяная ото сна или же от смущения Люба, и скоро Влад понял, что пришёл не вовремя – следом за девушкой появился встрёпанный паренёк с настороженными глазами.
- А это ещё что за хмырь? – воинственно спросил он, отодвигая Любу плечом.
- Да погоди, Витя, - смущённо сказала она. – Это к Алёне. А…она не приехала, - торопливо и немного виновато сказала Люба.
Влад пожал плечами, заставляя себя улыбнуться:
- Ну что ж, - стоять и дальше под пристальным взглядом Вити было совсем уж глупо, и, потоптавшись, Влад отправился восвояси. Во дворе он плюнул, обнаружив, что не отдал конфеты и подарки, и вручил всё оптом конопатой девочке лет восьми. Та взяла пакет, прижала к животу и проводила Влада ошалелым взглядом. Садясь в машину, он помахал растерянной девочке, непоследовательно подумав, как можно в наше время не научить детей, что нельзя принимать подарки от посторонних.
Настроение у Влада не стало лучше, но визит к матери уже не так страшил его. Будь что будет.
Отец встретил его в прихожей, укоризненно улыбнулся:
- Опаздываешь. Мама на кухне. Ты уж…будь с ней посдержаннее, - попросил он тихо, и Влад кивнул. Уже то, что матушка не вышла встречать любимого сына, говорило о многом.
Он сам прошёл на кухню, поцеловал мать.
- Здравствуй, мамочка. Как тебе сегодня, полегче? Давай, помогу?
Елизавета Сергеевна скорбно взглянула на него:
- Спасибо, я абсолютно здорова. Ведь ты же считаешь, что твоя мать – симулянтка. А помочь мне, дорогой, ты не сможешь. Ты уж лучше постарайся ничего не испортить.
- Маам, - Влад обнял её сзади. – Ну ты же знаешь, что ничего такого я не считаю. Давай уже мириться. Другого-то сына не обормота у тебя всё равно уже не будет, - он скорчил забавную мину, потянулся к матери, чтобы поцеловать её, но та в сердцах шлёпнула Влада полотенцем.
- Будь добр, не мешай. Мы ещё поговорим об этом.
И всё же подобие мира было восстановлено.
- Ну, что? - спросил отец, когда Влад прошёл к нему в комнату.
- Да ничего, - удивлённо признал Влад. - Сердится ещё, конечно, но я думал, будет хуже. Не ожидал, что дело кончится малой кровью.
Отец вздохнул и тихо сказал, оглянувшись на дверь.

[conti]

