...плохо и хорошо одновременно

[Курносая]

Она сидела молча, обхватив хрупкими руками свои колени. Между пальцев дымилась сигарета, ещё секунда, и пепел слетел на пол. Слезы текли по ее щекам, но она уже ничего не чувствовала. Ей не было ни плохо, ни хорошо, ей даже не было больно. Беcпомощность и тоска, которая тянется вот уже целую вечность. Она не знала, кому верить и верить ли вообще, она потеряла любовь к жизни. К жизни без него. Перестала радоваться, перестала мечтать. Она не знала, как жить без него. Он ее любит, она была в этом уверена. Но за что он так терзает ее душу? Наверное, слезы появлялись, когда он эту душу выжимал. У нее иногда даже были такие дни, когда хочется проснуться без души. Потому что так будет легче жить. И, возможно, когда-нибудь ему в голову придёт умная мысль. Он осознает, что растоптал душу...Она верила в то, что он измениться, что прекратит причинять ей боль. Но эта боль уходила. Она радовалась этому, пока не стала понимать, что вместе с этой болью видимо уходит и любовь. Но ей так хотелось сохранить ее! Жаль, что люди умеют только разрушать хорошо и быстро. На большее они не способны. Она знает, что сможет, сможет забыть ту боль. Ведь она не такая едкая, как кажется. Это всего лишь боль. А от нее есть лекарство. Даже два! Это счастье или безразличие.
Ах, счастье! Для каждого оно свое. Не страшно, если ты, зная, что такое счастье, неправильно пишешь это слово. Страшнее, когда ты, зная, как это слово пишется, понятия не имеешь, что оно означает. Она знала. Счастьем было просто быть рядом, смотреть на него, целовать его по утрам в небритую щеку, готовить для него фруктовый чай, который она терпеть ненавидела, с одной ложечкой сахара. Для нее было счастьем вспоминать его фразы с местоимением «моя», от которых приятные мурашки по рукам, и всё внутри – наизнанку. Читать его смски перед сном, которые она ласково называла «моя сказка на ночь», просто смотреть на него, пока он сладко спит и видит яркие сны. Смеяться над его не всегда удачными шутками, и мило хихикать, когда он сквозь сон бормочет что-то про ежиков и капусту. Счастьем было сидеть вот так же, обвив свои колени, положа голову на его крепкое плечо, на балконе, пить кофе на ночь глядя, курить и просто болтать ни о чем. Ругаться по пустякам, кричать, эти бурлящие страсти…а потом сидеть вдвоем на крыше, пить белое вино, любоваться рассветом, пусть они немного на него и опоздали, но это был их рассвет, их крыша, их счастье быть вдвоем и ценить каждую секунду. Они наслаждались, пили друг друга с жадностью, которой не было предела. Засыпать в его объятиях, под ласковое поглаживание по спине. Просыпаться и смотреть в его глаза, не стесняясь своих растрепанных волос и помятого личика, шептать на ухо слова любви и обжигаться его поцелуями, вот что было для нее счастьем. Ей говорили: «Что может дать тот, у кого за душой ни гроша, ни угла?» «Вы мыслите слишком узко! – бурчала она, - у него за душой море, и море это плещет, обняв мои ступни, и не переплыть его, только тонуть!»
Никогда не оправдывайтесь. Ни перед тем, кто вас любит, ни, тем более, перед тем, кто не любит. Тот, кто не любит, все равно вам никогда не поверит, а кто любит - он и сам придумает для вас оправдание. Она его любила. И всегда придумывала оправдание его поступкам и словам, которые вонзались в ее сердце шипами алой розы, что он подарил ей однажды. Он твердил ей: «Перестань жить иллюзиями!» И у него получалось их разрушать. «Но мечты и иллюзии это две разные вещи» - несмело шептала она, продолжая заново их создавать. Если говорить о безразличии… Оно не сможет поселиться в сердце, пока оно умеет любить. А вы знаете, как умирает любовь? Вот ложишься спать, а она рядом с тобой на подушку. И вроде бы все как всегда. Но с утра ты просыпаешься, а она нет. И понять не можешь, чего же тебе не хватает. И это-то и самое страшное. Но он не допустит, чтобы безразличие протянуло к ее сердцу свои цепкие склизкие руки. Она в это верила.
Сигарета полностью дотлела в руке, и она потянулась за следующей. Надо просто выбросить это из головы. Его. Из головы. Проще выбросить голову, по-моему. Она снова захотела стать маленькой, потому что разбитые коленки заживают быстрее, чем разбитое сердце… Разрыдаешься - скажут «истеричка». Проглотишь - скажут «слабачка». Ударишь в ответ - скажут «агрессор». Дашь в морду - скажут «неадекватна». Напьешься - скажут «бежит от проблем». Напьешься успокоительных - посоветуют лечиться. Люди, такие все умные! Знают, как правильно себя вести, когда больно. Да, я слишком громкая порой... много болтаю и ляпаю сама не зная чего, говорю глупости и обидные слова с горяча...У меня не идеальная мажорная мордашка, и не длиннющие ноги...зато я настоящая… Она загрустила, вспоминая прошлые обиды. И расслабилась, вспомнив, что обиды — прошлые. Да это вообще невозможно - разлюбить. "Она его РАЗлюбила." и два - любила. И три - тоже. И всегда любить будет, дурочка.
…Она молча потушила сигарету и легла в постель. Слезы, предатели этакие, потекли снова, пропитывая ее подушку соленой водой грусти. Ей было плохо и хорошо одновременно. Что это значило? Она просто была счастлива.