Спасибо!
Что-то я очень часто говорю это слово, ну а что делать, если я преисполнен благодарности?
Всем. Но тебе - персонально.
ЛюбимаяТаня
Я твои слова воспринял как предложение выложить "Первую любовь". А то мои ласковые подружки чего-то не отреагировали. Я закинул удочку, думал, они хором закричат: "Давай, давай! Мы не боимся! Чем больше, тем лучше!" А они молчат...
С другой стороны - их тоже можно понять.
Знаешь, что я сделаю? Я буду выкладывать частями. Будут желающие читать дальше - продолжу.
Однажды я в стихах тебя воспел,
И воспою еще не раз, поверь мне,
Всегда стоишь в глазах ты сказкой древней,
Я сотни раз видал тебя во сне...
Лишь хочешь о любви сказать ясней,
Как будто вмиг теряешь чувство меры –
Слова становятся истасканы и серы,
И вот – сонет уже окостенел.
Пред штампами задвину я засов!
Но кое-что пройдет помимо воли,
Хоть буду зубы стискивать до боли –
Не изобрел мир новых нежных слов!
Но по-простому я начать готов:
"Все знают – ты со мной училась в школе."
2
Все знают – ты со мной училась в школе.
О эта школа! Вой учителей,
Страдающих от выходок детей,
Что злой фантазией напоминают троллей,
Решетки в окнах, пахнущих неволей,
И вереница бесконечных дней...
Вдруг – ты! Всех лучезарней и нежней.
Ну, кто сказал – я школой недоволен?!
Я безразличен ко всему, тебя узнав.
Что мне нотации? Что двойки по истории?
Средь шума, суеты – один, как в чистом поле.
Ты в сердце, всех, и вся, и все поправ.
Пусть скажет кто-нибудь, что я неправ,
Сочтя тебя своей судьбой и долей.
3
Я счел тебя своей судьбой и долей,
Своей планетой, солнцем и звездой,
Землей и воздухом, и светом, и водой –
Всем, без чего не жить. Но встреча вдруг на море
Все с ног на голову перевернула вскоре:
Хоть сердце жаждало тебя, тебя одной,
Я там ходил с особой молодой,
Из-за которой я хватил немало горя.
Я был безумцем, ей одной подвластным,
Я ей вручил ключи к своей судьбе,
Себя я продал в рабство, а тебе,
Тебе, улыбчивой, лучистой и глазастой,
Я говорил одно лишь слово: "Здравствуй!"
Теплее обратиться я не смел.
Миша! Здесь на форуме порой такую бредятину, не спрашиваясь, пишут.. не спрашивай, пиши..
Ты создал здесь теплый уголок для женщин среднего возраста (в основном). Спасибо!!
А почему корона сонетов, а не венок? Чем они отличаются?
__________________ И я выхожу из круга, и я удаляюсь прочь.
Одна у меня подруга - холодная злая ночь.
Одна у меня морока - достойно встречать зарю.
Одна у меня дорога - которую сам торю.
Опять же по секрету признаюсь: на самом деле это венок, а не корона. Термин "корона сонетов" ввел Илья Сельвинский для особой разновидности венка, где, с одной стороны, вольнее располагают четверостишия и трехстишия, а с другой, которая носит скорее эпический, чем лирический характер.
У меня расположение твердое, и хотя какое-то действие есть первую половину венка, все же - лирическое начало господствует. Так что - явный венок. Но название "корона" мне понравилось...
Миш, а мне про смерть понравилось. Понравилось легкостью отношения к ней. Нет ни страха перед ней, ни подобострастия в словах твоих. Так.... просто одно из состояний жизни, которое каждому дано испытать.
А про любовь еще хочу!!!!
А особенно со строчками согласна:
"...Лишь хочешь о любви сказать ясней,
Как будто вмиг теряешь чувство меры –
Слова становятся истасканы и серы...
__________________
Чтобы оценить дорогу, надо ее пройти (В. Головачев)
Всегда ваша, Анютка
Хоть обратиться я к тебе не смел,
Вдруг осознал, что новый ветер веет,
Что он пузырит паруса на реях,
Что мой корабль случайно сел на мель,
Что не она, а ты – вот мой удел,
Что первая любовь не поржавеет,
Что чувство между нами только зреет...
Я, растерявшись, на скамейку сел.
Быть может, мне все это только мнится?
Как я запутался? И как я проглядел?
В поступках, в мыслях, в памяти – пробел.
Уж наше лето кончиться грозится,
Уже спешишь домой ты возвратиться,
А я в любви признаться не успел...
5
К тебе в любви признаться не успел
Ни летом, ни потом – в последнем классе.
Ходил слепым, глухим, немым, несчастным
И непричастным до земных всех дел.
В тот год я долго, сумрачно болел –
И легкие, и сердце, и все сразу.
Я в письма вкладывал отчаянные фразы,
Но отсылать? Нет, слишком я несмел.
Но вот пробил неотвратимый час –
Последний раз не выхожу из роли,
Последний раз мы в милой, старой школе,
Последний раз пришли в знакомый класс,
Последний раз гляжу в безбрежность глаз.
Мы расстаемся... Но любить я волен!
6
Расстались мы. Но ведь любить я волен,
Как волен мыслить, жить, ходить, дышать!
Вновь лето. В том местечке я опять.
Все делаю с тупой сердечной болью –
Купаюсь. Занимаюсь volens-nolens –
Ведь нужно мне экзамены сдавать!
Внутри меня, готовый сжечь, сожрать,
Взрослеет жар. Но – с виду я спокоен.
Я не пытаюсь погасить то пламя,
Мне не залить его волною моря –
Лишь в раны памяти оно подсыплет соли.