- Мама переживает, хотя и не умеет признавать, что была не права. Ты уж потерпи сын, если ей захочется тебя повоспитывать. Она, по-моему, и вправду разболелась от страха тебя потерять.
- Пааап, - укоризненно протянул Влад. – Да понимаю я всё, что ты со мной, как с маленьким?
Они замолчали, потому что появилась Елизавета Сергеевна. Всё ещё испытывая некоторую скованность, все сели за стол. Влад тайком наблюдал за матерью. Да, она выглядела неважно, под глазами пролегли тени, лицо было бледнее обычного. Эх, мама, мама… Как же она не понимает того, что давно пора дать ему возможность самому строить свою жизнь?
Они подняли первый тост, выпили настоящего грузинского вина, которое привёз Влад. Потом, немного смущаясь, он достал подарки. Отец, как ребёнок, обрадовался книге, он давно искал этот сборник стихов ещё дореволюционного издания.
- Лиза, - спросил отец. – Что же ты не посмотришь, что подарил тебе Влад?
Елизавета Сергеевна раскрыла футляр, подняла на Влада глаза.
- Спасибо, дорогой, - улыбнулась она. – Право слово, тебе не стоило тратиться. Я ведь мало где бываю…
- Мамочка, - укоризненно воскликнул Влад. – Это дело поправимое. Давай я приглашу тебя в театр?
Матушка словно не расслышала, разглядывая на ладони камни, сказала задумчиво:
- Хотя, может быть, и имело смысл принять приглашение Ирины Николаевны, - Елизавета Сергеевна подняла на Влада глаза. – Мы ещё можем успеть, - сказала она, оживляясь. – Ты ведь не откажешься, мальчик мой, сопровождать свою стареющую мать?
- Мама, - Влад покачал головой. – Что ты опять придумала?
- Да боже мой, ничего! – расстроено произнесла Елизавета Сергеевна. – Почему тебе везде чудятся козни? Мы так редко бываем вместе!
- Не лучше ли… - начал Влад, но отец под столом толкнул его ногой, и мужчина осёкся. Что ж, раз мир в семье требует таких жертв, придётся пожертвовать вечером ради матери. Пусть она немного успокоится. Он ничуть не сомневался, ради чего задумывался этот семейный выход. Оставалось надеяться, что Олечка со своей матушкой не подстроят Владу ситуации, после которой у него останется один выход – жениться.
- Ко скольки мы приглашены? – спросил Влад, и Елизавета Сергеевна просияла.
…Алёна вернулась в город около 11-и утра. Добравшись до своего дома, девушка долго звонила, пока из-за двери не донёсся недовольный и какой-то придушенный голос Любы.
- Открывай, Любаш, - поторопила Алёна. – Здесь холодно!
- Алёнка? Ты откуда взялась? - Любаша покраснела и мялась в дверях, потом сказала шепотом. – У меня Витя…Ты…приди чуть позже?
Алёна нахмурилась.
- Ну, хорошо, - сказала она после секундного раздумья. – Ты сумку мою занеси. А это я с собой возьму.
Взяв пакет, Алёна направилась к лифту.
До дома Влада девушка добралась без проблем – она хорошо помнила, как они ехали. У подъезда Алёна на минуту остановилась. Не очень-то ей хотелось видеть эту сушёную воблу – матушку Влада, но что поделаешь, надо исправлять то, что Алёна натворила в прошлый раз. И всё же заставить себя войти в подъезд оказалось намного труднее, чем она думала. Алёна вдруг поняла, что боится увидеть Влада. Сегодня праздник, и он вполне может быть у родителей. Помедлив мгновение, девушка всё же набрала номер квартиры. Ей казалось, что прошла целая вечность, прежде чем женский голос, от которого у неё ухнуло вниз сердце, суховато ответил: «Да». Она растерянно молчала, вдруг поняв, что не знает ни имени, ни фамилии матери Влада.
- Вас не слышно! – немного раздражённо произнесла женщина, и, поняв, что она сейчас отключится, Алёна выпалила:
- Я принесла вам пастушку!
- Какую… - начала мать Влада, и вдруг споткнулась. – Пастушку? - переспросила она недоверчиво. – Послушайте, что за шутки? Кто вы?
Алёна переступила, покосившись на идущего к подъезду мужчину.
- Я Алёна, - покорно сказала она.
- Уу ти какааая, - протяжно произнёс подошедший. Глаза у него были весёлые и пьяные. – Алёёна? – он приложил ключ, открывая подъездный замок, и предложил. – Ну, входи, цыплёночек?
- Спасибо, - растерянно поблагодарила она. Всё получалось по-дурацки. Алёна так и не поняла, впустят ли её в квартиру. А ещё и этот тип, буквально поедающий её глазами. А что, если он начнёт приставать к ней в лифте? Ладно, не барыня, до шестого этажа дойдёт и пешком.
- Алёна, ты куда? – растерялся мужчина, когда девушка решительно отправилась к лестнице. – А пообщаться? Лифт подан… - он засмеялся, и махнул рукой. – Ну и ладно…поеду один.
Потихоньку обругав его, Алёна побежала вверх по лестнице. Она немного запыхалась, остановившись перед дверью, и тут же услышала за ней весёлый голос:
- Мама, ты что, устроила тут засаду? Кто там?
Матушка Влада с нескрываемой досадой прошипела что-то неразличимое. Алёна, растерявшись, сделала шаг назад, готовая к бегству. Но в это мгновение дверь раскрылась, и Влад удивлённо спросил:
- Это ты?
- Здравствуйте, - кивнула девушка.
Она не ожидала, что он так растеряется и обрадуется. Впрочем, Елизавета Сергеевна тоже была озадачена.
- Девушка, - спросила она. – Это вы сказали, что принесли пастушку?
- Да, - кивнула Алёна, и Влад изумлённо переспросил. – Пастушку?
- Лиза, Владик, кто там? Что же вы держите гостью на пороге? – спросил появившийся в прихожей мужчина, и от этого простого житейского вопроса Влад с матерью, наконец, пришли в себя.
- Входите, - сдержанно пригласила женщина.
Влад ободряюще улыбнулся. Алёна шагнула через порог, и сказала смущённо:
- Простите, я не вовремя…
По всему было видно, что она застала хозяев перед уходом.
Елизавета Сергеевна посмотрела на часы и сказала терпеливо:
- Ничего, у нас есть несколько минут. Позвольте спросить, кто вы?
- Мама, - укоризненно сказал Влад. – Не будем же мы говорить на пороге. Проходи, Алёна, - он принял из рук девушки пальто и понёс куда-то вглубь квартиры.
- Пойдёмте, - мягко сказал отец Влада, пропуская девушку вперёд.
Алёна вошла, немного волнуясь. Когда все, наконец, собрались и расселись, девушка сказала смущённо:
- Я, собственно, на минутку… - она повернулась к матери Влада. – Я зашла извиниться. В прошлый раз я была такой неловкой…
- О чём вы? – недоумённо спросила Елизавета Сергеевна, и Алёна, наконец, поняла, что та её просто не узнаёт. Всё правильно, в прошлый раз она была в этом дурацком комбинезоне, зарёванная и красная с мороза.
- Я разбила вашу пастушку, - тихо сказала девушка.
- Вы? – голос хозяйки прервался. Лицо её медленно менялось – от растерянности и недоверия к гневу. – Это…были вы?
- Да, - кивнула Алёна. Теперь, когда её, наконец, узнали, ей стало легче.

[Utro]

Спасибо! Матушка Влада видно не мед. Но не удивлюсь, если они подружатся.

[conti]

Utro, я тоже очень на это надеюсь))) В рассказе до этого немножко не дойдёт, но, думаю, да) Вообще интересно, когда влюбляешься - меньше всего думаешь о маме любимого, да?)))

[Utro]

Да!)))))Но потом отношения приходится налаживать)))) Думаю, они обе любят Влада и подружатся!!! Продолжения жду.....