И, голову зажав между руками,
Сижу, бездумен, целыми часами,
Не в силах вынести разлуки боле.
Не в силах вынести разлуки боле!
Не лезет в голову – луч альфа, бета, гамма,
Ни "Образ Ленского", ни "English grammar"...
Спуститься покопаться в письмах, что ли?
Вдруг – что такое? – бледен я как мел.
Тихонько охнув, восклицаю: "Мама!"
В почтовом ящике желтеет телеграмма.
Мне. От тебя. Вот подпись вижу: Л...
Кому-то в голову пришло поиздеваться!
Я в этом лишь сейчас могу признаться,
Тогда ж не мог, и думать не хотел.
Какое время было разбираться?
Едва до города добраться я успел,
Как, голову сломя, в Москву летел.
8
Я голову сломя в Москву летел
Нерейсовым товарным самолетом.
Пришел по адресу. Ответили холодным:
"Такой здесь нету." Я оторопел.
Спустился. Улица. У всех – громада дел.
Толпа разноговорна, разнородна.
Глаза зажмурив, бросился, как в воду,
В водоворот всегда спешащих тел.
Влюбленный юноша, миджнур новотбилисский,
Отыскивал тебя среди прохожих,
Всех останавливал, кто на тебя похожа,
По паркам, площадям, бульварам рыскал...
Проделан мною путь отнюдь не близкий,
И вот – тебя не встретил. Делать что же?
9
С тобою я не встретился... Ну что же,
Я верю – встреча будет. Верю твердо.
...А похотью напоенные морды
Мольбы гнусавят: "Милосердный боже,
Пошли кого-нибудь, с кем разделить бы ложе
Я мог." А ну, ступайте к черту!
Тебе я верю – недоступной, гордой,
Чья честь девичья мне всего дороже.
Пусть ухмыляются: вот, дескать, недотрога!
Мой клич разносится по своры их рядам:
Как рыцари за честь прекрасных дам,
Готов я биться насмерть. И, ей-богу,
Пускай вас будет много, очень много,
Мне все равно – ее я не отдам!
Мне все равно – тебя я не отдам
Ни повседневных дел болотной ряске
И ни пижонской саксофонной тряске.
Что нужно для тебя, всем стану сам:
И соловьиной трелью по садам,
И легким ветерком, и нежной лаской,
И мудрой нерассказанною сказкой,
Я буду вторить песенным ладам.
Чтоб утолить твой голод или жажду,
Водой и хлебом стану. И однажды
Войдем с тобою мы – в руке рука –
В огромный, светлый, строгий, стройный храм...
Все это будет, будет. А пока что
Я буду ждать наперекор годам.
11
Я буду ждать. Наперекор годам,
Что в бесконечность бывшее уносят,
То круто вниз бросают, то возносят
До тех высот, каких не жаждал сам.
Достиг вершины, думаешь. А там
Вновь вереницу неудач приносит.
Ни время и ни я пощады не попросит.
Оно упрямо? Что ж, и я упрям.
Хоть в нашей стычке точных нет границ:
Оно дает мне серию подножек,
Я пользуюсь самообманом (ложью!),
Друг другу ставим палки между спиц,
Но весны стаей перелетных птиц
Пускай летят. Бег времени ничтожен.
12
Пускай летят. Бег времени ничтожен.
Его не слышу в мыслях о тебе.
Но мести лезвие я затаил в себе,
Как перочинный нож, когда он сложен.
Я отомщу часам. О том – попозже.
Они проверены вращением небес?
Я верю лишь биению сердец,
Лишь этот ход считаю непреложным.
Брегеты, ходики, будильники стучат,
Хронометры несутся в нервной дрожи,
Секундомеры лезут вон из кожи,
Желая влить в меня по каплям яд.
Но все напрасно! Восклицаю я:
Нас разлучить никто, ничто не сможет!
Нас разлучить никто, ничто не сможет,
И что ни час, то ближе наша встреча,
Пока срок ожиданья бесконечен,
Но нетерпение меня не гложет.
Я знаю: после дня, что с толком прожит,
Наступит новый – мне вздохнется легче.
Сломлю пружину, стрелки искалечу
И маятник об камень уничтожу!
И вот тогда – я это твердо знаю,
Ты внимешь, наконец, моим строкам,
Тогда лишь должное тебе воздам,
Когда к стопам твоим, моя родная,
Корону из сонетов возлагая,
Я буду счастлив, как наш праотец Адам.
14
Как счастлив был наш праотец Адам,
Когда в Эдеме он дождался Евы –
Единственной, неповторимой девы.
Он шел за нею, по ее следам.
Обзор доизведя полям, садам,
Послушная злокозненным напевам,
Она приблизилась к таинственному древу...
...Грохочет время по людским родам.
Круговорот вершится мирозданья –
Лишь одному ему не положён предел.
...Вот поседела ты, я постарел,
И над листком, что ветох как преданье
Ты скажешь без улыбки-состраданья:
"Однажды ты в стихах меня воспел."
_______
Однажды я в стихах тебя воспел.
Все знают – мы с тобой учились в школе,
Я счел тебя своей судьбой и долей,
Хоть обратиться я к тебе не смел.
К тебе в любви признаться не успел –
Расстались мы. Но ведь любить я волен!
Не в силах вынести разлуки боле,
Я, голову сломя, в Москву летел.
С тобою я не встретился... Ну что же,
Мне все равно – тебя я не отдам,
Я буду ждать наперекор годам,
Пускай летят – бег времени ничтожен.
Нас разлучить никто, ничто не сможет,
Я счастлив, как наш праотец Адам.